Повернувшись, он решительно направился в сторону дома.
Элизабет смотрела ему вслед. Господи, каким же резким он может быть! Однако она не могла не признать, что он прав, и поэтому послушно последовала за ним.
Тед уже успел включить вентилятор в салоне и наполовину задернуть портьеры на окнах. Она заметила, что он выглядит очень утомленным. Его черные волосы растрепаны, глаза припухли и под ними лежат тени. Рубашка в черно-серую полоску расстегнута до пояса и свисает с плеч, а черные брюки основательно помяты под коленями. У него такой вид, словно он несколько дней не спал. Они стояли, молча глядя друг на друга.
— Ужасно жарко, не правда ли? — сказала Элизабет, чтобы нарушить напряженное молчание. — Я сейчас угощу вас холодным напитком, он в холодильнике. Боюсь, что ничего покрепче нет. Всю неделю мы с Фредом были так заняты, что не успели наполнить холодильник. Вы приехали встретиться с ним? Сейчас его здесь нет. Он уехал… — Голос у нее дрогнул, когда она случайно перехватила его пронизывающий взгляд.
— Я приехал, чтобы увидеться с вами, — сказал Тед.
Элизабет вскинула голову.
— Со мной?! Я… я пойду приготовлю вам попить, — едва выговорила она и поспешила на кухню.
Она поставила на поднос два стакана, бутылку сока и дрожащими руками понесла его в комнату. Что случилось с Тедом? Нет, он не разгневан, он просто какой-то другой, подумала Элизабет.
Опустив голову, Тед взад и вперед ходил по комнате, словно актер, повторяющий роль перед выходом на сцену. Элизабет наполнила стакан и протянула ему.
Он остановился и пристально посмотрел на нее.
— Спасибо, — пробормотал он, залпом выпив его. — Садитесь, Элизабет, — сказал он, ставя стакан на поднос. — Я хочу поговорить с вами.
Она присела на краешек стула, держа стакан обеими руками и уставившись на него. Сейчас он скажет ей «большое спасибо и прощайте», или что-нибудь в этом роде, подумала она. Поняв, что это вот-вот произойдет, она вдруг почувствовала себя совершенно спокойной.
— Что вы хотите мне сказать? — спросила она, вскидывая подбородок.
Он сел на стул напротив и слегка наклонился к ней.
— Я гнал машину ночь напролет, безостановочно, думал, как вам все это объяснить. Пожалуй, я начну с искренней благодарности за то, что вы поддержали меня, поэтому наш с вами план блистательно удался.
Он явно не знал, что говорить дальше, и молча сидел, сцепив пальцы, не отрывая от них глаз.
— Вы ничего не должны объяснять, — сказала она, вздохнув. — Я и так все знаю.
— Вы знаете?! Каким образом?! Кто вам рассказал? — Он удивленно поднял глаза.
— Сначала мне рассказала Кет, — ответила Элизабет. — Но теперь я и сама обо всем догадалась.
Он сузил темные глаза.
— Что именно рассказала вам Кет?
— Что вы всегда любили друг друга… что ее брак был ошибкой… что теперь она наконец освободилась и нашу помолвку вы использовали лишь как средство, чтобы вернуть ее. Кет сказала, что я должна убираться со сцены, чтобы вы могли пожениться.
— О Господи! — воскликнул он и, откинувшись назад, поднял глаза к потолку. — И вы поверили во всю эту чушь?!
— Дело в том, что я видела, как вы целовали ее в саду, в тот вечер перед нашим отъездом во Францию. И это не оставило у меня никаких сомнений.
— Да не я целовал ее! Она сама поцеловала меня на прощание. Кет прекрасно знает, что я никогда не женюсь на ней, — продолжил он, все более распаляясь. — Да и, кроме того, она всегда стремилась отхватить более жирный кусок. Кстати, в тот вечер она сообщила мне, что на следующий день уезжает в Грецию, чтобы продолжить знакомство с пароходным магнатом, которого подцепила во время полета. Вы удовлетворены? — резко спросил он.
— Ничего не понимаю, зачем же она говорила мне все это? — Элизабет растерянно покачала головой.
Он презрительно скривил губы.
— Без сомнения, по просьбе ее мамаши. Избавиться от вас хотела Офелия, а не Кет.
Теперь уж она окончательно ничего не понимала, но почему-то ей стало легче, словно сердце освободилось от тяжелого груза. Тед не собирается жениться на Кет! Он свободен! Конечно, это вовсе не означает, что он влюбился в нее и сейчас признается ей в этом, но тем не менее…
— Наберитесь терпения и выслушайте меня, Элизабет, — сказал Тед, — я вам все объясню.
Он рассказал ей о том, что после смерти отца, когда управление всеми делами взял на себя отец Фреда, фирма «Джеймс и сыновья» стремительно пошла под откос.
— Я только окончил университет, — продолжал он, — и мне пришлось буквально на ходу осваивать основы бизнеса. Большую часть времени я проводил в разъездах и не сразу разобрался, что происходит. У моего дяди, как это принято говорить, были проблемы с алкоголем, и практически он не занимался делами, поручив управление здешними виноградниками Жильберу, и тот умело водил его за нос. Моему дяде, конечно, не было известно, что Жильбер и его человек, сотрудник лондонского порта, разработали толковую схему, с помощью которой каждый год утаивали из доходов фирмы сотни тысяч фунтов стерлингов. Когда мой дядя, наконец, скончался и мне пришлось взять на себя управление компанией, я обнаружил, что дела ее в катастрофическом состоянии. Последние шесть лет я делал все, чтобы вернуть ей былую репутацию, но постоянно натыкался на какие-то препятствия. Случалось то одно, то другое, компания просто истекала кровью. И одной из самых сложных проблем была Офелия. — Он устало склонил голову.
— Офелия? — переспросила Элизабет.
— В тот момент, когда мы с вами встретились, дела подошли к критической черте. Банк выражал сомнение в нашей кредитоспособности, и мне пришлось искать капитал, чтобы вложить его в фирму. Единственное, что мне пришло в голову — это продать дом. Он был слишком велик для нас, да и вообще он мне никогда не нравился. Но я не мог этого сделать, пока в нем обитала Офелия. Не хочу утомлять вас подробностями завещания и всем прочим, что накопилось за жизнь нескольких поколений. Дело в том, что как вдова моего дяди Офелия имела право жить в этом доме, наслаждаясь тем образом жизни, к которому она привыкла, пока снова не выйдет замуж. — Он невесело засмеялся. — Как вы, наверно, успели заметить, Офелия привыкла к более чем изысканному образу жизни — обеды, приемы, наряды, слуги, «роллс-ройс», шофер… все это она постоянно требовала от меня, как в свое время от дяди. Естественно, я не мог потакать всем ее прихотям. У меня была надежда, что она выйдет замуж за полковника Трайса, уже много лет домогавшегося ее. — Он устало провел рукой по волосам. — Но, как выяснилось, это безнадежно. Ей настолько понравилось быть хозяйкой поместья и царствовать в местном обществе, что она не спешила стать женой полковника.
Он снова встал и заходил по комнате.
— Все это сводило меня с ума. Я нашел покупателя, который давно хотел приобрести этот дом и был готов выложить приличную сумму, назначенную оценщиком. Вливание миллиона фунтов в активы фирмы было бы как раз тем, в чем она нуждалась.
Он сел, не спуская глаз с Элизабет.
— И вот мы встретились с вами. Думаю, вы сами знаете, что произошло дальше. Я пообещал вашей бабушке присмотреть за вами, пока она будет в отлучке, что и вызвало необходимость забрать вас к себе домой. Тут мне и пришла в голову мысль изобразить, что мы якобы помолвлены. Я понимал, что Офелия никогда не согласится быть на вторых ролях, если в доме появится моя жена, новая хозяйка, и что скорее всего она предпочтет стать хозяйкой в доме полковника. И в тот вечер, на приеме, когда я сообщил, что наш брак неизбежен, она поняла, что проиграла, и они с полковником договорились пожениться примерно через шесть недель.
Элизабет с трудом успевала осмысливать все то, о чем говорил Тед.
— А как насчет ее отца? Он же довольно приятный человек.
— Эдвард переберется вместе с ней. Полковник будет счастлив в его обществе. Они играют в шахматы и отлично находят общий язык. Кроме того, Эдвард, как говорится, подкидывает Офелии на булавки. Контракт на продажу уже подготовлен, так что… — мрачно усмехнулся он, — вот вам и разрешение того, что вы считали загадкой. — Наклонившись, он заглянул ей прямо в глаза. — Вы презираете меня, Элизабет? Я опасался, что вы осудите меня, если я введу вас в курс своих гнусных замыслов. Когда они начали воплощаться в жизнь, я уже не мог остановиться, и вы превосходно подыгрывали мне.
