Как она может сосредоточиться на чем-то другом? Матильда Меррис не захотела с ним разговаривать. Почему Ник не может смириться с ее отказом? Ведь Лив когда-то смирилась с его уходом. А потерять возлюбленного намного больнее, чем потерпеть поражение на работе.

Лив не выносила, когда жизнь выходила у нее из-под контроля. Она любым способом должна вернуть ее в прежнее русло.

Она сидела на кровати, напялив на одну ногу шлепанец. Нога продолжала шарить по полу в поисках другого. Босу, конечно же, все равно, что она проведет всю субботу в поисках провизии для праздничного обеда в честь вероломной практикантки. Ему не нужно идти за продуктами в магазин, убирать квартиру и стирать. У него для этого есть жена. Но, насколько Лив известно, все требования Боса — это желания и поручения самого Билли Лоуренса. Так что ей не остается ничего другого, как только подчиниться, хотя она чувствует себя такой несчастной.

Боже! Неужели она жалуется на жизнь? Превращается в ноющую мямлю?

Лив вспомнила о том, что к ней сегодня должна прийти сестра, спустилась с кровати, встала на четвереньки и, пошарив рукой по полу, обнаружила пропавший шлепанец. Эми должна была появиться минут через сорок. Времени достаточно для того, чтобы привести себя в порядок и превратиться в приветливую хозяйку дома.

Лив поспешила в ванную комнату, включила холодную воду в душевой кабинке и сбросила с себя ночную рубашку. Поеживаясь, она встала под колючие струи ледяной воды. Ее тело сжалось от холода. Две секунды, и все. Больше выдержать эту пытку невозможно. За мгновение до обморожения Лив вынырнула из-под ледяных струй.

«Все-таки холодный душ — это мужское изобретение», — подумала она, открывая горячую воду. Лив взяла губку, налила на нее ароматный гель и с удовольствием растерла все свое тело. После пытки ледяной водой эта процедура показалась особенно приятной.

Ну, вот и все. Теперь она снова бодра и способна разумно мыслить. Во сне Ник владел ее мечтами. Она проснулась, жалея о том, что его нет рядом. Но это было ночью. Днем она не позволит ему мешать ей. Ник — ее прошлое. Женщина, размечтавшаяся о недоступном мужчине, теряет контроль над собой. Лив не допустит, чтобы это случилось с ней. Если у них с Ником что-нибудь и будет, то только по ее собственному желанию. Она сама произведет первый выстрел и будет руководить наступательной операцией.

К приходу сестры Лив полностью привела себя в чувство, и мало кто мог заметить, что с ней что-то не так.

— Я не знаю, что делать, — выпалила Эми, едва переступив порог. — Я хочу научиться управлять жизнью так же, как ты.

Лив не стала напоминать сестре о том, что именно она собирается выйти замуж и счастливо прожить с любимым мужчиной.

— Что с тобой? — заботливо спросила она, вешая в шкаф дорогое шерстяное пальто сестры. Эми одевалась подчеркнуто женственно, предпочитая светлые тона. Ее волосы от природы были светлее, чем у Лив. Она подкрашивала их, придавая им золотистый оттенок. Эми унаследовала от родителей все самые лучшие черты. У нее был милый маленький носик, высокие скулы и белые крепкие зубы. Лив признавала, что Эми хороша собой, но втайне гордилась тем, что на целых пять сантиметров выше сестры.

— Жизнь не клеится, — пожаловалась Эми.

— Давай выпьем кофе, — предложила Лив. — Я еще не завтракала.

Когда бы Эми ни появлялась в доме у Лив, она всегда начинала разговор с жалоб. Лив подозревала, что, если бы она не давала сестре возможности поплакаться в жилетку, Эми вообще не приезжала бы к ней. Она приготовила кофе, и уже через минуту они сидели за столом.

— Я разговаривала с мамой, — сказала Лив. — Но от отца нет никаких известий.

— У папы был грипп. Он три дня провалялся в постели. Это мне мама сообщила. И, как всегда, он даже не лечился. Я полагаю, они общаются. Ты ведь сама знаешь, развод — это большие хлопоты.

— Папа поправился? — спросила Лив.

— Думаю, да. Мама ничего об этом не сказала.

— У нее сейчас столько дел. Всего в голове не удержишь. Не хочешь тостов? — предложила она сестре.

— С удовольствием. Я выбежала из дома, не успев даже перекусить. У меня сегодня уйма дел. Я еще должна заехать в магазин и сделать композицию из пятидесяти желтых роз. Завтра у одного из наших клиентов золотая свадьба. Ты могла бы прожить с одним человеком пятьдесят лет? Интересно, о чем люди говорят, прожив столько лет вместе?

— Понятия не имею, — ответила Лив, положив в тостер четыре куска хлеба.

— Мне страшно тебя спрашивать об этом, но приходится. Ты отменила приглашения на юбилей родителей?

— Да, — коротко ответила Лив. Чем меньше они будут говорить об этом, тем лучше. Она уже предполагала, какой вопрос будет следующим.

— Как отреагировал Ник? — как и следовало ожидать, спросила сестра.

— Только мужчина способен на такое, — ответила Лив, покачав головой.

— Он очень расстроился?

— Да нет, конечно, нет. Ему, видите ли, не понравилось сообщение, которое я оставила на его автоответчике. Пожалуй, я и вправду была немного резковата.

— Откуда ты узнала, что ему не понравилось твое сообщение? Он перезвонил тебе?

— Нет, он пришел ко мне на работу.

— Он был у тебя в офисе?!

— Это произошло случайно. Он даже не знал, что я там работаю. Ему нужна одна из наших клиенток. Матильда Меррис. Ник пишет статью о ее отце, известном бейсболисте. В тридцатые годы он был замешан в каком-то скандале.

История и спорт никогда не интересовали Эми, поэтому Лив не стала развивать эту тему дальше.

— Так ты помогла ему? — спросила Эми.

— Я не имею права разглашать конфиденциальную информацию о клиенте. Я сама позвонила ей. Матильда не хочет иметь дело с репортерами.

Эми улыбнулась.

— Ник Матсон не знает слова «нет».

— На этот раз ему не повезло.

— Надеюсь, ты не сердишься на меня за то, что я послала ему приглашение на юбилей? Я просто подумала...

— Я знаю все, о чем ты подумала. Благими намерениями выстлана дорога в ад. Пожалуйста, больше не разыгрывай из себя сводню. Договорились? Мне нужен кто-то более надежный, чем Ник.

Лив стояла возле тостера и наблюдала за хлебом. Она не доверяла таймеру, конструкция которого давно устарела. Она любила, чтобы тосты были золотистого цвета, но не пересушенные или подгоревшие по краям. Что с ней происходит? Не слишком ли много внимания она уделяет мелочам? Это плохой признак. Уж не превращается ли она потихоньку в старую деву? Когда тосты подрумянились, Лив положила их на тарелку, смазала маргарином, затем посыпала сверху коричным сахаром. Эми молча смотрела на сестру.

Лив села за стол и начала с аппетитом есть. Она вспомнила, что вчера не ужинала.

Эми вяло откусила маленький кусочек тоста и положила его на тарелку, наблюдая за тем, как во рту у Лив исчезает последний кусок.

— Я нервничаю из-за свадьбы, — сказала Эми. — Люди сначала женятся, потом разводятся. Маму совсем не интересует моя свадьба.

— Просто у нее слишком много дел с разводом, — сказала Лив, надеясь, что не ошибается. Она не знала точно, как родители относятся к своему будущему зятю, но ей самой казалось, что Син слишком высокого мнения о себе. Впрочем, Эми всегда нравились самоуверенные мужчины. Син хорошо зарабатывал, продавая медицинское оборудование. Будь он тихим и застенчивым, и цента бы в дом не принес.

— Иногда мне кажется, что мы уже не интересны друг другу, живем по привычке, — с тревогой сказала Эми. — Что будет после того, как мы поженимся? Сможем ли мы по-прежнему любить друг друга? Будем ли мы счастливы вместе?

Счастливы? Лив задумалась. Она никогда не чувствовала себя вполне счастливой с Ником. Даже в колледже, когда думала, что любит его. Не успела Лив подобрать слова, чтобы подбодрить сестру, как Эми сказала:

— Возможно, все это глупости. Просто предсвадебное волнение. Мне нужно принять столько ответственных решений, а мама не хочет говорить ни о чем, кроме своего развода. Я не хочу знать, кому достанется столовый сервиз. Мне все равно, продали они хрустальную лампу или нет. Я всегда боялась, что разобью ее. У меня самой полно проблем.