— Слава Богу. — Зоя вздохнула и поежилась. — А то уж я испугалась, что у нас большие неприятности.

Возникла странная пауза, затем Рассел сказал изменившимся голосом:

— У нас действительно неприятности.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот что. — Он склонил голову и припал к ее губам.

Комнату озарила очередная вспышка молнии, но Зоя этого почти не заметила, а о том, что за молнией последует гром, она и вовсе не думала. Когда язык Рассела ворвался в ее рот, она забыла о грозе, бушевавшей за стенами дома, ее подхватил другой шторм — тот, что давно назревал у нее внутри. Волна желания закружила ее в своем водовороте. Зоя не хотела желать Рассела, но ничего не могла с собой поделать: сила, подхватившая ее, была мощнее, чем сила воли и разум. Зоя обняла Рассела за плечи, и, когда он оторвался от ее губ и стал покрывать поцелуями ее шею, она запрокинула голову, чтобы ему было удобнее. Где-то на периферии сознания возникла мысль, что она ступает на опасный путь, но Зоя не дала этой мысли окрепнуть. С ее губ слетали страстные вздохи и тихие стоны удовольствия. Рассел завел руки ей за спину и расстегнул молнию на платье. Зоя повела плечами, платье сползло к ее ногам, и она без тени сомнения переступила через него и осталась стоять перед Расселом в одном белье.

— Я разожгу камин, — прошептал он.

Зоя чуть было не сказала, что ей и без камина жарко, но что-то удержало ее. Рассел на ощупь нашел на каминной полке коробок спичек и присел на корточки перед камином. Чиркнула спичка — крошечные Язычки пламени озарили его лицо. Он разжег камин с легкостью, говорившей о том, что он делал это десятки раз в десятках других мест, с десятками других женщин, хотя и не здесь.

Пламя занялось, Рассел выпрямился и шагнул к Зое, но она отпрянула.

— Что, Зоя, уже передумала? — спросил он со своей обычной насмешливой улыбкой.

— Н-нет. Я не принимаю пилюли.

— Не волнуйся, у меня есть презерватив.

— Всего один?

Рассел усмехнулся, его глаза блеснули каким-то странным блеском, от которого Зое на миг стало страшно.

— Не один. Я хорошо подготовился.

— Не сомневаюсь. Небось, у тебя их с собой целый мешок, всех форм и на все вкусы.

— Я всегда стараюсь доставить даме удовольствие.

Он снова шагнул к Зое, но она попятилась и зашла за диван.

— Перестань преследовать меня, как хищник жертву. — Она боялась, что если даст слабину, то бросится ему на шею, поэтому прибегла к испытанному оружию — гневу. — Оставь меня в покое или я закричу!

— Вот как? И кто, интересно, тебя услышит?

— Поверь, Рассел, когда визжу я, то слышит вся вселенная.

Выдержав паузу, он многозначительно поинтересовался:

— Значит, ты из тех, кто визжит?

Поняв сексуальный подтекст его вопроса, Зоя покраснела. Но по иронии судьбы именно по этому пункту ей можно было не волноваться: во время своей единственной близости с мужчиной она вела себя довольно сдержанно, во всяком случае опасность разбудить соседей страстными воплями ей точно не угрожала. Она скрестила руки на груди и покосилась в сторону платья, прикидывая, как бы до него добраться. Рассел прочел ее мысли. Он гибко наклонился, подцепил платье за бретельку и поднял его, держа на вытянутой руке.

— Не это ли тебе понадобилось?

— Я замерзла, — соврала Зоя.

Рассел кивком указал на камин.

— Подойди ближе, здесь жарко.

Зоя замотала головой.

— Дай мне платье.

— Подойди и возьми, — небрежно предложил Рассел.

Она посмотрела ему в глаза, вдохнула, как перед прыжком в воду с вышки, шагнула к нему и быстро схватила платье. Затем повернулась к Расселу спиной и торопливо натянула платье на себя. Одетая, она почувствовала себя гораздо увереннее и снова повернулась к нему лицом.

— Если ты завез меня на выходные в этот уединенный дом, чтобы соблазнить, то ты просчитался. Я, знаешь ли, не игрушка для взрослого мужчины.

— Такое мне и в голову не приходило, — невинно заявил Рассел.

Почему-то его напускная невинность разозлила Зою.

— Ты снова надо мной смеешься! Я этого не потерплю!

Рассел действительно издал негромкий сексуальный смешок.

— Не волнуйся, Зоя, я не собираюсь набрасываться на тебя как дикарь, это не мой стиль. Без твоего согласия ничего не будет.

— Конечно, — процедила Зоя, — грубая сила не в твоем стиле, ты предпочитаешь подкрадываться незаметно и заставать жертву врасплох, чтобы она не успела подготовиться и противостоять искушению.

— Так ты признаешь, что искушение у тебя все-таки возникло? То есть когда ты не отгораживаешься от меня толстенной стеной, я тебя искушаю?

Зоя запоздало осознала свою ошибку и попыталась ее исправить:

— Нет! Никакого искушения у меня не возникало!

Рассел не стал возражать, но Зоя поняла по его глазам, что он ей не поверил.

— Меня не интересуют случайные связи.

— Случайные? — Брови Рассела поползли вверх. — Я бы так не сказал. Мы с тобой провели вместе ночь, а теперь официально поженились.

— Я вижу, вся эта история тебя очень забавляет. Наверное, у тебя извращенное чувство юмора, ты получаешь удовольствие от того, что ставишь меня в невыносимое положение.

— Не знаю, как насчет извращенности, но в нашей ситуации действительно есть нечто комическое.

— Комическое?! — От негодования голос Зои даже сорвался на визг. — Я заперта наедине с тобой на целый уикенд в доме с привидениями. Ты считаешь, это смешно?

— Я думал, ты не веришь в привидения.

Где-то в глубине дома что-то скрипнуло. Зоя поежилась.

— Не верю, но от этого места у меня мороз по коже.

— Зоя, это всего лишь старый дом. К тому времени, когда мы закончим, все привидения разбегутся.

Зоя не посмела уточнить, что он имел в виду под этим своим «закончим». Стараясь не замечать насмешливого взгляда Рассела, она подошла к старинному бюро и принялась с преувеличенным вниманием разглядывать резьбу по дереву.

— Милая вещица, правда? — заметил Рассел. — Я купил его на аукционе пару дней назад.

Бюро Зое понравилось, но ей не хотелось признавать, что она одобрила выбор Рассела.

— Я купил еще несколько вещей, их должны доставить во вторник.

— Ты планируешь задержаться здесь до вторника?

— У нас, конечно, не получится полноценного медового месяца, но, для того чтобы узнать друг друга поближе, двух ночей нам все-таки будет маловато.

— Нам не хватит и целого века, — возразила Зоя, — потому что я вообще не собираюсь узнавать тебя поближе.

Рассел покачал головой.

— А я почему-то уверен, что к тому времени, когда мы отсюда уедем, ты узнаешь меня очень хорошо.

Зоя поняла, что он имеет в виду знание в библейском смысле слова. Она упрямо повторила:

— Я не хочу тебя узнавать, ты мне даже не нравишься.

— А знаешь почему? Дело не во мне, тебе потому никто не нравится, что ты не нравишься сама себе.

Зоя округлила глаза.

— Если можно, постарайся обойтись без доморощенного психоанализа. Если уж тебе так хочется кого-то анализировать, анализируй себя. Задумайся, что побудило тебя поставить нас обоих в это нелепое положение? Рассел услужливо уточнил:

— Позволь напомнить, это не я, а ты ошиблась номером, с этого все и началось.

— Я просто ошиблась, неужели мне теперь всю жизнь расплачиваться за эту нелепую ошибку?

Он небрежно пожал плечами.

— А вот это уже тебе решать, это зависит только от тебя.

Зоя насторожилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Не понимаешь? Только от тебя зависит, превратится ли нелепая, как ты выразилась, ситуация в нечто гораздо более приятное для нас обоих.

— Я скорее умру, чем стану развлекаться с тобой!

Рассел снова покачал головой.

— Поосторожнее со словами, гроза еще не совсем прошла, как бы тебя не поразила молния за столь безбожную ложь.

— Не говори глупости! — фыркнула Зоя.

Как нарочно, словно в подтверждение его слов, в отдалении грозно загрохотал гром. Рассел подмигнул. Зоя повернулась лицом к камину, чтобы можно было списать некстати выступивший румянец на тепло от огня.