Как всегда по пятницам, гости собрались на огромной кухне Бойдов. Стулья, табуреты и обычные ящики располагались вокруг газовой плиты и широкого стола, заваленного пирожными, печеньем и прочей выпечкой. В большом керамическом чайнике дымился горячий чай. Впрочем, многие приносили с собой более крепкие напитки: например, Дедушка уже успел примостить под их с Джейни стульями две бутылки с темным элем.

Гости сменяли друг друга по кругу. Каждый должен был что-нибудь предложить: песню, историю, шутку – не важно, что именно. Остальные могли поддержать выступавшего (если, конечно, это было уместно) или же просто сидели и слушали.

Почему-то всегда получалось так, что Джейни появлялась у Бойдов именно в тот момент, когда подходила ее очередь, и сегодняшний вечер не стал исключением. Шутливо жалуясь на столь странное совпадение, девушка вынула из футляра волынку и установила мех. Затем прикрепила к нему воздушный мешок с бурдонами [14]и наконец присоединила чантер [15]. Настроив инструмент, она улыбнулась Динни и начала выдувать веселый «Хорнпайп Билли Пигга». Это была ее любимая мелодия, сочиненная самим Пиггом.

Джейни работала в ключе «фа» (что является характерной особенностью нортумбрийской волынки), поэтому большая часть присутствующих музыкантов не могла подыграть ей. Однако вскоре к Джейни присоединились сначала Динни, а потом и Клэр со своей новой свистулькой, звуки которой красиво оттеняли жужжащие басы и нежные верхние голоса обеих волынок.

Они закончили выступление под шквал аплодисментов, заставивших Клэр покраснеть от смущения. Затем Дедушка поделился одной из своих баек, и настала очередь Чоки с его мелодеоном. При первых же нотах «Джонни Коупа» Джейни сменила волынку на скрипку, и к тому моменту, когда Чоки заиграл «Подвыпившего моряка» – ирландский вариант той же песни, – ему вторили уже все, у кого были инструменты. Остальные громко хлопали в ладоши, и шум поднявшегося веселья разносился по всей округе.

Вечер продолжался в том же духе, и каждый раз, когда подходила очередь Динни или Джейни, молодые люди с удовольствием подыгрывали друг другу.

«Жаль, что я не могу взять его с собой в турне», – думала Джейни, пока они вместе исполняли грустную мелодию «Лесные цветы».

Динни не испытывал ни малейшего интереса к гастролям. Он любил музыку, но, как и все в его семье, предпочитал официальным выступлениям местные вечеринки. Джейни потребовалась не одна неделя, чтобы уговорить Динни по крайней мере записать с ней пару мелодий для нового альбома.

Наконец очередь выступать дошла до фермера Фрэнка Вулноу. Он не владел никакими музыкальными инструментами и совсем не умел петь, но зато знал великое множество самых невероятных историй. Иногда между ним и Дедушкой разгоралось настоящее состязание. Так и теперь, проглотив Дедушкин рассказ о паре холмов-призраков, привидевшихся тому однажды ночью в поле неподалеку от Сеннена, Фрэнк посчитал, что просто обязан затмить его.

– Что ж, – начал он, – историю, которую вы сейчас услышите, поведал мне мой отец. Это случилось в гавани Маусхола. Там причалила лодка с Лизарда, а отец как раз возвращался из «Корабельного двора», пропустив там не один стаканчик. Не то чтобы он любил выпить, но в тот день друзья решили угостить его. Ну, может, они и плеснули ему лишку, но это ничего не меняет.

Так вот, по пути домой отец остановился у причала, чтобы немного передохнуть и посмотреть на прилив, как вдруг из лодки вылез человечек – маленький, размером с мышь, – и быстро побежал по швартовой веревке.

Ну, старик мой, ясное дело, заморгал от изумления, и человечек исчез.

Дядя Пат, сидевший у плиты, громко расхохотался:

– Должно быть, нырнул на дно недопитой твоим папашей бутылки!

– Смейтесь, смейтесь, – насупился Фрэнк, – да только мой отец спустился к воде, желая разобраться со всей этой чертовщиной, и что, вы думаете, он там увидел? Крошечные следы, ведущие по песку от лодки к огромной куче сетей.

Фрэнк важно кивнул и повернулся к Дедушке.

– За холм-призрак можно с легкостью принять сгусток тумана, – сказал он ему. – Не обижайся, но мне почему-то кажется, что именно это с тобой и приключилось. А вот тот маленький человечек был самым настоящим, потому что галлюцинации не оставляют следов.

– И кто еще видел те следы? – поинтересовался Чоки.

– Никто, – смутился Фрэнк. – Их смыло приливом. Но мой отец – пьяный или трезвый – не из тех, кто стряпает подобные байки.

Джейни слушала Фрэнка с улыбкой – эта история напомнила ей о Данторне и его романе, найденном сегодня днем на чердаке. Впрочем, погрузиться в свои мысли ей не удалось, так как Бриджит Бойд, принявшая очередь от Фрэнка, уже начала наигрывать новую мелодию, увлекая всех в волшебный мир звуков.

Ближе к полуночи музыка стихла, и гости стали расходиться. Джейни и Дедушка немного задержались. Старик заболтался с дядей Патом о делах: Дедушка занимался тем, что колесил по окрестностям Маусхола на своем стареньком ярко-желтом фургончике, продавая с него свежую рыбу. А Динни и Джейни тем временем увлеченно обсуждали особенности игры на свирели и прочие музыкальные подробности, уже настолько надоевшие всем остальным, что никто просто не мог их слушать.

Наконец Джейни и Дедушка откланялись и, прихватив с собой Клэр, которую они обещали подвезти, покинули дом Бойдов. Джейни положила инструменты на заднее "сиденье своего маленького трехколесного «релианта робина», являвшегося из-72 что, черт возьми, тебя тревожит? любленным объектом насмешек Динни, который то и дело интересовался, когда же она купит себе настоящий автомобиль, после чего вся троица забралась внутрь, и «релиант» тронулся в путь по узкой дороге, ведущей из Ламорны в Маусхол.

Они высадили Клэр у дверей коттеджа на Рэгин-нис-Хилл, где та жила вместе со своей матерью. Джейни помахала подруге на прощание, а Дедушка добавил: «Спокойной ночи, цветочек», и машина Литтлов покатила вниз по холму к дому.

Феликс услышал звук приближавшегося «релианта» задолго до того, как тот свернул с дороги и припарковался рядом с Дедушкиным фургоном, осветив фарами окна гостиной. Оторвавшись от спасенной книги, Феликс выпрямился в кресле. Пульс его заметно участился.

«Прошло три года», – пронеслось у него в голове.

А вдруг Джейни изменилась? Или изменился он сам? Какой будет их встреча?

Снаружи послышались голоса, и Феликс быстро пригладил рукой свои взъерошенные волосы. Через секунду дверь распахнулась, и Джейни влетела в комнату – такая же шумная, как и всегда.

Увидев Феликса, она замерла на месте.

Дедушка, вошедший вслед за ней, заговорил первым:

– Феликс, какими судьбами! Откуда ты?

Молодой человек встал, но, прежде чем он успел что-либо ответить, Джейни швырнула свои инструменты на диван и бросилась к нему с распростертыми объятиями.

– Феликс! – закричала она.

Сердце моряка забилось еще сильнее. Он нежно сжал острые плечики, обтянутые джемпером, и сразу же почувствовал запах сигарет, исходивший от волос и одежды Джейни, и еще какой-то непонятный сладковатый аромат, принадлежавший ей самой.

От волнения он не мог вымолвить ни слова.

Джейни подняла глаза и внимательно посмотрела на него.

– Какой приятный сюрприз, – сказала она. – Мы сто лет не виделись.

«Сюрприз?» – изумился Феликс.

– Ты должен был сообщить о своем приезде, – улыбнулся Дедушка. – Мы бы встретили тебя на станции.

Джейни потрепала Феликса по щеке и отступила на шаг.

– Какой же ты все-таки чудной! – улыбнулась она, легонько толкнув его в бок. – Сваливаешься точно с неба.

– Но… – начал было Феликс.

– Я так рада тебя видеть, – не дала ему продолжить Джейни. Она опустилась на краешек дивана и, потянув Феликса за рукав, усадила его рядом с собой. – Ты обязан рассказать мне все-все-все. Где ты был? Что делал? – Она взглянула на деревянный футляр, являвшийся частью багажа Феликса. – Твой аккордеон! Надеюсь, ты не забыл прихватить вместе с ним парочку новых мелодий?