Воцарилась тишина, вызванная, вероятно, не столько ужасом, сколько обыкновенным разочарованием, затем толпа взорвалась аплодисментами. Вышел и на несколько секунд стал центром внимания невысокий человечек, заросший волосами, как художник с карикатуры, — по всей видимости, скульптор. Еще один юнец, сказавший, что представляет Валлийский совет по искусствам, заговорил о деньгах. Начался дождь, впрочем, не такой сильный, чтобы разогнать толпу валлийцев. Со второго взгляда в фигуре на постаменте можно было найти человеческие черты, но манера исполнения исключала всякое портретное сходство, и Чарли подумал, что, наверное, он не единственный тут задается вопросом: а не воплощает ли представленная скульптура нечто абстрактное — скажем, дух Уэльса? Впрочем, те, кто стоял поближе, могли разглядеть на табличке имя Бридана и даты жизни: 1913–1960.

Подошла очередь Алуна. Он говорил сдержанно, без излишних чувств, неуместных столько лет спустя, и строго держался фактов: например того факта, что Бридан был величайшим из валлийских поэтов и величайшим англоязычным поэтом двадцатого столетия. Попутно он сообщил не столь известные, но не менее точные сведения о преданности Бридана своему делу, не упомянув, впрочем, о других его привязанностях: к виски «Джек Дэниелс Теннесси» и журналу «Удивительная научная фантастика». Ллевелин Касваллон Пью явно заскучал. Он все чаще поглядывал на Чарли и придвигался ближе, пугая всех вокруг (по крайней мере Чарли становилось все страшнее). Когда Пью заговорил, его голос звучал тише, чем раньше.

— Прошу прощения, сэр, но этот джентльмен, случайно, не мистер Алун Уивер, командор ордена Британской империи?

— Случайно да, — ответил Чарли, слегка задыхаясь. — Он самый.

— А не могло ли так случиться, что вы с ним знакомы лично?

— Могло. То есть да, мы с ним знакомы.

— Не будете ли вы так любезны представить меня после церемонии?

«Должно быть, он нарочно ко мне привязался», — подумал Чарли, понимая, что добром это не кончится. Пора было убегать, ну или уходить — как можно быстрее и дальше, — однако путь к свободе преграждал неширокий, но плотный кордон из человеческих тел. Чарли пробормотал что-то, соглашаясь, и попытался отстранится от Пью и всех остальных, мечтательно вспоминая те далекие дни, когда по утрам в его жизни присутствовали только головная боль и тошнота.

В голосе Алуна зазвучали патетические нотки. Он говорил, медленно переводя взгляд от одной группы слушателей к другой, чтобы никто не почувствовал себя обделенным.

— Порой слишком много внимания уделяется тому неоспоримому факту, что Бридан совершенно не знал валлийского языка. На самом деле то была чистейшей воды случайность, дань моде. Перед Первой мировой войной в Южном Уэльсе считалось, что детям вполне достаточно английского. Однако всякий, кто знаком с работами Бридана и знает Уэльс и валлийский, и на минуту не усомнится, что эта земля и этот язык живут в его стихах. Может, Бридан и не понимал все дословно, однако его понимание было другого толка: более глубокое, инстинктивное, почти на подсознательном уровне. Он чувствовал и ощущал нечто большее, чем просто слова…

Алун закончил, и еще один тип произнес несколько фраз благодарности или благодарения — в общем, завершил церемонию. Присутствующие вздохнули свободнее и огляделись, однако никто не тронулся с места. Чарли оказался в ловушке и в буквальном, и в переносном смысле: его удерживало данное обещание и собственное любопытство. Либо он будет присутствовать при встрече Алуна с этим заморским валлийцем, либо… Нет, не умрет, но сильно пожалеет. Впрочем, решимость Чарли несколько ослабла, когда Пью вновь повернулся к нему и набрал в легкие воздуха, собираясь что-то сказать. Чарли пожалел, что не заглянул в «Глендоуэр» перед подобным кошмаром. Неужели он так ничему и не научится?

— Могу ли я узнать ваше имя, сэр?

Чарли представился и с ужасом понял, что назвал и свой род занятий.

— А я официальный представитель Валлийского сообщества США, — сообщил Пью.

Тут с мозгом Чарли произошло нечто странное. Пью продолжал говорить с той же скоростью и интонацией, но Чарли вдруг перестал различать слова и слышал только какую-то тарабарщину. Взор Чарли затуманился, он шагнул назад и наступил кому-то на ногу, затем уловил знакомое слово и чуть не свалился от радости. Ну разве честно ждать от старого выпивохи, чей запас валлийских выражений сводится к двум-трем местоимениям и артиклям, что он узнает эту муть, когда ее внезапно вывалят на него, да еще с американским прононсом?

— М-м-м… — промычал Чарли с чувством.

Глаза Пью распахнулись еще шире, и Чарли спросил себя, на что же он согласился, однако тут его собеседник вновь перешел на английский.

— Основная задача нашей организации — устанавливать и развивать связи с родиной.

Ветер швырнул пригоршню освежающего дождя Чарли в лицо, над головой пронеслась чайка, заставив пригнуться.

— Прекрасная мысль.

— Да-да, во исполнение которой я прибыл сюда с целью пригласить мистера Уивера посетить местное отделение Сообщества в Бетгелерте, штат Пенсильвания. Отсюда и мое желание познакомиться.

Чарли оценил учтивое объяснение. Он даже почувствовал, что понял его смысл, и жить сразу стало легче. Он огляделся в поисках Алуна и вдруг представил себе с необычайной легкостью, как тот — вроде бы Чарли когда-то это слышал! — говорит, что хочет получить приглашение за океан, хоть в самую захудалую дыру, лишь бы зацепиться, и тогда уедет туда навсегда. Вот старый валлийский пройдоха и дождался своего шанса. Черт, у этих заокеанских таффи, [18]должно быть, сложилось слишком высокое мнение об упомянутом пройдохе. Из-за чего, спрашивается?

Алун в сопровождении трех или четырех чиновников направился к шеренге официального вида машин, и в ту же минуту Чарли, подхватив Пью, преградил ему путь.

— Мистер Пью имеет отношение к…

— Валлийскому сообществу США. Встреча с вами — большая честь, сэр. Я писал, что вы…

— Приятно познакомиться, мистер Пью. Так откуда вы точно?

— Из Бетгелерта, штат Пенсильвания, который находится…

— Надо же, везде есть валлийцы, не правда ли? О, англичане, оставьте надежду найти под солнцем пирог, от которого наш простодушный народ не ухитрился отщипнуть кусочек! Передайте мой братский привет кельтам Бетгелерта, мистер Пью! А теперь…

— Мистер Пью хочет пригласить тебя в Америку, — торопливо произнес Чарли.

Стремительность, с которой бездумный взор Алуна, обращенный к автомобилю, превратился в мольбу о помощи, призыв угомонить мистера Пью, поразила Чарли до глубины души. Неплох был и взгляд Алуна, исполненный сдержанного интереса ко всему, что мог сказать этот заморский тип. Прямо перед ними какой-то человек, недовольный организацией мероприятия, преграждал путь к отступлению.

— Бетгелерт находится в той части штата, где живет много валлийцев. На самом деле Уильям Пени желал, чтобы колонию назвали Новым Уэльсом, но английское правительство отклонило его предложение.

Пью особо выделил последние несколько слов, однако если ему и удалось подстегнуть дух сепаратизма в своих слушателях, они не подали виду, хотя интерес Алуна несколько поубавился. Впрочем, Алун повеселел, когда Пью продолжил рассказ:

— Жителям Бетгелерта посчастливилось принимать у себя многих выдающихся валлийцев. Бридан оказал нам такую честь в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году. Память об этом событии увековечили мемориальной доской с надписями на английском и валлийском, установленной на стене «Нейадд Талиесин», [19]нашего культурного центра. Там же висит портрет Бридана кисти миссис Бронвен Ричардс Вайнтрауб, члена местного совета.

— И когда же вы хотите… — начал Алун, но Пью поднял руку, всего на дюйм или два, и продолжил:

— Миссис Вайнтрауб опиралась в основном на фотографии, но все посетители, которые знали Бридана при жизни, отметили исключительное сходство.