– Ди-и – кл’о! Му-у – зз’анг! – раздались новые звуки, сначала протяжные, но кончавшиеся резким хрипловатым взвизгом. «Ну и глотка!» – промелькнуло у Язона в голове. При всей способности к инопланетным языкам он знал, что не сумеет повторить подобные рулады, хрипы и визжание.

Этого, похоже, от него не требовали, но хотели, чтобы он заговорил. Ощущение, родившееся у Язона, подкрепили пронзительные возгласы – казалось, что над его головой вопит птица-пила, прикидывая, куда запустить зубчатый клюв, чтоб выдрать кусочек повкуснее. Он приподнялся на локте, ткнул пальцем в грудь и произнес:

– Язон! Язон с планеты Пирр, дамы и господа! А вы откуда свалились? Гори я в плазме! Может, я и правда сгорел и очутился в преисподней?

Едва он произнес первое слово, как потолочный купол засветился ярче, в нем замелькали огоньки, и в воздухе пахнуло свежестью. Существо, стоявшее перед Язоном, коснулось шестипалой ладонью кожистой складки над безгубым ртом, вытянуло руку вверх и испустило долгое шипенье. «Говори!» – понял он. Затем все трое повернулись и зашагали к раздавшейся стене, нечеловечески резко дергая конечностями.

Но не странная пластика движений поразила Язона – он, будто зачарованный, глядел им в спины. Сзади их одеяния не поднимались выше пояса, являя взгляду вертикальную щель – примерно в том месте, что лежит у человека между лопаток. Щель открывалась и закрывалась в мерном ритме дыхания, и было ясно, что ноздря и жабий рот в этот процесс не включены.

– Творец всемогущий! – пробормотал Язон. – Да вы, ребята, спиногрызы!

Вверху полыхнули огни, стена сомкнулась за тройкой чужаков, и тут же ткань, державшая его в плену, исчезла. Язон сполз на пол, озираясь по сторонам. Голова у него еще кружилась, ноги дрожали, и, чтоб не упасть, он ухватился за край широкой полки, торчавшей перпендикулярно стене. На амортизационное ложе или хотя бы кровать эта конструкция не походила – просто ровная поверхность метра три длиной и полтора шириной. В дальнем ее конце лежали комбинезон, белье и башмаки. И никакого признака других его вещей – скафандра с переговорным устройством, боевого пояса, оружия, аптечки. Не было даже часов.

Бормоча проклятия, Язон оделся. Потолок вспыхивал в такт его словам, но едва он смолк, мерцание прекратилось и разноцветные огни погасли. Он находился в полусферическом отсеке диаметром в десять или более метров, стерильно чистом и абсолютно пустом, если не считать длинного ложа, которое скорее походило на лабораторный стол или на прилавок для потрошения бараньих туш. Конечно, вреда ему не причинили, но то, что он был цел и относительно здоров, служило слабым утешением.

Пленник! Беспомощный пленник! У тварей с жабьей пастью, руками шимпанзе и дышащих спиной… Вряд ли в этом спинном отверстии имеются челюсти, подумалось ему, так что они не спиногрызы, а, скорей, бритбаки [1]… Дело, впрочем, не в названии, есть вопросы посерьезней! Например, такой: что с Керком? Возможно, сидит по соседству в такой же камере? Или…

При мысли, что Керк погиб, Язона пробрала холодная дрожь. По-настоящему близких людей было у него немного – Керк да Мета, друг и возлюбленная. Больше не нажил за всю свою жизнь, но и это хорошо – почти семья! Только б не лишиться ее половины…

Он заметался по камере, стискивая в бессилии кулаки, пытаясь проникнуть внутренним зрением за стены, но паника и страх снижали ментальную восприимчивость. Повсюду – холод, пустота и гулкое эхо собственных мыслей… Они душили, стискивали грудь, будто ветви хищных пиррянских деревьев, и мнилось, что от них темнеет в глазах.

Нет, не мнилось! Люминесценция стен и потолка стала заметно слабее, а атмосфера – душной, будто в ней с каждой секундой исчезал кислород.

– Что за дьявольщина! – произнес Язон, жадно втягивая воздух. – Задушить хотите? Почему? Если я вам не нужен, можно придумать что-то другое, пооригинальней… Скажем, заспиртовать живьем или чучело набить для украшения кают-компании…

Купол тут же замерцал радужными огнями, и в камере посвежело. Определенно так! Будто распахнули окно, впустив прохладный, пахнущий озоном ветерок.

Язон смолк, прислушиваясь к своим ощущениям. Люминесценция потолка медленно угасала, и, повинуясь умирающему свету, воздух начал густеть, вливаясь в легкие не животворным потоком, а душными вязкими струйками. Процентов пятнадцать кислорода, подумал он, вспоминая знаки леди с жабьей пастью и мысленный ее приказ: говори!

Что ж, поговорим!

– Пирр – планета смерти. – Громкий голос Язона вновь пробудил пляску разноцветных огоньков. – Тяготение – вдвое больше нормального, температура за день меняется от арктической до тропической, ось планеты наклонена под углом сорок два градуса, и потому ледяной покров нестабилен, а сезонные изменения напоминают катастрофу. Кроме того, океаны! Чудовищные испарения, жуткие ветры и приливные волны в тридцать метров высотой… Но это еще не все, дамы и господа! Землетрясения, вулканы и нестабильные элементы в планетарной коре – в общем, не планета, а кипящий котел! Но самое приятное – живые твари. Зубастые, клыкастые, летающие, прыгающие, плюющиеся ядом… Видели вы когда-нибудь шипокрыла? Или рогатого дьявола? Или дерево с дюймовыми когтями? – Он сделал паузу, принюхался к воздуху и закончил: – Пирр и человек – понятия несовместимые. Но люди живут в этом проклятом месте триста лет, роют шахты, добывают руду и кое-как справляются с шипокрылами и рогоносами… А это значит, что человек сильнее Пирра!

Воздух стал упоительно свежим, огни на потолке слились мерцающей радугой. Компьютер, решил Язон. Его поместили в отсек с панелью гигантского компьютера, и сейчас машина анализирует его речь. Чем больше сказано, тем эффективней будет программа перевода… А чтобы он сказал достаточно, его подгоняют и поощряют… Хочешь дышать – говори! Весьма подходящий метод для изучения языков!

Огоньки померкли, и воздух снова стал душноватым.

– Желаете, чтобы я продолжил лекцию? – поинтересовался Язон. – Ну, что ж…

На миг задумавшись, он выбрал самую безопасную тему – события последних дней. Ничего секретного в них не имелось, равным образом и относящегося к обороне Пирра или сведениям о галактическом человечестве, количестве заселенных миров, их производственном потенциале, технологических достижениях, их армиях, флотах, союзах, войнах и тому подобном. Очень подходящая история, чтобы поведать ее пришельцам, цели которых неясны, а внешность и способ действий внушают подозрения.

В этот раз Язон оказался на Пирре ввиду причин технического свойства. Его корабль, крейсер «Арго», нуждался в профилактическом осмотре и дополнительном вооружении, и эти работы, производившиеся в космических доках Дархана, одной из ближайших к Пирру индустриальных планет, грозили затянуться не меньше, чем на четыре месяца. Дархан, мир высокоразвитый, обжитой и пуритански-целомудренный, был дьявольски тосклив, ибо на нем запрещались все удовольствия, без коих жизнь скучна: табак и алкоголь, азартные игры и наркотики, громкое пение и перестрелки, а также проституция всех видов, уличные шествия и плевки в общественных местах. К тому же на Дархане было очень жарко, а на соседней Кассилии Язон появляться не рисковал – во всяком случае, без веских поводов. Его следы в столичном кассилийском казино еще не поросли травой забвения и вряд ли когда-нибудь порастут, если припомнить кровопускание в три миллиарда кредитов…

Оставив Мету и двух специалистов следить за дарханскими ремонтниками, он возвратился на Пирр со своим экипажем, благо и повод нашелся: доставить кое-какие товары для города и общин корчевщиков. С этой целью был арендован транспорт одной из торговых компаний Дархана; доставив груз лекарств, горнопроходческие комбайны и оружие, корабль высадил пиррян и упорхнул с таким проворством, будто под дюзы ему подложили атомный заряд. Впрочем, дарханцев можно было понять: Пирр – не место для приятного отдыха.

Язон, как полагалось, прошел недельный курс адаптации, после чего навестил Наксу, приятеля из корчевщиков, полюбовался его полями и стадами, а затем отправился с отрядом спасателей на юг, к экологам Сирианской Конфедерации. Их лагерь был залит потоками лавы, трое спаслись и были найдены в лесу, а трупы остальных пришлось выкапывать из вулканического пепла, грузить в контейнеры и отправлять на Сириус приличное случаю соболезнование. Впрочем, сей эпизод не уменьшал оплаты, взимаемой Пирром за проводимые на его территории зоологические и ботанические изыскания. Невероятная и смертоносная биосфера планеты притягивала специалистов-самоубийц со всей обитаемой части Галактики, но за исследования полагалось платить, каким бы ни оказался результат. Он, к сожалению, был большей частью одинаков: трупы и помешавшиеся от ужаса ученые. Пирр чужаков не любил и не миловал.