Сходство Гонинана с птицей усиливалось птичьим щебетом, наполнявшим его дом, а также многочисленными картинами, статуэтками и масками пернатых – от грубо вырезанных из дерева до настоящих произведений искусства, украшенных сотнями крошечных перышек. На книжных шкафах виднелись чучела совы, вороны и малиновки. На стенах, словно ритуальные принадлежности шаманов, висели длинные связки перьев и птичьих лапок.

И повсюду были книги – на специальных полках и просто в коробках и ящиках. Особое внимание Джейни привлекли витрины, где хранились старинные монеты, окаменелости, древние глиняные свистульки в форме птиц, кусочки костей, крошечные деревянные куколки с юбками из перьев и другие предметы, к каждому из которых была прикреплена табличка, подписанная аккуратным почерком.

«Он и в самом деле похож на птицу», – думала Джейни, оглядывая гнездо Гонинана, которое тот в течение многих лет наполнял всем, что его интересовало.

– Они отказались уйти, – сообщила ему Хелен.

Гонинан улыбнулся:

– Все в порядке. Я ожидал визита Джейни Литтл.

Джейни заморгала от изумления:

– Правда?

– Я видел вас несколько раз на утесе у залива – вы играли на волынке и вистле. Вы прекрасный музыкант. У меня даже есть ваши записи… где-то здесь.

Он махнул рукой в сторону ближайшей груды коробок, но Джейни позволила себе усомниться, что кто-нибудь мог отыскать что бы то ни было в таком бардаке.

– Я знал, что рано или поздно вы придете сюда, – продолжал Гонинан.

Джейни невольно заволновалась, пытаясь отгадать причину подобной уверенности.

– Чаю? – предложил Гонинан.

– М-м…

– Хелен, поставь, пожалуйста, чайник.

Хелен кивнула и, ловко продвигаясь по захламленной комнате, направилась в сторону кухни.

– Садитесь. – Гонинан указал на диван.

Не ожидавшая такого приема, Джейни окончательно растерялась.

– А вы?.. – Гонинан вопросительно взглянул на Клэр.

«Ну, по крайней мере, он не всеведущий», – с облегчением выдохнула Джейни, пока Клэр знакомилась с хозяином.

Они осторожно прошли к дивану и сели. Джейни устроилась на самом краешке, продолжая с любопытством осматривать комнату. Куда бы она ни повернулась, ей на глаза тотчас попадалось что-нибудь удивительное.

«Я могла бы провести тут неделю», – мысленно отметила она.

Гонинан снова улыбнулся.

– Мы пришли к вам за помощью, – обратилась к нему Клэр. – Вы ведь считаетесь экспертом в области… В общем, не могли бы вы рассказать нам об одном предмете?

– Я предпочитаю, чтобы меня называли теургом.

– Что-что? – переспросила Джейни.

– Магом, – пояснила Клэр.

– Что-то в этом роде, – согласился Гонинан. Джейни недоверчиво вздохнула.

– Слово «теург», – подхватила Хелен, возвращаясь с кухни и усаживаясь в свободное кресло, – происходит от греческого theurgia, которое переводится как «искусство вызывания духов». Проще говоря, теург общается с духами, следящими за нашим миром.

– А вы, я полагаю, его подмастерье? – съехидничала Джейни.

Клэр пихнула ее локтем в бок, что означало: «Веди себя прилично!» – и поспешила сменить тему:

– Нас больше интересуют ваши познания в области тайных сообществ.

Брови Гонинана удивленно поднялись, однако он ничего не сказал, и Клэр продолжила:

– Мы хотим спросить вас об одном символе. Возможно, вам известно название организации, которой он принадлежит.

Джейни подумала о рисунке Феликса, затем снова обвела взглядом дом, наполненный вещами, которые имели то или иное отношение к птицам, и в очередной раз засомневалась. На память ей пришла старая поговорка: «Птицы одного полета». Впрочем, было уже поздно: достав из кармана рисунок, Клэр протянула его Гонинану.

– Ага! – присвистнул тот.

– Есть ли в вашей библиотеке что-нибудь о людях, использующих этот символ? – спросила Клэр. – Они носят его у себя на запястье в виде татуировки.

– Да, я знаю. Мне даже не нужно копаться в библиотеке.

«Черт побери, мы пропали!» – ахнула Джейни.

– Эти люди называют себя Орденом Серого Голубя. Они следуют принципам Герметического Ордена Золотой Зари и тому подобных организаций. Я наблюдал за ними в течение многих лет. – Гонинан улыбнулся. – Отчасти из-за символа.

– Потому что это птица? – уточнила Клэр.

Гонинан кивнул:

– Мои птицы – это мой персональный ключ к окружающему нас миру духов. Мой тотем, если желаете.

– А что этот Орден делает с голубем? – поинтересовалась Джейни. – Общается при помощи его с духами?

– Они ищут знания – как и все мы, но их методы предполагают деятельность, которую я бы назвал… сомнительной.

– И какого же рода знания они ищут?

– Да обычные: бессмертие, власть… постижение сущего, хотя последнее стало настоящей редкостью среди подобных людей.

– Если бы они искали только это, – пробормотала Джейни себе под нос.

– О чем это вы? – прищурился Гонинан.

Джейни бросила умоляющий взгляд на Клэр, но та лишь невинно пожала плечами: дескать, мы же для разговора сюда и пришли.

– Кажется, у нас есть кое-что, за чем они охотятся, – выдавила из себя Джейни. – Правда, лично я ума не приложу, зачем им понадобилась эта вещь. Бессмертия и власти она им точно не принесет. В ней вообще нет ничего примечательного.

«Если не считать странных событий, которые начинали происходить всякий раз, когда ее открывали», – добавила она про себя.

И музыки.

И ее недавнего сна.

– Самая безобидная с виду вещь может таить в себе огромную силу, – заметил Гонинан. – Нужно только знать, как ее использовать.

– На что это вы намекаете? – нахмурилась Джейни.

– На магию.

– На магию?!

– О, никаких заклятий и секретных формул. Речь идет о различных верованиях. Возьмем, к примеру, учение Георгия Гурджиева [46]– русского философа.

– Я с ним знакома, – кивнула Клэр. – Ну, не с ним самим, конечно, – смутилась она под изумленным взглядом Джейни. – Я хотела сказать, что читала его книги. Они у нас продавались – «Рассказы Вельзевула внуку» и другие.

Гонинан посмотрел на девушку с интересом:

– Вы работаете в книжной лавке?

– Да. На Чепел-стрит в Пензансе.

– А, новая. Я заказывал там кое-что.

Клэр покосилась на Хелен, вновь отправившуюся на кухню, чтобы снять с плиты вскипевший чайник.

– Ваша помощница периодически заходит к нам.

– Верно. Хелен привозит мне книги. Теперь я редко появляюсь в городе сам.

– Вы говорили о магии, – напомнила Джейни.

– Нет, я говорил о Гурджиеве. Он утверждал, что существует три уровня сознания. – Гонинан принялся загибать пальцы. – Сон, обычное бодрствование и самоосознание [47]. Сон – это просто сон. Обычное бодрствование, которое более уместно назвать согласованным трансом, – это когда мы двигаемся… – Он внезапно указал на руку Джейни, которой та похлопывала себя по колену. – Вы ведь делали это не задумываясь, не так ли?

Джейни растерянно пошевелила пальцами:

– Так.

– Вот это и называется обычным бодрствованием. Мы живем, не умея контролировать даже собственных тел. Самоосознание же – это когда мы действуем сознательно, охватывая разумом не только самих себя, но и весь окружающий нас мир. Это высшая форма сознания, приближающая человека к воплощению божества на земле, – в ней есть нечто сродни осведомленности Христа или Будды.

Для большинства из нас проблески этой истинной осведомленности крайне редки. Они наступают лишь в самые ответственные моменты нашей жизни – например, во время произнесения брачных обетов или перед смертью, когда мы вдруг обретаем способность в мгновение ока постичь все и вся. Вы меня понимаете?

Обе девушки медленно кивнули.

– Теперь вообразите, что вы достигли подобного состояния. Если вы будете постоянно видеть истинное положение вещей, то рано или поздно получите такой контроль над своей волей, что с помощью ее сможете подчинить себе и чужую – все равно как если бы это происходило посредством магии.