– Мы можем его увидеть? – спросила я.
– Полагаю, да, – сказал он. – Он уже спрашивал о вас.
Дэниел лежал под капельницей, но выглядел совсем неплохо. Его кожа порозовела, глаза прояснились. Ему принесли стакан яблочного сока, и он с удовольствием его выпил.
– Я сказал им, что ты моя жена, – шепнул он, когда доктор вышел.
– Я поняла.
– Но больше я ничего не говорил.
Видали, каков герой? Всего за полгода из дурно воспитанного юнца он превратился в мужчину с чувством локтя.
– Это не имеет значения, – сказала я. – Главное, что тебе стало лучше.
Через два часа его отпустили, снабдив рецептом на антибиотики, и все мы снова уселись в мой «инфинити». Я разрезала леску, которая связывала меня с Аланом и Оуэном, чтобы она не мешала мне вести машину. Мы ехали на Сансет-Плаза, к Лекси, а над Лос-Анджелесом вставало солнце.
Клэр и Лекси были в панике.
– Куда ты запропастилась? – закричали они, когда я въехала в гараж и высадила своих пассажиров. – Мы звонили тебе по сотовому. Почему ты не отвечала?
Они звонили мне, пока мы были в больнице, но я сознательно не отвечала на их звонки. Мне нужно было побыть наедине с мальчиками – еще немного, и мы расстанемся. Неужели я не имею права на пару часов покоя?
Я рассказала, что мы были в больнице, но теперь все в порядке.
– Теперь нам нужно отоспаться.
– Бедняжка, – сказала Лекси и, взяв меня за руку, повела в дом. Мальчики побрели следом. – Выглядишь ты ужасно. Господи, что у тебя с глазами? Клэр, ты только посмотри на ее глаза!
– По-моему, они в полном порядке.
– Ошибаешься, – возразила Лекси. – Посмотри, какие они опухшие. А юбка у тебя – просто ужас. Иди в спальню, а я позабочусь о мальчиках. – Легонько подталкивая меня в сторону спальни, она обернулась к Оуэну, Алану и Дэниелу. – Вас я попрошу спуститься в подвал…
Я остановилась.
– Погоди, – сказала я. – Они больше не будут жить в подвале.
– Но там уже сидит этот гадкий тип, который обижал мурзиков, – промолвила Лекси. – И Возбудимый Знанием.
– Как поступить с ними, мы решим потом. Но мои мальчики… – я осеклась, задумавшись, не пора ли назвать их мужчинами,но поняла, что время еще не настало и пока нужно выбрать нечто среднее. – Мои ребята тоже будут спать наверху. В спальне, как нормальные люди.
– Кесс, – начала Лекс, – ты устала и не понимаешь, что говоришь. Отдохни, а пока ими займусь я…
– Нет, Лекси, – твердо сказала я, глядя ей в глаза, – ты ими заниматься не будешь. Они в этом больше не нуждаются. Дай им белье и устрой их наверху, а завтра утром мы все обсудим.
– Кесси, милая, утро уже наступило, – заметила Клэр.
– Ну да, – сказала я. – Ладно, тогда поговорим об этом днем. Нам всем надо поспать.
Но заснула я не сразу. Я лежала на широченной кровати в спальне для гостей, уставившись в потолок, и думала, что делать. Если я отпущу мальчиков на свободу, рано или поздно ими заинтересуется полиция. Без сомнения, они будут держать язык за зубами, но исчезновение троих человек и их одновременное появление вполне могут побудить полицию начать расследование. Что еще хуже, все они видели Джейсона Келли, и, если их припугнут, могут рассказать, что он тоже был у меня в подвале. Как быть с детективами Бишопом и Робертсом? Они велели мне не покидать пределов штата, но мне не хотелось упускать возможность подписать контракт с Рэнджином Санном, а это значит, что на следующей неделе мне придется отправиться в Нью-Мексико. Кроме того, я хочу вернуть Стюарта Хэнкина, но, пока в моей жизни царит такая неразбериха, мне едва ли удастся сблизиться с ним снова.
Прямота и беспристрастность не оправдали моих надежд. Я поставила себе уйму оценок, но моя жизнь ни на йоту не изменилась к лучшему. Отсюда следует неутешительный вывод: массовая культура подвела меня. Не бывает легких путей и радикальных решений. Телевизионная дама ввела меня в заблуждение, и все известные мне книги и телепередачи про силу позитивного мышления были лишь жалкой попыткой замазать трещины в плотине. Этой плотине суждено было рухнуть, как я ни старалась это предотвратить.
Сладких снов.
Меня разбудил язык в ноздре. Не знаю, относится ли облизывание ноздрей к числу эротических ласк, но в моем случае оно явно было из другой оперы. Язык был холодным, скользким и от него отчаянно несло собачьей пастью. Его обладатель действовал энергично и целеустремленно, и, мгновенно стряхнув остатки сна, я взвизгнула и рывком села в постели, а бедняга Снупи свалился с моей груди на матрас.
– Видишь, как ты ему понравилась! – воскликнула Лекси. – Да, понравилась! Ты ведь любишь Кесси? Любишь нашу старую брюзгу? Ничего, сейчас мы ее развеселим!
Мои веки были словно налиты свинцом, но я заставила себя открыть глаза. Лекси была в майке и узких шортах. Я с отвращением заметила, что точно такой же наряд надет на Снупи.
– Который час? – спросила я.
– Шесть часов, – ответила Лекси.
– Утра?
– Нет, вечера. Ты проспала почти двенадцать часов. – Ее внимание снова переключилось на Снупи. – А мы без тебя так славно повеселились! Да, мальчик? Да, повеселились!
Хотя я проспала полдня, у меня было такое ощущение, точно моя голова только что коснулась подушки. Я спустила ноги с кровати.
– Где все? – спросила я.
– Клэр ушла на работу. Мальчики здесь.
– Они проснулись?
– Не знаю, – пожала плечами Лекси. – Я к ним еще не заглядывала. – Она взяла меня за руку и рывком подняла с постели; это произвело на меня впечатление, поскольку я тяжелее ее фунтов на тридцать. – Идем, Снуп, посмотрим, проснулись ли ее мальчики!
Мы со Снупи последовали за Лекси. Я с радостью отметила, что мурзиков, которые могли бы искусать меня до смерти, нигде не видно.
– Лекс, – окликнула я, – куда подевались Джек и Ширли?
Она взяла на руки Снупи и прижала его к себе.
– Снупи и мурзики пока не научились жить дружно, как одна семья, – сказала она. – Пришлось составить расписание. С девяти до двенадцати – время мурзиков. С двенадцати до трех – снова время Снупи. Потом…
– Ясно, – кивнула я. Значит, до девяти я в безопасности. – Но ведь утром Снупи здесь не было?
Мы подошли к дверям комнаты для гостей.
– Стюарт привез его около десяти. Ты уже спала.
Стюарт! Он был здесь! Что она ему обо мне наговорила? Какой лапши навешала ему на уши?
– Почему ты меня не разбудила? – спросила я.
– Ты только что легла. Не волнуйся. Ты можешь поговорить с ним в любую минуту.
– Как? Как я смогу поговорить с ним в любую минуту, Лекси? Каждый раз, когда я пытаюсь с ним поговорить, ты втискиваешь между нами свои сиськи!
Лекси лучезарно улыбнулась, словно ведущая игрового шоу, и бедром толкнула дверь в комнату. Я заглянула внутрь.
На широкой раскладной кровати сидели Оуэн, Алан и Дэниел и смотрели телевизор.
– Привет, ребята, – сказала я. – Как дела?
Оуэн и Алан натянуто улыбнулись и снова уставились на экран. Дэниел отвел глаза.
– Что случилось? – спросила я. – Ты плохо себя чувствуешь? Лекси, ты дала ему лекарство?
– С ним все в порядке, – заверила меня Лекси. – Температура почти нормальная.
Но Дэниел по-прежнему избегал моего взгляда. Я щелкнула пальцами перед его лицом, надеясь на ответную реакцию, но он не сводил глаз с дверей стенного шкафа.
– Ты хочешь… чтобы я заглянула в шкаф? – спросила я. Дэниел пожал плечами.
Дрожа от возбуждения, Лекси подтолкнула меня к шкафу.
– Ну, посмотри же. Ты будешь мной довольна У меня мелькнула ужасная догадка Мне показалось, что моя рука налита свинцом. Я набрала в грудь побольше воздуха и потянула за ручку.
На то, чтобы описать случившееся, ушло двенадцать часов. В прямоту и беспристрастность я больше не верю, и все же мне кажется, это не повредит.
Увидев за дверью стенного шкафа Стюарта Хэнкина, я в ужасе захлопнула ее. Как и Возбудимый Знанием, он был примотан к стулу – настоящий Чарльз Имс, [28]что само по себе свидетельствует о хорошем вкусе – с заткнутыми ушами и завязанными глазами. Неудивительно, что Дэниел так перепугался – его брата связали как злодея из детской сказки.
