— Бедняжка, — насмешливо протянул Рассел.

— Мне не до смеха! — огрызнулась Зоя. — Между прочим, это ты во всем виноват.

— А я и не отрицаю. Я готов принять вину на себя.

— Что ты имеешь в виду?

— Как что, ты же сама сказала, что это я виноват. — В голосе Рассела не слышалось раскаяния, напротив, он говорил едва ли не с гордостью.

— Мой отец в ярости.

— Мой отчим тоже.

— У мамы началась мигрень.

— Еще бы, она ведь общается с твоим отцом каждый день.

— Мне, наверное, объявят бойкот.

Рассел фыркнул.

— Подумаешь, беда. Ты вспомни, когда родные в последний раз слушали, что ты им говоришь?

Зоя была бы рада возразить, но, к сожалению, Рассел прав. Но она не желала признавать его правоту.

— Моя семья для меня очень важна!

— Твоя преданность очень похвальна.

— И прекрати надо мной смеяться!

Рассел притворился оскорбленным.

— Я вовсе не смеюсь, на самом деле в этой истории я на твоей стороне, а вообще-то я отношусь к жизни с юмором.

— А как отреагировали на фотографию в газете твои родственники? Тебя не изгнали из семьи?

— За что? — искренне изумился Рассел. — Я не сделал ничего дурного.

— Опозорить дочку окружного прокурора — это, по-твоему, пустяк?

В трубке повисла короткая пауза, потом Рассел осторожно уточнил:

— Но ты ведь не невинная девственница, правда?

Зоя замялась, не зная, что ответить. История ее романа с Греем Моррисоном попала в газеты и наделала много шума.

Рассел наверняка читал гнусные статьи в желтой прессе, но никто из журналистов не поинтересовался, насколько их домыслы соответствуют истине.

— По общему мнению, я «особа весьма свободных нравов», — процитировала Зоя.

— Я никогда не прислушивался к общему мнению. Такие вещи я предпочитаю выяснять самостоятельно.

При мысли о том, что Рассел вдруг решил бы установить лично, девственница она или нет, Зою охватило странное чувство, как будто по спине пробежала дрожь, но не холодная, а горячая. Но она быстро подавила в себе опасные ощущения и приняла деловитый тон.

— Мне пора на работу. Если у тебя ко мне какое-то дело, говори скорее.

— Вообще-то я действительно хотел с тобой кое-что обсудить.

— Что? — отрывисто спросила Зоя.

Рассел заставил ее подождать его ответа.

— Я могу предложить решение нашей проблемы.

— Какое?

Он снова выдержал паузу.

— Такое, которое положит конец всем сплетням и успокоит наших родных.

Зоя не смогла удержаться от сарказма:

— Что же это, чудо?

Рассел хмыкнул.

— Не совсем, но почти. Я предлагаю брак.

Теперь уже пауза возникла со стороны Зои — она словно язык проглотила. Так и не дождавшись ее ответа, Рассел продолжил:

— Я предлагаю тебе в самое ближайшее время выйти за меня замуж.

К Зое вернулся дар речи.

— Ты что, спятил? По-моему, тебе нужно показаться психиатру. Отец никогда на это не согласится!

Рассел снова хмыкнул.

— Ты плохо знаешь своего отца. Я несколько минут назад говорил с ним по телефону, и он предложил нам как можно скорее вступить в законный брак.

Перед глазами Зои все поплыло, и, чтобы не упасть, она схватилась за подоконник.

— Ты, наверное, шутишь?! Мы не можем пожениться, мы же совершенно чужие друг другу…

Рассел мягко перебил ее.

— Не совсем. Теперь, когда твоя сестра вышла за моего сводного брата, мы стали практически родственниками. Кроме того, мы провели вместе ночь. Я бы сказал, что у нас довольно много общего.

— Я вообще не собираюсь замуж… пока. А если бы и собиралась, то ты в списке кандидатов в мужья был бы последним!

— Что ж, если я вообще попал в этот список, я польщен.

— Рассел, я не шучу! — снова вспылила Зоя. — Я не верю в брак, он нарочно придуман для того, чтобы давать мужчинам власть над женщинами.

— Сомневаюсь, что твоя замужняя сестра разделяет это мнение.

— Значит, она глупее, чем я думала.

Рассел добродушно рассмеялся.

— Ладно, Зоя, не кипятись. Обещаю, что я буду хорошим мужем.

— Да ты даже не понимаешь смысла этого слова!

— Какого? «Хорошим» или «мужем»?

— И того и другого.

Рассел как ни в чем не бывало продолжал:

— Мы, конечно, обойдемся скромной церемонией, никакой пышной свадьбы.

— Я не выйду за тебя замуж!!!

— И я не уверен, что твои родители захотят видеть тебя в белом платье с фатой.

— Я не вый…

— Пожалуй, мы обойдемся и без длинного медового месяца.

— Я не собираюсь…

— Но, с другой стороны, это было бы занятно.

Он еще смеется! Зоя в сердцах бросила трубку. Телефон зазвонил снова меньше чем через минуту. Зоя схватила трубку и тут же снова бросила ее на рычаг, предварительно выпалив в микрофон:

— Иди к черту, Рассел Корбет!

Посмотрев на часы, Зоя ахнула: она опаздывала на работу уже на сорок минут. Впрочем, теперь можно не торопиться, лишняя пара минут уже ничего не решит. Она снова сняла трубку и стала набирать номер.

— Харпер слушает.

— Папа, это я.

— Зоя. — Отец вздохнул. — Я ждал твоего звонка.

— Я хочу все объяснить…

Но отец не дал ей такой возможности.

— У твоей матери приступ мигрени, — строго сказал он. — Мне пришлось вызвать врача.

— Это не моя вина, я…

Отец снова перебил ее.

— Не нужно оправдываться. Хорошо, что хоть у Корбета проснулась совесть и он готов поступить как порядочный человек.

— Порядочный? — Зоя очень сомневалась, что Расселу знаком смысл этого слова. Она взяла себя в руки и заговорила спокойнее. — Папа, мы с Расселом едва знакомы, я не собираюсь выходить за него замуж.

— Ты станешь его женой, — произнес отец ледяным тоном. — Или ты больше мне не дочь. Выбирай: или ты выходишь замуж за этого человека, или ты больше никогда не увидишь ни меня, ни своей матери.

Зоя не могла поверить своим ушам. Неужели закостеневшие моральные принципы для отца важнее, чем собственная дочь? Или она всегда была для него чужой, только не осознавала этого?

— Я все поняла, — сказала она отчужденно.

— Надеюсь. Ты и так уже причинила нам с мамой достаточно неприятностей. Этот скандал может очень плохо отразиться на моей предвыборной кампании, если только ты в ближайшее время не станешь миссис Корбет. Я даю тебе месяц.

— Месяц? Так мало?

— Лично я предпочел бы, чтобы вы поженились через неделю, но, к сожалению, это по многим причинам невозможно.

Зоя была так поражена, что промолчала.

— Конечно, Рассел Корбет не тот человек, которого я бы хотел видеть мужем своей дочери, — продолжил отец, — но, возможно, лучшего мужа ты и не заслуживаешь. Пусть тебе это послужит уроком.

Зоя снова не ответила. С каждым словом отец все больше удивлял ее.

— Полагаю, будет лучше, если ты несколько дней не будешь видеться с матерью, она очень расстроена.

Зоя достаточно хорошо знала своих родителей, чтобы распознать знакомую уловку: когда кто-то из них не желал ее видеть, он не говорил об этом прямо, а ссылался на супруга.

На работу Зоя шла с тяжелым сердцем, еле переставляя ноги. Разговор с отцом отнял у нее все силы. В обеденный перерыв Алан, ее коллега, положил перед ней утреннюю газету и с усмешкой заметил:

— Я и не знал, что среди нас работают такие знаменитости.

Зоя криво улыбнулась и развернула газету. Ее фотография была на десятой странице. Снимок был отнюдь не лестный, одна из бретелек ее платья соскользнула с плеча, а лиф сполз, открывая гораздо больше тела, чем Зоя привыкла показывать. Вдобавок ко всему на снимке у нее было виноватое выражение лица. Она захлопнула газету и нахмурилась.

— Я его убью.

— Кого? — спросил Алан. — Фотографа?

— Нет, типа, с которым меня угораздило провести ночь.

Алан многозначительно поднял брови. Зоя развернулась вместе с вращающимся стулом и посмотрела на коллегу.

— Это не то, что ты думаешь.