Прикидываюсь встревоженным:

— Я немедленно выезжаю.

— Хорошо. — Ши явно испытывает облегчение: он был убедителен, и рыбка проглотила наживку. — Мы осмотрим вас сразу, как вы прибудете.

Я кладу трубку и возвращаюсь к компьютеру, чтобы проверить последнее обновление базы данных FDA. Никаких упоминаний о побочных эффектах на зрительных нервах или чем-то еще. Не исключаю возможности, что что-то подобное может проявиться в будущем, но я обнаружу это сам.

Пора покидать Бостон. Начинаю собираться. Банковские счета опустошу в последний момент. Продажа студийного оборудования дала бы больше наличных, но почти вся аппаратура слишком велика и не годится для транспортировки; беру только то, что компактно. Тружусь пару часов, и снова звонит телефон: Ши удивляется, куда я пропал. На этот раз даю поработать автоответчику.

— Леон, вы дома? Это доктор Ши. Мы вас давно ждем.

Он попытается дозвониться еще раз, а потом пошлет санитаров в белых халатах или, возможно, даже полицию — забрать меня.

Полвосьмого. Ши все еще в клинике, дожидается новостей обо мне. Поворачиваю ключ зажигания, машина, припаркованная напротив клиники, трогается. Теперь в любой момент Ши может обнаружить конверт, который я сунул под дверь его кабинета. Как только он его вскроет, сразу сообразит, что письмо от меня.

Секундное удивление, но только секундное; самообладание тут же вернется к нему, и он поднимет по тревоге охрану, приказав им обыскать здание и проверять все отъезжающие машины. Затем он продолжит читать:

Он позвонит в полицию и предупредит, чтобы их программисты занялись вирусом. Он, основываясь на наглом тоне записки, на ненужном риске возвращения в клинику, чтобы оставить ее, и на бессмысленном откровении о вирусе, который иначе мог бы остаться не разоблаченным, решит, что у меня мания величия.

Ши так решит — и ошибется. Все эти действия направлены на то, чтобы заставить полицию, и ЦРУ недооценивать меня — тогда я смогу надеяться на то, что они не предпримут адекватных мер предосторожности. Вылечив компьютер DMV от моего вируса, программисты оценят мое искусство программирования как хорошее, но не потрясающее, и запустят резервную программу, чтобы извлечь настоящий номер моей машины. Это действие активирует второй вирус, гораздо более утонченный. Он изменит и дублирующую систему, и действующую базу данных. Полиция удовлетворится полученным и пустится в погоню за подсадной уткой.

Моя следующая цель — достать еще одну ампулу с гормоном К. К сожалению, сделав это, я дам ЦРУ точное представление о моих настоящих способностях. Если бы я не послал записки, полиция обнаружила бы мой вирус позже, когда уже знала бы, что для его искоренения следует предпринять нетривиальные меры. В этом случае у меня, возможно, никогда не получилось бы стереть номер моей машины из их файлов.

Тем временем я остановился в гостинице и работаю на комнатном терминале с выходом в Сеть.

Я взломал закрытую базу данных FDA и достал адреса субъектов, получающих гормон К, а заодно ознакомился с внутренними переговорами FDA. Дальнейшее применение гормона К приостановлено: никаких исследований, пока клинический запрет не будет снят. ЦРУ требует, чтобы меня поймали и установили, велик ли потенциал исходящей от меня угрозы, прежде чем FDA продолжит свои опыты.

FDA просит все больницы вернуть оставшиеся ампулы с курьером. Я должен раздобыть препарат до того, как это произойдет. Ближайший пациент живет в Питсбурге; заказываю билет на ранний утренний рейс. Сверяюсь с картой Питсбурга и делаю заявку в Пенсильванскую курьерскую службу на адрес инвестиционной компании в центре города. И наконец записываюсь на несколько часов процессорного времени суперкомпьютера.

Останавливаю взятую напрокат машину за углом питсбургского небоскреба. В кармане куртки лежит маленькая плата с клавиатурой. Смотрю туда, откуда должен появиться курьер; половина прохожих носят белые респираторы, но видимость хорошая.

Вижу то, что я жду, в двух кварталах отсюда: последняя модель отечественного фургона, на боку надпись: «Пенсильванский курьер». Безопасность не на высоком уровне; FDA меня не опасается. Вылезаю из машины и иду к небоскребу. Вскоре подъезжает фургон, паркуется, из него выходит водитель. Как только он скрывается в здании, я сажусь в грузовичок.

Машина только что из клиники. Шофер сейчас поднимается на сороковой этаж, чтобы забрать пакет у клиента из инвестиционной фирмы. В течение ближайших четырех минут он точно не вернется.

К полу фургона приварен большой ящик с двойными стальными стенками и дверцей. На дверце — полированная пластина; запор открывается, когда водитель прижимает к ней ладонь. На боковой грани пластины — входной порт, используемый для программирования.

Прошлой ночью я проник в сервисную базу данных «Систем безопасности Лукаса», компании, продающей подобные замки «Пенсильванскому курьеру». Там я нашел зашифрованный файл, содержащий коды отпирания замков.

Должен признать, хотя взлом систем компьютерной безопасности по-прежнему кажется мне в целом неэстетичным, определенные стороны этого занятия косвенно связаны с очень интересными математическими проблемами. Например, чтобы вскрыть обычно используемый способ кодирования, потребовались бы годы работы суперкомпьютера. Однако во время одного из моих вторжений в теорию чисел я обнаружил прелестную методику разложения бесконечно больших величин. С этой методикой суперкомпьютер способен взломать эту схему шифрования в считаные часы.

Вытаскиваю плату из кармана и соединяю кабелем с портом данных. Ввожу двенадцать цифр, и дверца открывается.

К тому времени, как я возвращаюсь в Бостон с ампулой, FDA отвечает на кражу удалением всех имеющих отношение к делу файлов из всех доступных по Сети компьютеров: как и ожидалось.

С ампулой и своим скарбом еду в Нью-Йорк.

Самый быстрый способ для меня раздобыть деньги, как ни странно, — игра. Скачки достаточно просты. Не привлекая лишнего внимания, я смог собрать значительную сумму и теперь существую за счет вложений на фондовой бирже.

Живу в самом дешевом мотеле, какой я только смог найти в пригороде Нью-Йорка, где есть выход в Сеть. Подобрал себе несколько фальшивых имен, под которыми делаю инвестиции, и регулярно меняю их. Некоторое время провожу на Уолл-стрит, учусь определять высокоприбыльные краткосрочные возможности по языку жестов брокеров. Но езжу туда не чаще раза в неделю: дела поважнее требуют моего внимания, гештальты манят меня.

С развитием интеллекта улучшился и мой контроль над телом. Ошибочно полагать, что в процессе эволюции люди принесли в жертву физические навыки, обменяв их на интеллект. Я не стал сильнее, но моя координация сейчас гораздо выше среднего уровня; я уже одинаково свободно владею обеими руками. Более того, моя способность концентрироваться делает обратную биологическую связь очень эффективной. Чуть-чуть потренировавшись, я научился ускорять и замедлять сердцебиение, повышать и понижать кровяное давление.

Пишу программу распознавания моих фотографий и розыска всех страниц, на которых встречается мое имя; затем группирую ее с вирусом и загружаю во все общедоступные файлы Сети. ЦРУ вставит в национальные сводки новостей мою фотографию с информацией, что это опасный безумец, сбежавший пациент, возможно убийца. Вирус заменит мое фото электростатическими помехами. Такой же вирус я запускаю в компьютеры FDA и ЦРУ в поисках копий моего портрета и любых пересылок региональной полиции. Эти вирусы должны быть устойчивы ко всему, что предпримут правительственные программисты.