По улице, взвизгнув шинами, с ревом промчался мотоцикл, мы дружно повернулись и проводили его глазами. Мотоцикл скрылся из виду, а я все смотрел ему вслед. Клубы выхлопа, медленно рассеиваясь, исчезали на фоне металлически-серого дорожного покрытия, запаркованных машин, домов, неба.

Почти не поворачиваясь в ее сторону, я сказал: «Я его давно разыскиваю».

Он умер больше года назад.

Я учился у него в __________.

Миссис Тэйа кивнула.

Я хотел с ним поговорить. Обсудить кое-что.

Увы.

(Повернувшись.)Мы издаем журнал в честь двадцать пятой годовщины окончания школы. Я так надеялся, что мистер Тэйа сможет написать для нас статью.

(Улыбка.)Он был бы рад. Он с большой теплотой вспоминал о __________. Знаете, некоторые из бывших учеников даже пришли на похороны.

Я учился там с 1970 по 1975-й. Ходил на занятия к мистеру Тэйа.

Дети его очень любили.

Я улыбнулся ей. Она к этому времени шире приоткрыла дверь, лицо стало спокойнее, хотя на свету четче обозначились морщины у глаз и рта. Некогда черные волосы, забранные назад с помощью всевозможных шпилек и заколок, были почти совсем седые.

Скажите, а нет ли у вас его фотографии, которую мы могли бы поместить в журнале?

Моего мужа?

Его многие бы вспомнили.

Ой, не знаю. Те, что у меня есть, все в рамках. Потом, они довольно-таки старые.

Обещаю вам, что буду с ней очень осторожен и обязательно прослежу, чтобы ее вам вернули в целости и сохранности.

Вы говорите, журнал?

В честь двадцать пятой годовщины. Будет вечер встречи. Ужин, танцы, речи, ну, сами знаете. И каждому вручат отдельный номер журнала.

Поднялся ветер. По тротуару полетели конфетные обертки, затрепетала тонкая малиновая кофточка, обнаженные руки миссис Тэйа покрылись гусиной кожей. В едва заметной пыли на пороге появились круглые пятна от дождевых капель. Миссис Тэйа широко распахнула дверь.

Может, зайдете ненадолго?

Я сидел на кухне на деревянном стуле и прислушивался к шипению электрического чайника. Миссис Тэйа была наверху, искала подходящую фотографию. Вернулась с маленьким цветным фото – из тех, что делают в моментальных автоматах по четыре штуки.

Вот что я нашла. Это он снимался на новый паспорт. Лет пять назад. Нет, шесть – мы в то лето ездили в Кению.

Я взял фотографию у нее из рук. Мистер Тэйа. Строгий спортивный пиджак и белая рубашка с однотонным синим галстуком. Ухоженные, слегка фиолетовые (из-за плохого качества фотографии) волосы и усы. Серьезное выражение, ни тени улыбки. Конечно, он сильно постарел, но я тем не менее сразу узнал это лицо. Эти безупречные белые зубы. Я спрятал фотографию в карман куртки.

Вполне подойдет. Благодарю вас.

Миссис Тэйа приготовила чай. Она поставила передо мной на сосновый стол чашку, рядом, на пробковую подставку – маленький молочник и хрустальную сахарницу и предложила самому налить себе молока и положить сахару.

Или вы предпочитаете с лимоном?

С молоком я тоже люблю, спасибо.

Она достала из шкафчика пакет печенья и выложила штук шесть на тарелку. Я сказал какой-то комплимент по поводу ее дома. Спросил, сколько она уже здесь живет, и она ответила: почти тридцать лет. Миссис Тэйа рассказала мне о своих детях, внуках, свекрови; о том, как им было тяжело, когда они только-только приехали в эту страну.

Мой муж был большой труженик.

В кухне пахло пряностями, лимонной жидкостью для мытья посуды, влажными полотенцами с батареи. Домашней выпечкой, теплом. На медленном огне стояла сковорода под крышкой, от нее исходил незнакомый аромат. Миссис Тэйа проследила за моим взглядом.

Чанна-даль, сказала она. Курица с горошком и чечевицей. Мы едим это с паратхи, добавляя немного йогурта.

Окно выходило в сад. На улице лило как из ведра. Я допил чай. Миссис Тэйа налила мне еще. Я был в группе уровня О, а мистер Тэйа добился моего перевода в простую, на аттестат зрелости. Сказал, что мне не хватает способностей.

(Улыбка.)Боже мой.

Сказал, что лучше нормально сдать обычные экзамены, чем провалиться на уровне О.

Ох уж эти оценки! Знаете, я в них никогда не разбиралась.

Я ему говорил, что мне все равно, сдам я экзамены или нет, но что я хочу знать, о чем вообщематематика. Я хотел, чтобы он мне это объяснил.

Мой муж обожал математику. Все, что ему в жизни было нужно, это…

Вы понимаете, о чем я?

(Пауза.)Да уж. Теперь аттестаты зрелости выдают, конечно, по-другому. Непрерывное образование.

Я съел еще одно печенье. Он умер в школе?

Простите?

Мистер Тэйа умер во время урока?

Вдова медленно, аккуратно поставила чашку на блюдце, очень осторожно поправила ложку. Казалось, от безупречности и бесшумности этих действий зависит вся ее дальнейшая жизнь. Спустя какое-то время она, не отводя глаз от полупустой чашки, заговорила – так тихо, что пришлось напрягать слух.

Он вынужден был рано уйти на пенсию, по здоровью. Рак. Последние два года он провел дома.

Моя мама тоже умерла от рака. Четыре месяца, три недели и четыре дня назад. Знаете, бывают клетки здоровые, а бывают больные, больные клетки быстро размножаются, и в какой-то момент их становится столько, что вы уже не можете жить и умираете.

Миссис Тэйа посмотрела на меня.

Мистер Тэйа не видел моего комикса, он только видел, что за время сидения в классе я не выполнил задания. Он заговорил со мной о математике: как ему жаль, что я не могу оценить красоту чисел.

Ведь ты считаешь, что математика – наука чересчур умственная? Абстрактная? А это, позволь тебя заверить, не так.

Он перечислил различные виды чисел и велел записать их в тетрадь – простые, рациональные, иррациональные, трансцендентные, комплексные. На короткое время ему удалось завладеть моим вниманием. Но потом он начал объяснять, что это такое, давать всякие определения; иррациональные числа стали рациональными, трансцендентные потеряли трансцендентность, комплексные превратились в обыкновенные… Я отключился. Поняв это, мистер Тэйа попробовал зайти с другой стороны. Слышал ли я о числах Фибоначчи?

Нет, сэр.

Запиши: ноль, один, один, два, три, пять, восемь. А теперь скажи, какое число следующее?

Я уставился на цифры. Не знаю.

Тринадцать. Смотри: ноль плюс один будет один, один плюс один будет два, один плюс два будет три… Понимаешь?

Я кивнул. И сказал: «Ну и что?»

Это не просто игра в сложение. Вот если ты посмотришь на растение, листья которого располагаются на стебле по спирали, то почти всегда количество листьев между двумя растущими точно друг над другом листочками соответствует числу Фибоначчи. (Широкая улыбка.)Числа и природа – неразделимы!

Все эти годы мне очень хотелось поспорить с мистером Тэйа – и вот теперь, из-за того что он умер, это оказалось невозможным – о красоте, но только не чисел, а их эллипсиса. Я бы сказал ему, например, что уменьшение с 80 до 40 – это уменьшение на 50 процентов, в то время как увеличение с 40 до 80 – увеличение на 100 процентов. Я хотел бы понять, для чего нужно знать, какими математическими законами это объясняется; и почему нельзя попросту получить невежественное, тупое удовольствие от этой (кажущейся) аномалии. Я хотел бы знать, почему нельзя просто смотреть на растение, вместо того чтобы считать его дурацкие листья.

Скрежет ключа в замочной скважине избавил нас от неловкости, возникшей в разговоре. Миссис Тэйа, явно радуясь поводу сменить тему, встала, подошла к плите и открыла духовку. Кухня заполнилась ароматом свежеиспеченного хлеба.