– Я из «Магазина на диване», – прошипела Пегги Джин, – а не из «Товаров почтой»! – После чего она встала и стремительно вышла из кабинета миссис Гаттел.

С каждой минутой все хуже и хуже. Как только муж мог поместить ее в такое ужасное место? Она попыталась представить на своем месте Элизабет Тейлор, но не смогла. Господи, ну почему он не мог послать ее в клинику Бетти Форд? В этой дыре знаменитостям не место!

– Я слышу голоса с того света, – раздался хриплый голос за спиной Пегги Джин. Обернувшись, она увидела дряхлую старуху с бородавкой на носу, похожую на ведьму из сказки. Из бородавки росли волосы.

Пегги Джин попятилась к стене.

– Не надо со мной разговаривать, – сказала она ведьме.

К счастью, появилась медсестра и взяла старуху под руку.

– О, Пегги Джин. Я вижу, вы уже познакомились с миссис Кринли. Она наша новая пациентка. – Пегги Джин проскользнула мимо и вошла в свою палату. Ей не хотелось мятного ликера, не хотелось валиума. Больше всего на свете ей хотелось закрыть дверь.

И тут до нее дошло. Осознание ударило ее, как бейсбольная бита по лицу. Ей на самом деле очень хотелось мятного ликера и валиума. Желание было сильным, всепоглощающим. Она села на край кровати и стала раскачиваться. Что она должна делать, когда чувствует запретную тягу? Чему ее учили? «Желания похожи на погоду: они успокаиваются. Забудь обо всем, пусть все идет своим чередом. Возьми себя в руки и делай то, что нужно». Или это был совсем другой совет?

Сегодня утром на групповой терапии она объяснила, что на самом деле ее проблема не в том, что она злоупотребляет алкоголем и таблетками. Все дело в том, что ее преследует какая-то ненормальная, которая завидует ее славе.

И тут ужасный мужчина, который сидел напротив, произнес:

– Милая моя, ты отрицаешь очевидное.

Еще кто-то добавил:

– Может, тебя кто-то и преследует, но ты боишься посмотреть в лицо страху и начинаешь глушить его алкоголем. Глотаешь таблетки, чтобы забыться.

Тогда Пегги Джин заявила, что она «не такая, как все другие, обычные люди», и всего лишь пытается «успокоить нервы перед камерой».

Лесли, ведущая групповой терапии, напомнила Пегги Джин, что та пыталась покончить с собой и муж обнаружил ее в состоянии наркотического опьянения.

– Я ничего такого не помню. У меня был шок. Тут одна из пациенток, женщина, слишком хорошенькая для алкоголички, ухмыльнулась:

– Это называется «вырубиться», детка. Анормальные люди не вырубаются. Не хочется тебя огорчать, но такое случается лишь с нами, алкоголиками.

Пегги Джин пришла в ужас.

– Вы, людишки, вы просто… – Тут она ввернула выражение, которое недавно выучила: – …Вы просто проецируете на меня свои проблемы. Я вообще не должна здесь находиться!

Она встала, чтобы уйти, но Лесли сказала ей, что бегство – это не выход.

– Мне очень жаль, но вы должны посмотреть в лицо своим проблемам.

Тут она разрыдалась, и кто-то протянул ей коробку с салфетками. Взглянув на коробку, Пегги завыла еще громче.

– Я не могу пользоваться этими салфетками! Я пользуюсь только салфетками, пропитанными лосьоном. Неужели вы не понимаете, что камера иногда снимает с близкого расстояния?

Пегги Джин встала с кровати и подошла к раковине. Ополоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. «Меня зовут Пегги Джин, я алкоголичка и наркоманка». Слова звучали правдиво. Она подошла к ночному столику и взглянула на маленькую стопку писем, которые ей прислали друзья. Села на кровать и взяла несколько из них. Дебби Бун, Бебе Фридман, Адель Освальд Кроули, Триш Мишн и Ли Бушмор. «У меня есть друзья, – подумала она. – Люди любят меня. Я что-то значу. Разве не у каждого из нас на теле растут маленькие волоски?»

Пегги Джин слышала, как пациенты начинают собираться в коридоре у лифта, чтобы спуститься на ланч. Может, сегодня в столовой опять будут давать зеленое желе? При этой мысли она сразу же приободрилась. Разумеется, ей придется увидеть всех этих ужасных людей с групповой терапии. Но она поест и уйдет оттуда как можно быстрее.

– Привет, Пегги Джин, – обратилась к ней хорошенькая девушка, которая нападала на нее во время сеанса.

Пегги Джин процедила ледяным голосом:

– Привет.

Девушка встала с ней рядом и вошла в лифт.

– Ты здорово открылась сегодня на групповой терапии. Прочувствовала свои эмоции. Сначала это сложно, но потом становится проще.

Пегги Джин покосилась на девушку, которая ни с того ни с сего стала любезной.

– Угу.

– Надеюсь, сегодня будут пирожки. Так хочется пирожок, – призналась девушка.

– Угу, – согласилась Пегги Джин. Больничная еда уже начала ей нравиться.

– Кстати, меня зовут Дебби. Знаю, трудно запомнить столько новых имен…

Пегги Джин улыбнулась уголком рта.

– Одну мою подругу зовут Дебби, – призналась она.

– Правда?

Пегги Джин кивнула.

– Да, это певица Дебби Бун. Между прочим, она очень помогла мне в кризисной ситуации. – Тут Пегги Джин заметила, что та старая ведьма пялится на нее с другого конца лифта. «Наверняка Зоуи выглядит именно так», – подумала она.

Пегги Джин села за столик вместе с Дебби.

– Жалко, конечно, – проговорила Дебби. – Пирожков нам сегодня не дадут, но запеканка из индейки тоже неплохо.

Пегги Джин взяла кусочек запеканки и подумала: интересно, что едят ее ребята? Может, Никки приготовила им вкусный салат с курицей. Или что-нибудь особенное, вроде фаршированных помидоров.

– Очень вкусно, – сказала она Дебби. – Интересно, можно взять у них рецепт? Моим родным бы понравилось.

Дебби кивнула с полным ртом.

– И на следующий день можно делать сандвичи с этой запеканкой.

Дебби спросила:

– Сколько у тебя детей?

– Трое. Трое маленьких мальчиков, точнее, четверо, считая мужа! – Пегги Джин подцепила вилкой фасолину. – А у тебя? Дети есть?

Лицо Дебби перекосилось от боли.

– Двое, Хоуп и Черити. [12]

Пегги Джин улыбнулась:

– Прекрасные имена. И сколько им?

– Тринадцать, они близняшки.

Вилка Пегги Джин застыла на полпути.

– Как мило. Наверное, очень симпатичные. Ты и сама очень хорошенькая.

Дебби склонила голову.

– Спасибо, – и, посмотрев Пегги Джин в глаза, добавила: – Вообще-то, они не простые близняшки. Мои девочки – сиамские близнецы.

Пегги Джин наклонилась поближе.

– Какие близнецы?

Дебби покачала головой, положив вилку на поднос:

– Сиамские. У них общие органы, у каждой по одной ноге и руке. Одна грудь и вагина.

Пегги Джин закусила кулак.

– Я начала пить сразу после их рождения. Это огромное потрясение. Они никогда не ладили между собой, и я ничего не могла поделать, ведь физически у них одно тело.

Пегги Джин была не в силах доесть свою запеканку.

– Боже мой, бедняжка. Неудивительно, что ты запила.

Дебби начала тихонько плакать и взяла салфетку.

– Если бы только они дружили… но они кричат друг на друга весь день и дерутся.

Пегги Джин потрясенно покачала головой.

– Даже не знаю, что я бы сделала, честно, даже не представляю. Не знаю, вынесла ли бы я такое горе.

Дебби промокнула глаза краешком салфетки.

– Единственный плюс в том, что они только что подписали контракт со «Страйстар» на экранизацию своей биографии. Так что теперь у них будут деньги на колледж. Или на что-нибудь еще.

Пегги Джин обняла Дебби за плечи.

– В любой ситуации есть положительная сторона. – И встревоженно выпалила: – Я же забыла прочесть молитву!

Женщины вышли из столовой, и Пегги Джин подумала: если уж Дебби удалось пережить такое…

– Каковы были наши шансы? Сам посуди, сколько на свете женщин по имени Розалинд, которые жили в Бруклине, были замужем за офицером полиции и в пятидесятые годы отдали первого сына на усыновление? – спросила Бебе Элиота. Они сидели на диване у него дома.