(удивленно дрогнула ее бровь; тяжелый вздох, несмело прошлась по комнате…)
— Что же…
хорошо.
Завтра свяжусь со своим бухгалтером…
* * *
— ОЛИВИЯ, когда же ты поймешь??? МНЕ ОТ ТЕБЯ НИЧЕГО НЕ НУЖНО! Ни твои деньги, ни твои советы, ни твоя поддержка! НИ-ЧЕ-ГО!
Убирайся!
— Марат… послушай меня…
— Мари, это ты ей про всё рассказала???
— Нет.
— Нет, не она…
Марат, выслушай меня. Твой адвокат…
— Мой адвокат — лучший специалист. А ты…. ты уезжай. Прошу, мне и без того… проблем хватает.
— Я помочь хочу.
— Тогда просто исчезни с глаз моих долой!!!! и никогда больше о себе не напоминай.
— Марат!
— Лив! Ты… ты не понимаешь.
Я… я не могу тебе простить за то, каким… ты… твой Лорд… вы сделали меня монстром. Не смогу простить себе… то, что натворил…
Если бы только знала…
— Знаю…
— Ах, так? ЗНАЕШЬ??
Так вот, запомни: как ту девушку… и друга моего не вернуть, так и меня… в твою жизнь — не вписать. Ясно?
— Прости…
— Просто исчезни, исчезни с этой планеты… для меня!
Захлопнул, захлопнул дверь передо мною…
Да так, что лязг… эхом болезненным разошелся по всей душе… и телу.
И снова, снова… "стены" между нами… высотою в человеческую жизнь. Стены ненависти, боли… и презрения.
Глава Восемнадцатая
Я не знала, что делать. Куда идти, кого просить…. кому платить. Дела становились всё хуже и хуже, пока… в один "прекрасный" день… и вовсе всё не обвалилось.
До приговора оставалось лишь одно заседание, и то… — глупая формальность, ведь итог и так давно ясен: в чем-то оправдают, а что-то окончательно пришьют.
Конфискация, штрафы, условное наказание на год-два (посадить непосредственно в тюрьму уже сам Совет Вечных не даст, а в остальном… в остальном — воля Божья). Но главное, главное, что ждет Марата — испорченная репутация, неоправданно запятнанное имя… и полный душевный разгром.
… в этот миг и явилась ко мне Жако
со своей больной, но казалось бы… единственной, обещающей реальное спасение, идеей.
— Берн. Тебе нужна помощь Берна,
кто как не он, чертов прохвост…. и все его лебезятники способны опустить этого гнусного Голоссу.
— Смеешься?? Я… и пойду просить что-то у Геера? Да быстрее задушу себя собственными руками, чем это случиться…
— А ты не проси…
— А как? Прийти и сказать: а ну марш… попусти сукиного сына. Так?
(рассмеялась;
нехотя прошлась вдоль дивана и тут же присела на край)
— Всем известно, что Берн — фанатик покера. Вот… тебе и выход.
Выиграй у него… заступничество за Марата.
(захохотала, жестоко и злобно захохотала я, едва не подавившись собственным ядом)
— Нет, ты точно хочешь моей смерти. Может, тогда сразу в рабы сдаться?? И незачем этот фарс с игрой.
— А ты думай, что ставишь на кон. Думай… Попросит что-то абсурдное — всегда сможешь отказаться. А так, сама понимаешь… Я — хоть и Смотритель, и тоже… не последний "человек" в обществе, но против защиты этой шавки, Вильгельма, не попру… тут и к гадалке ходи: этого ублюдка кто-то из Совета покрывает.
— А значит, только Берн сможет противостоять?
(едко перекривила я)
— Берн или любой другой из Совета. А вот тут сомневаюсь, что… кто-то…. кроме Геера, обратит на тебя и твои слова внимание.
— А с чего тогда этому уроду на меня клевать?
— Прошлое… у вас… есть яркое… общее прошлое.
— Одна встреча? Сомневаюсь, что он вообще о ней помнит. Проиграл — и забыл.
— Помнит… Поверь мне на слово: еще как помнит.
(ее коварная, скрывающая тайны, ухмылочка не смогла меня оставить равнодушной)
— И? Что эти слова значат?
— Ничего. В общем, только Геер — шанс спасти Марата, при этом… фактически, твое вмешательство в дело Малого будет полностью скрыто. Оправданием всегда сможет послужить то, что Дюан в веденьи Берна…. и именно поэтому, по каким-то собственным убеждениям, тот решил вступиться.
— Мне вот очень интересно, чем же этот ваш Берн… такой крутой? Что все вечно прям дрожат при упоминании этого имени? А?
(ухмыльнулась; немного помолчала, подбирая слова — а затем все же решилась на ответ)
— Всё просто, милочка моя,
если бы не его заскоки, то он давно бы уже заседал в Совете. Хотя, как я, и, в принципе, многие другие считают, Берн и так негласно там состоит.
… иначе бы всё то, что он творит…. просто так бы с рук не сходило.
— Не поняла, так в чем дело? Зачем…
— Лив, Геер не хочет покидать пост Смотрителя, уходить в скучные заседания Совета, потому что его очень воодушевляет мысль о том, что ему принадлежит конкретная, огромная территория на этой планете, где он фактически если не Бог, то Пан…
— То есть, участник Совета просто резвиться, играется в Смотрителя?
— Фактически да.
— Идиотия.
— Как говориться, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало…
— Жуть какая. И… теперь я должна буду… этому недоразвитому упырю…
— Не беспокойся, я буду рядом, и если что… всегда пресеку его наглость.
— Неужели?
Вы так близки?
(игриво замигала я бровями, нелепо (совсем не считая подобное за правду) намекая на пошлости)
— Одно время были неплохими друзьями.
— А сейчас?
(и снова коварно улыбаюсь, хотя внутри застыло немалое удивление)
— А сейчас… я замужем, — многозначительно улыбнулась Дани и тут же пристыжено закусила нижнюю губку. — Ладно, красавица. Собирайся, если хочешь успеть…
— Эм, Даниэлла… а если проиграю?
— А ты не проигрывай.
И потом, не забывай,
ты — Женщина, а значит такого понятия как "проиграть мужчине" — просто не существует…
Глава Девятнадцатая
Мне страшно, мне было очень страшно… увидеть его снова…
И пусть прошло с той, нашей (далекой, короткой, но такой… яркой) встречи уже больше семи лет, я до сих пор не могла ничего забыть: каждый миг, каждая минута, каждое слово…
И теперь мне страшно…. теперь я боюсь… взглянуть в глаза своего злейшего врага, взглянуть — и… увидеть там
… "придуманного Принца".
Боюсь, что…
Черт! НЕТ!
ДА СКОЛЬКО ЖЕ МОЖНО ВРАТЬ???… самой себе
СКОЛЬКО?
Не того я боюсь. НЕ ТО-ГО!
