– Полмиллиона долларов за сколько? – изумленно проревел мистер Мишн. – В год? – Он встал и затопал к двери.

– Гюнтер! – заорал он.

Слуга материализовался из воздуха почти мгновенно.

– Позвони Джиму Льюису и скажи, чтобы немедленно открыл магазин. Мы едем. И заведи машину. – Он сердито подошел к дочери, ткнул пальцем в кольцо и гаркнул: – Давай сюда эту фигульку.

Триш неохотно сняла кольцо и положила его на протянутую ладонь отца. Он сжал ладонь в кулак и резко сунул его в карман, после чего подошел к мини-бару и налил себе стакан виски.

Стив посмотрел на Триш, которая пожала плечами и беззвучно прошептала: «Такой уж у меня папа».

И вот, хотя время было уже за полночь, они втроем и Гюнтер поехали в «Тиффани и К ⁰», где отец потребовал показать самый лучший и большой бриллиант во всем магазине. Когда ему принесли камень весом семь с половиной карат на черной бархатной подушечке, он достал обручальное кольцо Стива и бросил его рядом.

– Хотим поменять, – рявкнул он.

Джим Льюис, главный менеджер магазина, изучил кольцо. Он сразу же определил его стоимость: камень хорошего качества ценой примерно четыре тысячи долларов. Потом взглянул на мистера Мишна.

– Сэр, – проговорил он. – Боюсь, разница в цене значительная.

– Тоже мне удивил. Давай поскорее покончим с этим. Я хочу спать. – Он вытащил из нагрудного кармана чековую книжку.

– Как скажете, мистер Мишн, – ответил мистер Льюис и достал из-под прилавка накладную и калькулятор. Вычел цену первого обручального кольца из стоимости редчайшего бриллианта в семь с половиной карат идеального качества. – Прошу, мистер Мишн, – произнес он, передавая заполненную накладную нетерпеливому миллионеру.

– Что за чертовщина тут написана? – пробурчал Мишн. – Забыл очки для чтения. Ты просто скажи, сколько стоит эта фигня, а я выпишу чек, и мы все отсюда уберемся. Я и так уже потратил на всю эту чепуху слишком много времени. А время – деньги.

Мистер Льюис откашлялся.

– Разумеется, сэр. С вас один миллион четыреста тысяч долларов.

У Стива отвисла челюсть, когда он услышал цену.

Триш подбежала к отцу и чмокнула его в щеку.

Мистер Мишн заполнил чек, нацарапал внизу свою подпись и повернулся к дочери.

– Вот видишь, маленькая принцесса? Полтора лимона – раз и нет! – Он щелкнул пальцами в воздухе.

Гюнтер инстинктивно повернул голову.

– Ради тебя ничего не пожалею. – Он поцеловал дочку в лоб. Потом посмотрел на Стива, и его глаза загорелись злобным огнем. – А ты, – предупредил он, – если еще хоть раз подаришь ей дешевку, пеняй на себя.

– Добрый день. Добро пожаловать в «Магазин на диване». Сегодня с вами я, Ли Бушмор, и на следующий час советую вам сбросить ботинки, надеть любимую уютную пижаму и присоединиться ко мне в это «Сонное воскресенье», – проговорила Ли, стоя в декорациях спальни.

Включилась семисекундная заставка «Сонного воскресенья».

Ли торопливо глотнула воды из бутылки, спрятанной от глаз зрителей, и присела на край кровати.

Широко улыбаясь в камеру, Ли спросила зрителей, раздражает ли их, как и ее, когда они «вечно забывают увлажнить руки кремом, и в результате – сухая, потрескавшаяся кожа!»

– Но представьте себе: вам больше никогда не придется об этом волноваться. Посмотрите. – И она продемонстрировала вещицу под названием «Увлажняющий пульт». – Универсальный пульт дистанционного управления, который не только подходит к большинству моделей телевизоров, видеомагнитофонов и стереосистем, но и наносит увлажняющее средство через крошечные поры, расположенные на каждой кнопочке! – Чтобы показать работу устройства, Ли нацелила пульт на телевизор, стоящий напротив кровати, экран которого тут же ожил и высветил логотип «Магазина на диване». – Я всего лишь нажала кнопку «ВКЛ», а лосьон уже ухаживает за моими пальцами!

Крупный план: Ли растирает лосьон между большим и указательным пальцем.

– Вот видите? – обратилась она к зрителям. Средний план.

– Теперь у меня мягкая, гладкая кожа, и для этого не нужно прилагать никаких усилий – разве что смотреть телевизор, лежа на кровати, а я это и так люблю делать!

Через две минуты «Увлажняющий пульт» был распродан, а Ли скрестила ножки в пижаме и перешла к следующему лоту.

– Многие из нас давно мечтают иметь резные часы с кукушкой ручной работы, но не могут себе этого позволить…

После окончания передачи Ли пошла в свой кабинет, сняла трубку и позвонила Максу. Включился автоответчик.

– Привет, Макс, это Ли. Звоню пожелать тебе удачи, если прослушаешь это сообщение перед собеседованием. Уверена, у тебя все будет отлично! Позвони потом и расскажи, как все прошло.

Ли повесила трубку и принялась разбирать почту.

– Мальчики, обязательно наденьте красные галстуки, – крикнула Пегги Джин в коридор, ведущий в комнаты сыновей. Потом повернулась к мужу, который завязывал голубой галстук: – Дорогой, прошу тебя, – сказала она, коснувшись его локтя ноготком, покрашенным оттенком «Медовая пустыня». – Мальчики наденут красные галстуки, и ты тоже. Я хочу, чтобы мы выглядели дружной семьей. – На самой Пегги Джин был простой темно-синий костюм с красным шарфиком, небрежно повязанным вокруг шеи.

Ее муж громко вздохнул.

– Хорошо, – буркнул он, развязал галстук, швырнул его на кровать и подошел к шкафу, чтобы достать красный.

Пегги Джин обожала воскресенье, потому что в этот день вся ее семья наряжалась и шла в церковь. Таким образом они проводили время вместе и занимались делами, которые им всем нравились. Это воскресенье было особенно важным днем, учитывая проблемы Пегги Джин со здоровьем. Доктор до сих пор не перезвонила, и это ее тревожило. Наверняка врач что-то от нее скрывает.

– Ой! – воскликнула Пегги Джин и поднесла палец ко рту. – Укололась булавкой с распятием.

Вот видишь, что бывает, когда я нервничаю? Врач уже давно должна была мне позвонить!

Джон покосился на жену и скривил рот, завязывая красный галстук.

– Ты слишком бурно на это реагируешь.

– Слишком бурно? Ничего подобного, нормально я реагирую! Может, это серьезное заболевание и мне понадобится гормональная терапия.

– Ладно, проехали, – пробормотал Джон.

В машине Пегги Джин расспрашивала сыновей, сидящих на заднем сиденье, о предыдущей службе.

– Мальчики, вы помните, что милый отец Куигли рассказывал вам на прошлой неделе, а?

Мальчики переглянулись, потом посмотрели в лицо матери, отражающееся в маленьком зеркальце на козырьке. И ничего не ответили.

– Должны помнить. Он говорил о том, как важно прощать людей, даже когда нам кажется, что они сделали или сказали что-то такое, что простить невозможно, – проговорила она, сняв с ресницы комочек туши и снова взглянув на сыновей. – Мальчики, вам не кажется, что такие вещи нельзя забывать?

Мальчики в унисон закивали, как по команде.

– Мне тоже кажется, что это важно, – произнесла она, захлопнув крышку зеркальца и подняв козырек. После чего повернулась к мужу: – Дорогой, не надо так гнать, у нас еще достаточно времени.

Джон покосился на спидометр.

– Всего сорок три мили в час.

– Да, но ограничение – сорок миль в час. Мы же не хотим изображать из себя ненормальных гонщиков, особенно по дороге в церковь с детьми в машине.

Джон чуть-чуть нажал на тормоз и сбавил скорость до тридцати девяти миль в час.

Пегги Джин улыбнулась и легонько похлопала его по колену.

«Богословский центр» был симпатичной, чистенькой современной церковью с цветными витражами в окнах, изображающими святых и поднимающими дух словами «надежда», «радость», «мир» и «любовь». Помещение было оснащено современной звуковой системой, так что никому не приходилось напрягать слух во время проповеди. И в этой церкви дети не чихали, как в той старой, пропахшей плесенью, куда они ходили раньше.

Сначала Пегги Джин сердилась на мальчиков, считая, что они чихают нарочно из баловства. Но потом она отвела их к аллергологу, который сделал множество уколов и определил, что у мальчиков действительно аллергия на плесневый грибок. Как только они стали ходить в другую церковь, чихание прекратилось. Но Пегги Джин все равно настояла на том, чтобы им делали ежемесячные профилактические уколы.