Не покину, не оставлю никогда, мысленно ответил ей Глеб, касаясь натруженных спин ткачей и мельников, горшечников и кузнецов. Эйфория охватила его, отгораживая от реальности незримыми, но прочными стенами. Кто же уйдет из этих благодатных мест? – подумал он. Из чудесной сказки, где его руки несут исцеление, где его признали королем, где ждет его в замке прекрасная королева… Кто она? Марина, разумеется! Его любимая, не умершая, а живая – ведь в сказке смерть не властна над людьми! Будут они править этой страной, лечить и учить свой народ, хранить от бед и несчастий, защищать от врагов… Не в этом ли цель и смысл его жизни?.. И есть ли более высокое предназначение?..

Глеб бросил взгляд поверх толпы на замок, но его зубчатые стены и мощные башни вдруг начали подрагивать и мерцать, растворяясь в лиловом небе. Вслед за ним таяли город и речная пойма с лугом, лес, поля и дорога, обсаженная яворами, розоватые облака и два солнца, алое и золотистое. Люди, окружавшие Глеба, как бы отдалились и стали полупрозрачными; он уже не слышал их голосов и дыхания, не ощущал их запахов и тепла. Спустя секунду его объяла темнота, потом вспыхнули фонари и послышался тихий шелест струй фонтана.

Он стоял перед зданием банка на углу Вашингтоновой и Вуковарской. Сквер, фонтан, синий «Пежо», застывший у тротуара, и темные дома – все оказалось на месте, но выглядело ненастоящим, как мираж в пустыне. Пожалуй, единственной реальностью для Глеба были сейчас окна аптеки – четыре освещенных окна, а в них – бронзовые весы, склянки с заспиртованными змейками, старинный микроскоп и чучело крокодила.

– Почему?.. – хрипло выдохнул он. – Почему ты вернул меня обратно? Разве мне грозила опасность?

– Грозила, – донеслось от машины, где неясной тенью маячил Йокс. – Связь с реальным бытием могла прерваться. И тогда…

– Тогда… Что тогда? – спросил Глеб, озираясь в ошеломлении и тоске.

– Ты стал бы фантомом в мире иллюзий, в пространственном кармане стасиса. Таким же, как люди-призраки и среда обитания, что были явлены тебе.

– Явлены кем? – Дверь аптеки все еще манила Глеба, он видел, как за окнами двигаются чьи-то фигуры – должно быть, старика и девушки. При мысли о ней губы его пересохли.

– Очнись! Там враг/недоброжелатель!

Промолвив это, Йокс взмахнул рукой, и с его пальцев сорвались пять голубоватых молний. Окна и вход в аптеку мгновенно охватило пламя, такое ослепительное, что Глеб зажмурился. Когда он снова поднял веки и исчезли плясавшие перед глазами цветные пятна, ни двери, ни окон, ни старинных вещиц за стеклом, ни фигур во внутреннем помещении больше не существовало. На углу по-прежнему высился банк, трехэтажное желтое здание с лепным декором по фасаду. Все его окна были темны, и на стенах не замечалось никаких следов воздействия огня, ни копоти, ни дыма. Очевидно, молнии уничтожали только то, что пожелал Защитник.

– Можешь сесть/расположиться в своем транспортном средстве, – сказал Йокс. – Поедем туда, где ты обитаешь. В дом с портретом твоей умершей женщины.

– Мог бы не напоминать об этом, – буркнул Глеб, шагая к машине. Он обернулся, окинул взглядом здание банка, такое будничное, привычное, и вспомнил лиловое небо с двумя солнцами, толпу вельмож и горожан на лесной опушке и замок, где ожидала его королева, но так и не дождалась. Еще вспомнились ему лица исцеленных и глаза малышки, сиявшие точно пронизанный светом янтарь, вспомнился шепот – наш добрый король, милостивый повелитель… не покидай нас, не покидай! – вспомнилось Глебу все это, и он вздохнул с тоской.

Мир, где сила его огромна, так велика, что он избавляет людей от страдания… Мир, в котором он целитель и король, владеющий волшебным даром… Мир с дорогой, что ведет в другие страны, неведомые, но столь же чудесные, как явленный ему мираж… Мир, где можно снова обрести любовь… Как хочется вернуться!

Вернуться и остаться навсегда!

Иллюзия? Возможно, чья-то злая шутка?.. Игры чужаков, решивших развлечься с одним из землян?.. Защитнику виднее, а он сказал: это похоже на ваши фильмы. И добавил: так есть! Значит, так и есть.

Но все же, все же…

Как хочется вернуться! Искушение, великое искушение!

База на природном спутнике планеты была врезана в скалы небольшого кратера и, если не считать трех шахтных колодцев и антенн, надежно пряталась под толстым слоем лунного реголита. С человеческой точки зрения база выглядела странно: никаких коридоров, по которым могли бы передвигаться живые существа, никаких помещений для сна, питания и отдыха, никаких шлюзов для выхода на поверхность. Это сооружение являлось единым целым с тремя его обитателями – скорее, не обитателями даже, а вмонтированными в инженерный комплекс разумными субъектами. База предназначалась не для активных действий, а лишь для связи, наблюдения и координации ряда вспомогательных эффекторов – транспортных средств и станций, принадлежавших другим расам. Три существа, соединенные с ее конструкцией, нуждались только в тепле и притоке небольшого количества питательных веществ. В своем материнском мире они плавали в плотной газовой среде, пронизанной электрическими разрядами, и были довольно энергичны, но в космических полетах и на заатмосферных станциях могли долгое, очень долгое время пребывать в полной неподвижности. Их студенистые, лишенные определенной формы тела находились в цилиндрических контейнерах, загружаемых с межзвездного корабля прямо в шахтные колодцы; затем, с помощью этих отдаленных подобий скафандров, они подключались к различным агрегатам базы. Тот-Кто-Решает занимался общим руководством, Следящий наблюдал за планетой и околопланетным пространством, на Питателя возлагались функции жизнеобеспечения.

Момент, когда антенна базы развернулась, нацелившись на флотилию ротеров, не уловил бы ни один земной телескоп – антенна была крохотной и затаилась в щели на склоне кратера, в вечной тьме под нависшими скалами. Тот-Кто-Решает не обладал зрением и слухом и не мог говорить, но приборы базы наделили его ментальным восприятием. Когда ориентация антенны завершилась, в его сознании возникли тени, затмевающие несколько ярких звезд – контуры кораблей, будто нанизанных друг за другом на незримый стержень. Их вид был знаком Решающему – диски с тонкими краями и куполом в центре, стандартная конфигурация, какую придавали ротеры своим звездолетам. Они висели над неразличимым с планеты полушарием спутника – темные, как рой безжизненных астероидов, застывших в пустоте волей неведомых сил.

Один из их кораблей приблизился, и Тот-Кто-Решает мысленно проник под его центральный купол. Здесь находились семь или восемь ротеров – возглавляющий флотилию, его навигаторы, пилоты, техники и служители. Эти существа, невысокие и серокожие, с голыми черепами и парой зрительных органов, напоминали обитателей подконтрольного мира – во всяком случае, у них имелись головы, конечности и некое подобие лиц. Для общения с ротерами и другими расами того же типа соплеменники Решающего разработали звуковой код, так что его мыслеобразы передавались привычным для них способом – речью.

– Вы превысили полномочия, и глава Внешних обратился к Обитающим в Ядре, – сообщил Тот-Кто-Решает. – Они недовольны.

– Утрака нужно остановить. Они дикари, – прозвучало в ответ. Звуки исходили от создания, первого по старшинству в группе своих собратьев и носившего имя Тья Ньикада. Его речи всегда казались Решающему уклончивыми и нечеткими, особенно если ротеры нарушали тот или иной пункт Договора, что бывало нередко. Полеты над боевыми арсеналами, полями сражений, энергостанциями и крупными городами отнюдь не приветствовались Внешней Ветвью, да и Внутренней тоже – на демонстрацию любых технологий, превосходящих планетарный уровень, был наложен запрет. Но ротеры носились над континентами и морями, затевали опасные игры с боевыми самолетами, и дважды их диски падали на Западном материке – так неудачно, что корабли вместе с мертвыми пилотами достались местным туземцам. Все это вызывало у Решающего раздражение, как и потоки оправданий после нелепых эскапад.