— Да, наверное, ты прав. Как хорошо, — после короткой паузы заметила Элисон, — что у нас, по крайней мере, есть столовая.

На следующее утро она позвонила миссис Фэйрхерст и, стараясь не показать своего волнения, пригласила ее вместе с мужем к ним на ужин.

— О, как мило! — Миссис Фэйрхерст, казалось, была искренне удивлена, словно впервые об этом слышала.

— Мы подумали, может быть, числа шестого или седьмого? В какой день вам будет удобнее?

— Одну минутку, я посмотрю в своем календаре. — Последовала долгая пауза. Сердце Элисон готово было выскочить из груди. Она и сама понимала, что так волноваться просто смешно. Наконец миссис Фэйрхерст заговорила снова:

— Седьмого, если вы не возражаете.

— Примерно в половине восьмого.

— Отлично.

— Я попрошу Генри нарисовать для мистера Фэйрхерста схему, как к нам добраться.

— Это было бы замечательно. Мы славимся тем, что частенько сбиваемся с дороги.

Обе они рассмеялись, а потом распрощались и дали отбой. Элисон тут же снова сняла трубку и набрала номер матери.

— Ма!

— Что, дорогая?

— Ты не могла бы оказать мне услугу? Не заберешь к себе детей в следующую пятницу?

— Ну конечно. А что случилось?

Элисон объяснила. Мать сказала деловитым тоном:

— Я заеду за ними на машине сразу после чая. И пускай останутся у меня на ночь. Да, так и сделаем. Все равно ты не сможешь готовить ужин и одновременно заниматься детьми; кроме того, если они будут знать, что у вас что-то намечается, то ни за что не улягутся спать вовремя. Дети все одинаковые. А чем ты собираешься угощать Фэйрхерстов?

Элисон об этом пока не думала, но мама подбросила ей парочку отличных идей и продиктовала рецепт своего фирменного лимонного суфле. Потом поинтересовалась здоровьем детей, поделилась кое-какими семейными новостями и попрощалась. Элисон еще раз взяла трубку и записалась в парикмахерскую.

Разделавшись со звонками, она вдруг почувствовала себя очень деловой и собранной — эти чувства не были ей особенно знакомы. Значит, в пятницу в семь часов. Она прошла через холл и распахнула двери столовой, окинув ее критическим взглядом. Комната выглядела до ужаса мрачной. «Возможно, если зажечь свечи, — уговаривала она себя, — и задернуть шторы, столовая станет немного веселее».

Прошу, Господи, пускай все пройдет гладко. Не дай мне подвести Генри. Пусть обед пройдет успешно — ради него!

На бога надейся, а сам не плошай. Элисон захлопнула двери, набросила пальто и пошла в деревню, где купила тот самый блокнот с карандашом.

Волосы высохли. Она вылезла из-под сушилки, пересела к зеркалу, и молоденький парикмахер стал делать ей прическу.

— Идете куда-то сегодня вечером? — спросил он, орудуя одновременно двумя круглыми щетками, словно голова Элисон превратилась в барабан.

— Нет. Не сегодня. Завтра вечером. Ждем гостей к ужину.

— Чудесно. Побрызгать на волосы лаком?

— Пожалуй.

Он со всех сторон обрызгал прическу лаком для волос и протянул Элисон зеркало, чтобы она могла полюбоваться на себя сзади, а потом развязал тесемки лилового нейлонового пеньюара и помог ей подняться.

— Большое спасибо.

— Желаю хорошо провести время завтра.

Она на это очень надеялась. Элисон оплатила счет, надела пальто и вышла на улицу. Начинало темнеть. Рядом с парикмахерской находилась лавочка кондитера; она зашла туда и купила детям по шоколадке. Потом села за руль и поехала домой, загнала машину в гараж и через заднюю дверь прошла на кухню. Там она обнаружила Иви, которая кормила детей ужином. Дженни сидела в своем стульчике, и все они ели рыбные палочки с жареной картошкой. В кухне витал аппетитный аромат свежей выпечки.

— О, — сказала Иви, взглянув на голову Элисон, — вы великолепно выглядите.

Элисон плюхнулась на стул и улыбнулась трем радостным лицам, глядящим на нее через стол.

— Я там чуть не изжарилась. В чайнике есть еще чай?

— Лучше я заварю свежий.

— Вы печете?

— Ну, — ответила Иви, — у меня выдалась свободная минутка, вот я и решила испечь пирог. Подумала, он вам будет кстати.

Знакомство с Иви было лучшим из событий, приключившихся с Элисон после переезда за город. Иви была незамужней дамой средних лет, крепкой и энергичной, и жила вместе со своим братом-холостяком, фермером, которому принадлежали земли, прилегавшие к участку Элисон и Генри. Элисон познакомилась с ней в бакалейной лавочке. Иви сама представилась новой соседке и сказала, что если им нужны свежие яйца, их можно покупать у нее. Иви держала кур и снабжала яйцами несколько семей в деревне. Элисон с благодарностью приняла предложение, и у них с детьми вошло в привычку после обеда отправляться на ферму за свежими яичками.

Иви всей душой полюбила детей. Через некоторое время она снова обратилась к Элисон:

— Если вам понадобится посидеть с ними, дайте мне знать, — сказала она, и Элисон время от времени стала прибегать к ее услугам. Дети обожали оставаться с Иви. Она никогда не забывала принести им какие-нибудь подарки или сладости, обучала Ларри карточным играм и очень ласково и любовно обращалась с Дженни: усаживала ее к себе на колено, и крошечная светловолосая головка малышки удобно прислонялась к ее большой уютной груди.

Иви подошла к плите, наполнила чайник, а потом присела на корточки проверить пирог.

— Почти готов.

— Вы так добры к нам, Иви! Вы разве не торопитесь домой? Что скажет Джек, когда увидит, что некому угостить его чаем?

— Джек сегодня поехал на рынок. Вернется поздно. Если хотите, я помогу вам уложить детей. Мне все равно надо закончить с пирогом. — Она широко улыбнулась Ларри. — Ты же не против, мой утеночек? Хочешь, чтобы Иви тебя искупала? А еще я научу тебя надувать мыльные пузыри.

Ларри затолкал в рот последний ломтик жареной картошки. Он был очень рассудительный и не спешил соглашаться на неожиданные предложения. Мальчик спросил:

— А ты почитаешь мне книжку? Когда я лягу в постель?

— Ну конечно.

— Я хочу почитать Веснушку.Это про черепаху.

— Хорошо, Иви тебе почитает.

Когда с ужином было покончено, Иви с детьми отправилась наверх. В ванной зашумела вода и Элисон ощутила сладкий аромат своего лучшего шампуня. Она собрала со стола посуду, загрузила и включила посудомойку. За окном сгущались сумерки, поэтому, пока не совсем стемнело, она вышла на улицу и сняла с веревки белье, занесла его в дом, сложила и спрятала в бельевой комод. Поднимаясь по лестнице, она подобрала красную игрушечную машинку, медвежонка без одного глаза, мячик-пищалку и несколько кубиков. Она бросила игрушки в корзину, специально для них поставленную на кухне, накрыла стол к завтраку и поставила на поднос посуду для ужина, который они с Генри обычно съедали перед камином.

Камин! Элисон прошла в гостиную, разожгла огонь и задернула шторы. Без цветов комната выглядела безликой. Завтра она обязательно купит красивый букет. Вернувшись в кухню, она обнаружила там Котяру, который проник внутрь сквозь кошачий лаз в двери и громким мяуканьем оповестил хозяйку о том, что запоздал с ужином и страшно проголодался. Она открыла для него банку кошачьего корма и налила молока; кот удобно устроился перед миской и съел все до последней крошки.

Она вспомнила про ужин для себя и Генри. В кладовке стояла корзинка со свежими яйцами — их принесла с собой Иви. Она приготовит омлет и салат. В чаше для фруктов лежали шесть апельсинов, а в холодильнике наверняка остался кусочек сыра. Она взяла латук, несколько помидоров, половинку зеленого перца и пару палочек сельдерея и начала нарезать салат. Элисон взбивала французскую заправку, когда к дому подъехала машина Генри. Минуту спустя он появился в дверях кухни, усталый и помятый, держа в руках свой раздутый портфель и вечернюю газету.

— Привет!

— Добрый вечер, дорогой! — Они поцеловались. — У тебя был тяжелый день?