Но сначала давайте-ка наскоро просмотрим сводку погоды по данным берлинской метеорологической станции. Общий прогноз: антициклон, идущий с севера, постепенно распространяется на Центральную Германию, что и привело к повсеместному улучшению погоды. Однако атмосферное давление в южных районах постепенно понижается. Погода, следовательно, скоро испортится. В субботу благодаря антициклону еще удержится ясная солнечная погода. Но циклон, надвигающийся из Испании, вызовет резкое понижение температуры.

Сводка погоды для Берлина и его окрестностей на сегодня: значительная облачность с прояснениями, ветер слабый, постепенное повышение температуры, в Германии — в западных и южных районах страны — переменная облачность, в северо-восточных районах — ветер слабый до умеренного, постепенное потепление.

Как видите, погода неважная, и вот шайка Пумса, в которой теперь подвизается и наш Франц, медленно зашевелилась. Входящие в ее состав дамы настаивают на том, чтобы кавалеры немного поразмялись, не то ведь им, дамам, придется выйти на улицу, а по доброй воле ни одна из них этого не сделает, разве только нужда заставит. Но кавалеры говорят, что сперва надо изучить рынок и обеспечить сбыт. Если, скажем, нет спроса на готовое платье, то надо переключиться на меха! Дамы думают, что такая штука — это раз плюнуть; бабы, что, с них взять! Сами они только одно и знают — их дело немудреное, недолго научиться, а попробуй вот приспособиться к падению конъюнктуры — на это у них смекалки не хватит. Стало быть, пусть сидят да помалкивают.

Пумс тем временем познакомился с жестянщиком, который смыслит кое-что в автогенной резке. Одна забота с плеч долой. Потом объявился еще некий прогоревший купчик, очень элегантный с виду; работать этот лодырь не хотел, потому мать его и прогнала, а мошенничать он уже научился, да к тому же среди торговцев он свой человек. Его можно послать куда угодно, он разнюхает все, что надо, и наведет ребят. Собрал Пумс ветеранов своей шайки и говорит им:

— Конкурентов нам бояться нечего, с ними мы уж как-нибудь поладим. А вот если мы не подберем толковых людей, которые знают свое дело и разбираются во всех тонкостях, то можем здорово погореть. Тогда уж лучше воровать в одиночку, а не работать компанией в шесть — восемь человек.

Банда специализировалась на готовом платье и мехах. Вот и пришлось ребятам взять ноги в руки: весь город обегали, выискивая магазины, где берут и не спрашивают, что за товар да откуда, и куда полиция нос не часто сует. Все можно переделать, перешить, а на худой конец просто на хранение сдать. Были бы люди надежные.

Дело в том, что со своим скупщиком в Вейсензее Пумс никак не может сговориться. С таким каши не сваришь! Живи и жить давай другим. А этот? Заладил свое и хнычет, что прошлой зимой он, мол, чуть не разорился, из своего кармана приплачивал, в долги влез, а мы все лето в ус не дули — так гоните, дескать, деньги вперед. Прогорел, говорит, на этом деле! Коли ты прогорел — сам виноват. Значит, не годишься! Какой же из тебя коммерсант? Нам такие и даром не нужны. Придется поискать другого. Конечно, это легче сказать, чем сделать, но придется. А ведь во всей банде только старина Пумс об этом думает. Странное дело, кого ни спросишь, везде ребята сообща товар сбывают — одной кражей сыт не будешь, товар надо еще в деньги обратить. Только у него, у Пумса, все как на подбор лежебоки. «А Пумс зачем? — говорят. — Он уж все устроит!» Вот и устраивай тут! Ну, а если не клеится у Пумса, что тогда? Хо! И на старуху бывает проруха.

Вот случится что-нибудь с Пумсом, хлебнете тогда горя. Не сбудешь товар — вся работа пойдет насмарку. Нынче на свете фомкой да автогеном не обойдешься — голова еще нужна на плечах: коммерсантом надо быть. А тут уже сентябрь. Пора действовать. Вот и пришлось Пумсу одному за всех думать: и об автогене, и о том, куда товар сплавить. Он еще с августа этими делами занимается. А если вы желаете знать, кто такой Пумс, так извольте: он состоит пайщиком в пяти небольших меховых магазинах и скорняжных мастерских. В каких, спросите? Это неважно! Затем у него вложены деньги в парочку «американок». Знаете эти заведения: утюжка и чистка — гладильная доска у окна, перед нею, засучив рукава, орудует портной — на одну доску положил штаны, другой прижал — пар столбом, работа кипит; а в задней комнате висят пальто и костюмы — вот ведь что главное! М-да, именно в этом и заключается вся суть дела. Если спросят, откуда они, услышат в ответ: «От заказчиков! Вчера сданы для утюжки и переделки. Вот и адреса, и корешки квитанций». Так что, если лягавые сунутся сюда, то уйдут ни с чем, все в порядке — комар носу не подточит! Так-то вот наш толстый Пумс и подготовился должным образом к зимнему сезону. Теперь можно и за дело браться. А если что и случится, то, уж извините, один человек не в силах все предусмотреть. Везенье в любом деле требуется. Впрочем, не стоит вперед загадывать. Итак, пошли дальше. На дворе уже сентябрь. Наш новичок — элегантный мазурик, разнюхал наконец все, что нужно, в больших магазинах готового платья на Кроненштрассе и Нейе Вальштрассе. (Зовут этого стервеца Хеллер, Вальдемар Хеллер. Башковитый парень. Кстати сказать, он прекрасно подражает голосам животных, только нам с вами не доведется его послушать.) Так вот, этот самый Хеллер разведал входы и выходы, узнал, где парадные двери, где черный ход, кто живет наверху, кто внизу, кто сторожит, где висят контрольные часы и все такое. Расходы — за счет Пумса. Хеллеру пришлось даже выступить и в роли агента одной познанской фирмы, разумеется только что основанной. Положим, его быстро выставили — сказали, что сперва наведут справки об этой фирме; наводите на здоровье — Хеллёру только и надо было, что прикинуть, высокие ли там потолки, на тот случай, если придется туда сверху пожаловать!

В этом деле, в ночь с субботы на воскресенье, участвует и Франц. Это его дебют. Он добился своего, наш Франц Биберкопф. Теперь он сидит в машине; каждый знает, что ему делать, и у Франца тоже своя роль. Дело идет как по маслу. На стрему на сей раз поставили другого; впрочем, караулить и нужды не было; трое ребят еще с вечера забрались в типографию этажом выше, втащили туда по черному ходу, в ящиках, складную лестницу и автогенный аппарат — и спрятали их за кипами бумаги; шофер — тоже свой; вся компания подъехала на машине, и в одиннадцать вечера те трое бесшумно отперли прибывшим дверь. Ни одна собака ничего не заметила, и не мудрено — в доме одни магазины да конторы. Затем вся компания преспокойно приступила к работе: один встал у окна и поглядывает на улицу, другой смотрит во двор, а жестянщик, в защитных очках, орудует на полу со своим автогеном. Прожег он дыру в полметра в поперечнике и только начал деревянный настил потолка резать, как внизу раздался грохот; но это ничего, просто куски штукатурки отвалились — потолок трескается от жара; в маленькое отверстие просунули тонкий шелковый зонтик, и в него бесшумно посыпались куски штукатурки. Конечно, кое-что грохалось и на пол, но все обошлось: внизу по-прежнему было темно и тихо, как в могиле.

Они пробрались вниз. Первым — ловко, как кошка, спустился по веревочной лестнице элегантный Вальдемар, он здесь как дома. Вот ведь первый раз в деле, а не робеет. Таким вертопрахам больше всех везет — поначалу, конечно, пока не погорит. За ним полез второй; им передали сверху стальную лестницу — коротковата она оказалась, всего два с половиной метра. Тогда эти двое подтащили столы, поставили их друг на друга и на верхнем столе укрепили лестницу. Ну, готово, добро пожаловать! Франц остался наверху: лежит на животе над дырой, хватает точно крюком единственной рукой тюки материй, которые подают ему снизу, и передает их стоящему за ним человеку. Силен Франц! Даже Рейнхольд, работающий внизу в паре с жестянщиком, удивляется, какие Франц штуки выделывает. Забавная история — идти на дело с одноруким! Рука у Франца работает, что лебедка, — вот так номер, кто бы поверил! Потом потащили корзины к выходу. Из подворотни появился караульный — все тихо, но Рейнхольд на всякий случай сам обошел двор. Подождем еще часок, и порядок! По дому проходит сторож, только трогать его не надо, он и не пикнет. Что он, дурак — головой рисковать за те гроши, которые ему платят? Ну, вот он и отчалил. Молодец — надо ему сотенную бумажку оставить рядом с контрольными часами… [12]Уже два часа, машина приедет в половине третьего. А пока можно и выпить, только в меру, а то кто-нибудь еще расшумится. Но вот наконец половина третьего. Двое из участников — Франц и элегантный Вальдемар — вышли на дело с этой бандой в первый раз. Наспех бросают они монетку: орел или решка. Вальдемар выигрывает, значит ему и «припечатать» сегодняшнее дело. Спустился он опять по лестнице в темный, обчищенный склад, расстегнул штаны, сел на корточки, поднатужился и — «припечатал».