Неожиданно закружилась голова: похоже, от стыда я сейчас грохнусь в обморок.

Я поспешно повернула голову и стала смотреть в другую сторону.

Все же это не так плохо, как могло быть вчера вечером. То есть я в нормальном виде, не в сером айсберге, а в изящном сарафанчике, возможно, слегка напоминающем о Ли Радзивилл на Капри в семидесятых, веду себя абсолютно нормально, никаких суицидальных тенденций, спокойно сажусь на самолет до Нью-Йорка, как всякая обычная девушка, не помышляющая о самоубийстве. Может, все-таки стоит поздороваться. Хотя бы кивнуть. А потом уйти и больше никогда с ними словом не обмолвиться.

— Привет! — Я внезапно смутилась. Ну вот. Сделано. И что, если он ненавидит меня? Мне абсолютно все равно.

Чарли повернулся и взглянул на меня. Господи, у меня опять ноги подкашиваются. Эти «Беллини» иногда ужасно коварны.

— О, привет… э… — неловко пробормотал он и добавил, показывая на стойку: — По-моему, кто-то тебя просит.

Обернувшись, я наткнулась на яростный взгляд стюардессы.

— Мадам! — фыркнула она, отдавая мне кредитку. — Увы, сожалею, но вы не летите этим рейсом. Ваша карточка недействительна.

— Не попробуете ли еще раз? — встревожилась я.

— Нет. Отодвиньтесь, пожалуйста.

И тут мне стало ужасно, ужасно жалко вышедших в тираж супермоделей. Вот что они, должно быть, испытывают: только сейчас, сию минуту, повсюду, куда ни кинешь взор, к твоим услугам частные самолеты, а назавтра даже не можешь позволить себе билет на междугородний автобус.

Едва я стала собирать вещи, как сзади послышался голос Чарли:

— Эй, давай провожу до выхода. Это как раз рядом с залом для отлетающих в ЛА.

Йо-о-о, Господи! Одно дело, когда тебя бесчеловечно покинул частный самолет. В конце концов, это, можно сказать, позитивный урок, опыт, который останется со мной на всю жизнь. То есть о таком совсем не обязательно никому знать, верно? Но вот когда тебя кто-то застает на месте преступления, застает в тот момент, когда ты жестоко покинута владельцем «G-V», особенно если этот кто-то — твой знакомый, — это уже со-о-о-всем другое. Позволить Чарли догадаться, что я не только безбилетная, но и безденежная неудачница? Только через мой труп. Он и без того не слишком одобряет мои действия.

Чарли преспокойно подошел и собрал мои сумки.

— И они позволили тебе взять столько ручной клади? — удивился он.

— Конечно, — кивнула я, словно всегда беру с собой в самолет чемоданчик и четыре пакета с покупками.

— Ты в порядке? — вдруг встревожился он.

— Прекрасно! — воскликнула я. Похоже, слава, обрушившаяся на Чарли в Каннах, полностью стерла из его памяти инцидент с адвилом.

— Правда? Я волновался за тебя после… Парижа, — смущенно пробормотал он.

— Все прекрасно. Лучше не бывает.

Обычно я не лгу, но если уж приходится, бываю tres убедительной. Мы направились к терминалу «Вылет». В душе я просто замирала от ужаса, не понимая, как может появиться билет к тому моменту, когда мы подойдем к выходу. До чего же не хотелось снова терпеть унижение в присутствии этого человека! Если бы только Чарли не был таким джентльменом!

Но он терпеливо тащил мои сумки, как герой «Истории Палм-Бич», а значит, меня с минуты на минуту разоблачат как преступницу!

Но все это время я пыталась болтать с ним, как ни в чем не бывало. Словно все было так классно, как я изображала.

— Я рада, что ты и Джулия… ну, знаешь, все выяснили, — сказала я.

— Да, поговорили по душам. Что за девушка! Наша невероятная Джулия! — воскликнул он с нежной улыбкой.

Похоже, она сумела проделать свой обычный номер, и Чарли совершенно без ума от нее! Понятия не имеет, что она вытворяет! Впрочем, как и остальные ее бой-френды. Но знаете что? Несмотря на мой внезапный приступ гипогликемии и последствия выпитых накануне «Беллини», мне внезапно стало немного жаль Чарли. То есть он, возможно, вполне о'кей, независимо от того, нравится мне или нет. Все равно что духи Терри Мюглера «Ангел»: ненавижу их, но это не означает, что духи плохие. Миллионы людей считают запах абсолютно сногсшибательным. Думаю, Чарли — что-то вроде моего личного «Ангела», если можно провести аналогию между мужчиной и духами, ненавистными тебе.

Мы подошли к залу ожидания. Туда без посадочного талона не пускали.

— Здесь можно и попрощаться, — жизнерадостно объявила я. — Мне нужно в туалет.

— Желаю благополучно долететь, — кивнул Чарли, вручая мне вещи.

— Обязательно долечу. Спасибо.

Чарли подошел к длинной очереди пассажиров, ожидавших входа.

Получилось! И блестяще! Он ничего не заподозрил!

Я подождала, пока Чарли отойдет, подхватила вещи и направилась к кафе. Ничто лучше апельсинового сока за пять долларов не поднимет настроение девушки, брошенной киномагнатом и почти спасенной рыцарственным и раздражающе симпатичным кинорежиссером.

Я сидела у стойки, опустив голову в «Интернэшнл гералд трибьюн», прихлебывала сок и гадала, что, во имя всего святого, мне теперь делать. Кажется, по моей щеке все-таки сползла слезинка. Теперь, оставшись одна, я была так несчастна, даже несмотря на гламурный прикид. Жалкая дурочка!

— Собираешься пропустить свой рейс?

Он вернулся! Да с этим парнем что-то неладно! Воображает, будто имеет право вмешиваться в мои личные планы поездок и путешествий и, если на то пошло, даже в мои личные планы самоубийства, и все только потому, что встречается с Джулией!

Чарли стоял у столика, улыбаясь мне, словно моя жизнь была чем-то вроде комедии, и все такое.

— Да, — неприветливо буркнула я. Довольно лжи на этот день! И плевать, что обо мне подумает Чарли!

— Почему?

— Это мое дело.

— Ты здорова?

— Ну, если так уж хочешь знать, меня бросил тип, с которым мы прилетели на его «G-V». В эконом-классе нет мест. «Эр Франс» не принимает мою кредитную карточку, а мой жених уже обзавелся другой чертовой невестой.

И тут, к моему полнейшему ужасу, из моего глаза выкатилась огромная прозрачная слеза.

Чарли протянул мне платок, и я схватила его, взбешенная тем, что он стал свидетелем очередной сцены.

— Это тот парень, Эдуарде?

— Эдуардо женат, — сообщила я дрогнувшим голосом. — И мистер «G-V» тоже!

Чарли выглядел лишь слегка удивленным, хотя на этот раз был посвящен в омерзительную правду о моей не менее омерзительной ситуации.

— Что ж, может, это и хорошо, — заключил он.

— Да это трагедия! — воскликнула я.

— По крайней мере ты усвоила, что не стоит ездить на отдых с едва знакомыми мужчинами.

О чем это он? Я познакомилась с Патриком за двадцать четыре часа до того, как согласилась лететь в Канны. Опять у Чарли такое выражение лица, словно мне следовало быть умнее. Может, и следовало.

— Пойдем, — сказал он. — Нужно успеть на самолет. Чарли потащил меня к билетной стойке, выхватил кредитку и немедленно купил мне билет. Вручил посадочный талон, и мы вместе прошли проверочный терминал. Все это время я смотрела в пол и пристыженно молчала. Последние пассажиры уже садились в самолет.

— Иди, — сказал он, подталкивая меня к выходу.

— Спасибо. Я отдам деньги, — униженно пробормотала я.

— Забудь. Считай это платой за опыт. Только сделай одолжение, не принимай приглашения в частные самолеты от женатых мужчин, договорились?

Дрожа от злости, я повернулась и ушла. Чарли ничего не понимает! Для нью-йоркской девушки просто физически невозможно отказаться от полета на частном самолете. Никогда. Ни в коем случае.

1. Список членов комитета по устройству осеннего благотворительного бала в Американском театре балета. Джулия утверждает, что там плетутся такие затейливые интриги и в таком количестве, что Толстой отдыхает.

2. «Искупление» Йена Макьюэна, а именно, стр. 135, с крутой эротической сценой.

3. Раздел «Свадьбы» в «Санди тайме». Очень важно знать, кто выбыл с брачного рынка.