На дверях «Собачьей конуры» висела небольшая, скромная вывеска. Сюда никакой очереди не было.

– Так она выбрала этотклуб? – вздохнула Клэр. – По-моему, я уже умерла. Проверь мой пульс.

Я решила быть оптимисткой.

– Может быть, внутри все не так плохо. Наверняка их просто раздражают все эти элитарные штучки.

– Не перейти ли нам на другую сторону улицы. Пока я тянула к себе сумочку Клэр, уговаривая ее хотя бы взглянуть, что там, из машины вылезла Лекси и бросила ключи работнику парковки, который стоял футах в десяти от нее.

– Вы не надели меха! – обиженно протянула она.

Сама Лекси была в маленьком зеленом платье – не больше двух квадратных дюймов ткани – без всяких признаков меха.

– По-моему, ты тоже, – сказала я.

– Но я собиралась!

Вход в клуб тонул во мраке, стены были обиты чем-то вроде фетра. Прямо перед нами, спиной к металлической двери, стоял охранник с восхитительно широкими плечами, в облегающей куртке. У меня был мимолетный роман с охранником по имени Арманд, но не могу сказать, что эта связь доставила мне большое удовольствие. На работе он так привык решать, кого можно впускать, а кого нет, что никак не мог взять в толк: если речь идет о моемклубе, его удел – стоять в очереди и ждать.

Мы подошли поближе. Охранник кивнул:

– Леди.

Мы кивнули в ответ, но он не шелохнулся и не открыл дверь.

– Вы пришли одни? – спросил он.

– У нас девичник, – хихикнула Лекси.

– Полагаю, вас это не касается, – сказала Клэр. Я обрадовалась, что она не забыла свой характер в другой сумочке. – Ваше дело прилично выглядеть и открывать посетителям дверь.

Охранник и бровью не повел.

– Сказать по правде, мэм, мое дело следить, чтобы никто не входил сюда без компаньона, – невозмутимо ответил он.

– Принуждение к посещению ночных клубов в сопровождении компаньона, – сказала я. – Ограничение гражданских свобод. Мне это нравится.

– На ваше счастье, – сказал охранник, – осталось несколько штук, которых можно взять напрокат. Следуйте за мной.

Он повел нас по длинному коридору с множеством ярко-зеленых дверей с маленькими матовыми окошками сверху. Я попыталась заглянуть внутрь, но, чтобы дотянуться до окна, мне не хватало примерно трех дюймов. Длинноногая Лекси могла бы это сделать, но она была слишком занята, любезничая с охранником.

– Вы не работали в «Линасе», что в Сильвер-лейк? – спросила она, беря его под руку и поглаживая кончиками ногтей его бицепсы.

– Нет, мэм, – ответил он, растягивая слова, как делают южане. – Это моя первая работа. – Я учусь в Калифорнийском университете.

Не знаю, что именно вызвало отвращение Лекси – упоминание об университете или обращение мэм,но она отпрянула от охранника и, качая бедрами, пристроилась мне в затылок, оказавшись в конце процессии. Спустя несколько минут она снова воспрянула духом и принялась бранить отделку стен, но это была лишь бравада. Наверняка завтра с утра она примется названивать своему доктору, чтобы договориться об очередных инъекциях «Ботокса».

– Едва стукнет тридцать, и ты уже мэм, – шепнула мне Клэр. – Как бежит время.

Так уж ведется в Лос-Анджелесе. Если живешь в городе, где, подбирая актрису на роль Бабушки Моузес, [5]агенты по кастингу отправляются в старшие классы, нет смысла убиваться из-за возраста. Здешние стандарты немыслимы, и тебе нужно либо с утра до ночи бегать по пластическим хирургам, дерматологам и специалистам по здоровому образу жизни, одновременно пытаясь не отстать от молодежной культуры, или забыть об осторожности и жить по иному рецепту: проснись, стань на день старше и вновь отправляйся в постель. Запей водой и повтори.

– Нам сюда, – сказал охранник, когда мы подошли к простой деревянной двери в конце коридора. – Здесь мы держим компаньонов. Можете выбирать на свой вкус. Но перед уходом их нужно вернуть.

– Я просто в восторге, – проворчала Клэр. – А возможности кроме проката здесь не предусмотрены?

Как только охранник отпер дверь, в нос мне ударил запах наших «компаньонов»: влажная собачья шерсть и спрей от блох и чесотки. Брр! Лекси привстала на цыпочки и радостно захлопала в ладоши.

– Мурзики! – взвизгнула она. – Посмотрите на этих мурзиков!

Комната была битком набита собаками всевозможных видов и размеров. Они были привязаны к стене короткими поводками и при виде Лекси дружно завиляли хвостами, подпрыгивая от восторга и тычась мордами ей в ладони. Она почесывала их за ушами и похлопывала по спинам.

– Ну конечно, от меня тоже пахнет собачками. Ах, вы мои сладкие! – ворковала она.

Охранник дал ясно понять, что нам не позволят войти в клуб без собаки. Клэр направилась к двери, но я схватила ее за локоть.

– Мы отсюда не уйдем, – прошипела я. – Раз уж я притащилась в этот чертов Хофорн, тупые, слюнявые твари не заставят меня вернуться обратно.

– Если бы мне нужны были тупые слюнявые твари, – сказала Клэр, – я могла бы преспокойно остаться дома и подождать, пока закроются кабаки.

Тем не менее она покорилась, вернулась и начала подыскивать пса под цвет своих туфель.

Из глубины комнаты вынырнула Лекси с точной копией ее собственных терьеров – единственным отличием было то, что лохматый клубок шерсти у нее на руках не лязгал зубами, норовя пустить кровь.

– Я беру этого, – сообщила она охраннику. – Я назову его Снупи.

Оказалось, что у собаки уже есть французское имя, которое невозможно выговорить, не сломав язык. Это имя было написано на зеленой металлической бирке, прикрепленной к его ошейнику, но Лекси оно не понравилось, и она сказала, что пока пес при ней, она все равно будет называть его Снупи. Тот, судя по всему, не возражал. Не реагируя на пронзительные призывы своей временной владелицы, он принялся с интересом обнюхивать мою сумочку.

Клэр выбрала карликового пинчера по имени Клаус, решив, что черный цвет подходит к любому туалету.

– Нет ли у вас чего-нибудь… покрупнее? – спросила я охранника – Уж больно они все мелкие. Не хочу, чтобы моего компаньона приняли за мочалку.

Нахмурившись, охранник окинул комнату взглядом.

– Сегодня у нас много мужчин, а они всегда разбирают больших собак…

– А как насчет этого? – спросила я, заметив длинный, тонкий хвост, который лениво постукивал по полу. Хозяин хвоста – судя по смутным очертаниям, пес весьма внушительных размеров – забился в темный угол, предпочитая оставаться в тени. Он выглядел куда солиднее мелкоты, что вертелась под ногами.

– Ах, этот, – охранник покачал головой. – Это Сэнфорд. Думаю, он вам не понравится. Вообще-то мы собирались вернуть его в питомник.

– Почему? – спросила я. – Он заболел?

– Нет, – ответил охранник. – Просто у него скверный характер.

Две минуты спустя мы с Сэнфордом вошли в бар «Собачьей конуры». Надменный родезийский риджбек, с независимым нравом и подвижным телом, как нельзя лучше соответствовал надеждам, которые я возлагала на этот вечер.

Клэр мертвой хваткой вцепилась в своего Клауса, ухватив его поперек маленького, упругого живота. Клаус тревожно поглядывал по сторонам смышлеными глазками, явно подумывая о побеге. Клэр не любительница собак. Честно говоря, любительницей кошек ее тоже не назовешь. Надо сказать, она и людей-то не слишком жалует, но именно поэтому мы с ней отлично ладим. Бедняга Клаус, по-видимому, понял, что при первом удобном случае Клэр с радостью выкинет его в ближайшее мусорное ведро, и вел себя очень смирно, стараясь не выводить ее из себя.

Лекси и Снупи прошли внутрь в одинаково приподнятом настроении, с взъерошенной шерстью и поднятой грудью, шумно дыша и повизгивая.

В клубе царил обычный для подобных заведений полумрак, галогенные лампы отбрасывали пятна тусклого света, оставляя остальную часть помещения в полной темноте. Все присутствующие были с собаками, кое-кто, видимо, привел их с собой, но у большинства на ошейниках были зеленые бирки «Собачьей конуры». На заднем плане виднелась огромная картина, написанная маслом, – на ней были изображены четыре добермана за игрой в крестики-нолики. Бармены разливали пиво из кранов, похожих на пожарные гидранты.