Мимо него шли солдаты. Они смеялись и отдавали ему честь. Среди них был коренастый парень, лицо которого показалось Грегуару странно знакомым, но он не мог вспомнить, где они встречались…
За Мани следовал женский силуэт в длинном развевающемся плаще с капюшоном. Когда женщина распахнула плащ, полы затрепетали, словно крылья, открыв белоснежную наготу ее тела с черным треугольником внизу живота и темными сосками на тяжелых грудях…
– Ну же, успокойся, дорогой, – сказала женщина.
Этот голос он знал, низкий и чувственный, с теплым итальянским акцентом…
– Grazie, Fabio! – добавила она.
Грегуар открыл глаза.
Он уже несколько раз где-то видел этого мужчину в рубашке и жилетке, который поставил на столик поднос с бокалами и графином вина. Да, ему приходилось видеть раньше, как этот человек выполняет именно такую услугу… В голове Грегуара вдруг мелькнуло, что этот слуга точь-в-точь похож на солдата, который сбросил его на землю, а затем ударил по затылку. Этот же солдат отдавал ему честь в бессознательной галлюцинации, которая понемногу рассеивалась. К шевалье возвращались реальные воспоминания. Фабио налил вино в бокалы, подмигнул ему и сказал:
– Прошу прощения за удар по голове, монсеньор. Жанет поручил мне передать его извинения.
– О Боже… – Грегуар скривился. – Жанет… Слуга из борделя… Жанет…
– Он боялся, что ударил слишком сильно, сеньор. Но так было нужно.
– Grazie, Fabio [11],– повторила Сильвия, усмехнувшись.
– Ну что ж… Если нужно… – Грегуар вздохнул, делая слуге знак, чтобы тот удалился.
Ну конечно же, Фабио! Как он не узнал его раньше в униформе драгуна?
Боль, которая до этого не проявлялась, вдруг пронзила голову, охватила плечи и перешла в руки. Сильвия улыбалась.
Даже испытывая боль, Грегуар понял, что счастлив оказаться в ее компании после всей этой суматохи и неопределенности, когда он готов был погибнуть в ужасных болотах Жеводана. Он снова открыл глаза: это действительно была Сильвия, реальная, со спокойной улыбкой на губах, с черными бархатными глазами, ярко выделяющимися на бледном лице. Округлость ее полуобнаженных плеч, соблазнительная впадина между полными грудями, скрытыми за кружевным лифом. Но в его глазах тут же появилось тревожное сомнение: насколько она искренна в своих поступках?
– Ей придется побороть свою боль, – сказала Сильвия. – Спустя некоторое время, конечно…
– Кому? – удивился Грегуар, едва ворочая непослушным языком и морщась от боли в челюсти.
Сильвия улыбнулась еще шире.
– Марианне. Ты произнес ее имя раз двадцать.
– Ох! Ее нужно предупредить! Чтобы она была осторожна. Она в опасности, и все, конечно же, из-за меня. Ты смогла бы это сделать?
– Я? Ты просишь меня об услуге…
– Сильвия, не притворяйся злобной и коварной, ты не такая. Тебе уже приходилось встречаться с Марианной де Моранжьяс, и ты подсказала ей, как нужно поступить.
Женщина сурово посмотрела на него, слегка округлив глаза, в которых застыло недоумение.
– Я не понимаю тебя, друг мой.
– Она мне сама об этом говорила, Сильвия. Однажды когда она молилась в соборе в Менде, ты пришла, чтобы встретиться с ней и рассказать, как я ее люблю. А потом ты посоветовала ей написать письмо. Сильвия, поверь, я узнал об этом от Марианны.
– Я не понимаю. Либо она глупа, либо любит играть с огнем, если заставляет тебя верить в подобные басни.
Грегуар пожал плечами и вздохнул.
– Где я нахожусь?
– В безопасности. На дне болота… – произнесла Сильвия, протягивая ему бокал со льдом. – Пей. Оно хорошо снимает боль.
Приподнявшись на локтях, он осмотрелся по сторонам. У него вдруг возникло ощущение, что это та самая комната, где произошла его первая встреча с Сильвией, где он точно так же приходил в себя после потери сознания, испытывая странное недомогание. Грегуар поднес руку к затылку, пытаясь ослабить тупую боль, и нащупал плотную повязку. Он поморщился.
– Действительно, ударили слишком сильно, – заметила Сильвия.
Кивком головы она указала на бокал, предлагая холодный напиток. Дрожащей рукой Грегуар поднес бокал к губам и медленно опустошил его наполовину. Потом шевалье усиленно вспоминал, что с ним было за несколько мгновений до того, как он провалился в черную пустоту. Однако у него ничего не получалось. Ему показалось, что он слышит, как кто-то играет на клавесине, как в гостиной заливается серебристым смехом Клодин. Да, эту девушку зовут Клодин. Негромкие звуки в уютной обстановке, которая когда-то доставляла ему удовольствие… Сильвия взяла себе другой бокал, стоявший на столике, и деликатно чокнулась с Грегуаром.
– За твое чудесное воскрешение, дорогой, – сказала она и поднесла бокал к губам.
Грегуар тоже сделал глоток. Вино было тяжелым, терпким.
– Как ты это организовала? – спросил он. – Как тебе удалось… Боже мой, да ты не моргнув глазом убила лейтенанта.
– Который, кстати, убил бы тебя не задумываясь. Видишь ли, дорогой, солдат повинуется приказам, как ему и положено. А у меня большие связи, особенно среди солдат Лангоньского полка.
– Значит, ты должна мне помочь… Ты должна, Сильвия. Надо, чтобы я отсюда вышел. Я напишу королю. Помоги мне, Сильвия!
– Помочь… – мягко повторила она, и в ее глазах мелькнула едва заметная ирония.
– Помоги мне еще раз, Сильвия, – настаивал Грегуар.
– Ты находишься в безопасности, пока ты здесь, потому что никто не видел, как ты вошел сюда. Просто пьяный клиент, поддерживаемый двумя товарищами…
– Когда?
– Прошлой ночью.
– А сейчас?
– Утро.
– Если ты отсюда выйдешь, дорогой, тебя повесят еще до того, как твое письмо дойдет до короля. Если вообще дойдет…
– Чтобы повесить человека, его для начала нужно судить!
Сильвия нежно посмотрела на него. Очень нежно.
Грегуар, избегая ее взгляда, опустил веки. Кровь стучала в висках, в горле пересохло.
– Мне очень жаль Мани. Поверь мне, – голос женщины звучал печально.
– Я тебе верю.
Неожиданно изменившимся голосом, чистым и ясным, она спросила его:
– Что ты знаешь о Звере?
Не колеблясь ни минуты, Грегуар рассказал ей все, что ему стало известно. Казалось, что слова помимо воли вылетали из его рта, как будто он торопился облегчить свою душу.
– Это неизвестное животное. Они прячут его в подземелье, в специальной клетке. Его дрессируют, как дрессируют петухов или собак для боев. У него железные когти и клыки, а тело покрыто броней. Мы ранили Зверя, и, я надеюсь, серьезно. Тома удалось подстрелить его из арбалета.
– Люди в пещере графа тоже были убиты из арбалета…
– Я знаю, кто превратил несчастное животное в безжалостного убийцу. Это Жан-Франсуа де Моранжьяс. Еще одна ключевая фигура в этом деле – аббат Сардис. Но здесь замешано слишком много других людей, И речь идет не только о человеческом сумасшествии. Тут нечто другое. Давление короля на решение этого вопроса… Книга, которую тайно печатают в подземелье, в охотничьих залах, предсказывает конец просвещения в этом столетии. Я прав, не так ли?
Грегуар открыл глаза. Изумленное выражение на лице Сильвии сменилось пристальным вниманием, которое, как ему показалось, было связано не с ним. Спустя мгновение ее взгляд смягчился, и он спросил:
– А ты? Почему ты хочешь знать? И сколько…
Грегуар думал, что женщина не захочет отвечать, но все случилось как раз наоборот: она тоже ответила, не раздумывая ни минуты, очень четко и ясно:
– Два года назад Папе передали конфиденциальное письмо от Сардиса. В нем говорилось, что недавно создано тайное общество, цель которого заключалась в том, чтобы любыми средствами усилить Церковь в борьбе против нападок философов и ученых. Некое «Братстве волка»…
– Бедные волки! – не удержавшись, воскликнул Грегуар. – «Братство безумцев» – вот кто они такие! Сардис – это безумец, который использует безумца де Моранжьяса и безумие Зверя, привезенного графом, скорее всего, из Африки…
