Однако у меня не было времени сокрушаться о непрофессионализме детективов; в конечном счете он был мне только на руку. Дел у меня было по горло: ведь мне предстояла поездка в Нью-Мексико. Я должна была решить, что надеть, найти, что почитать в самолете, и, самое главное, мне было необходимо подыскать няню для мальчиков.
К счастью, мне было, к кому обратиться.
– Это проще простого, – заверила я Клэр. – Не сложнее езды на велосипеде.
– Кесси, я не умею ездить на велосипеде.
– Значит, не сложнее, чем испечь пирог. Главное – не слишком усердствовать.
Я ехала к мамуле. В течение двух дней от нее не было ни слуху ни духу, и это меня встревожило. Я чувствовала, что пожалею о своей затее, но я должна была убедиться, что с ней все в порядке и она не лежит в ванне со сломанным бедром, пытаясь дотянуться до телефона, которым ей запретили пользоваться. По дороге я позвонила Клэр по мобильнику и попросила меня выручить.
– Ну пожалуйста, – ныла я, – это пара пустяков.
– Как ты можешь обращаться ко мне с такими просьбами?
– Ты еще не пришла в себя после той ночи?
– Честно говоря, да, – сердито сказала она. – Знаешь ли, не каждую ночь приходится хоронить…
– Сотовый телефон! – напомнила я.
– Ну да. Конечно. В общем, мне не каждую ночь приходится делать сама знаешь что с сама понимаешь кем. – Клэр закодировала фразу не хуже героев фильма «Миссия невыполнима», одобрительно подумала я. – Утром я заметила, что у меня под ногтями полно земли. Моя маникюрша убьет меня.
– Именно об этом я говорю, – сказала я. – Я ведь не прошу тебя снова делать сама знаешь что с сама понимаешь кем. Ты выручила меня в трудную минуту, а это как два пальца облизать.
Клэр вздохнула.
– Во-первых, обещай никогда не повторять это мерзкое выражение.
– Договорились.
– Во-вторых, ко мне приехали родители. Они остановились у меня дома.
– Ну и что?
– Как я могу бросить их одних, чтобы присматривать за тремя похищенными…
– Сотовый телефон, – предупредила я.
– …за тремя студентами у тебя в подвале?
– Начнем с того, что это живые люди. О них нужно заботиться. Тебе не обязательно у меня ночевать. Главное покормить и напоить их. Клэр, им не обойтись без пищи и воды. Ты же не хочешь, чтобы они тоже умер… то есть ты ведь не хочешь, чтобы с ними произошло сама знаешь что как с сама знаешь кем?
Клэр молчала. Я терпеливо ждала. Я знала, что в конце концов она либо бросит трубку, либо сдастся.
Едва ли ее воодушевила моя идея, но через несколько секунд я почувствовала, что лед тронулся.
– Имей в виду, если я соглашусь, а я пока не согласилась, я делаю это в первый и последний раз.
У меня гора с плеч свалилась.
– Ну конечно. Ты увидишь, это раз плюнуть. Все равно что позаботиться о чьей-то собаке или кошке.
Похоже, последняя фраза была не самой удачной. Клэр тут же вспомнила, как Лекси заставила ее сидеть с Джеком Николсоном и Ширли Маклэйн, и ей пришлось спать на письменном столе, поскольку это было единственное место, где она чувствовала себя в безопасности.
– Мальчики не кусаются, – сказала я. – Если хочешь, можешь с ними позаниматься.
– Ну уж нет. У меня не получится.
– Еще как получится. Они будут в восторге.
– Чему я буду их учить?
– Решай сама. Что в мужчинах раздражает тебя больше всего?
– Они писают на сиденье унитаза, – без запинки ответила она. – Звучит банально, но это так.
– Прекрасно. Смастери плавающие мишени. Продумай систему вознаграждений. Предложи им написать сочинение о том, как важно попадать в цель.
– Кесси…
– Если бы я могла остаться, я бы не стала тебя напрягать. Ты думаешь, мне хочется лететь в Санта-Фе со Стэном Олсеном? Два дня и одна ночь. Я вернусь в среду и угощу тебя ужином. Нет, лучше я куплю тебе пару обуви «Скетчерс», на которую тебе жалко тратиться самой. А если хочешь…
– Ладно! – быстро согласилась Клэр. – Я согласна. Я пойду к тебе в няньки.
– Спасибо, милая. Для меня это очень много значит.
– Но мне придется опустошить твой холодильник.
Десять минут спустя я позвонила в дверь мамули. Я стояла на лестнице, ожидая, когда она распахнет дверь и примется душить меня в своих медвежьих объятиях. Вместо этого из-за двери послышался приглушенный голос:
– Кто там?
– Это я! – закричала я, стоя перед закрытой дверью.
– Кесси? – Ее голос звучал так, точно она была в двадцати футах от двери.
– Ты здорова? – крикнула я. – Мамуля, открой.
До меня донеслось шарканье, потом скрежет передвигаемых по кафельному полу стульев.
– Медвежонок, заткни уши.
Заткнуть уши? Зачем мне затыкать…
Воздух разорвал вой браслета, он ударил мне в виски и пронзил мозговые пазухи. Я зажала уши ладонями. Мамуля распахнула дверь настежь, рывком втащила меня внутрь и опрометью бросилась по коридору, увлекая меня за собой на кухню.
Прежде чем я успела что-то понять, вой резко оборвался.
– Что, – спросила я, – что все это значит? Мамуля вздохнула.
– Тридцать футов. Плюс минус дюйм.
Я поняла, что мамуля передвигала столы и стулья, чтобы расчистить путь к входной двери и пробежать путь туда и обратно как можно быстрее, сократив время завывания браслета.
– Выходит, теперь он не позволяет тебе даже приблизиться к двери?
– К кабинету тоже. И ко второй ванной.
Площадь ее жилища, которая составляла две тысячи квадратных футов, сократилась вдвое.
– Так вот почему ты не звонила, – догадалась я.
Мамуля кивнула.
– Теперь я не могу подойти к окну, что выходит на бульвар. Мне просто не перекричать этот проклятый браслет.
Я поняла, что сыта этим по горло. Несмотря на протесты мамули, которая упрямо твердила, что справится со своими проблемами сама, я достала сотовый телефон, связалась с отделом домашних арестов и потребовала, чтобы они сегодня же прислали техника. Повесив трубку, я заметила, что мамуля потрясена до глубины души.
– Что тут такого? – спросила я. – Он мигом все наладит.
Она обвела взглядом гостиную, повела меня на кухню и открыла водопроводный кран. Господи, только не это.
– Это второе письмо, – сообщила она, понизив голос, нагнулась и извлекла из-под раковины пластиковый контейнер «Таппервар». В контейнере лежал полиэтиленовый пакет, а в нем – сложенная вчетверо журнальная страница с рекламой сухих завтраков. Несколько слов были выделены розовым маркером.
– Взгляни, – сказала мамуля, склонившись над измятым листком бумаги, точно ребе, которому открылся скрытый смысл Торы. – Ты видишь? Тед выделил слова миска, ложкаи хорошее начало дня.
– То есть он поклонник здорового образа жизни.
– Он пытается мне что-то сказать, Медвежонок.
– Я тоже пытаюсь тебе что-то сказать: забудь об этом. Забудь про Теда и его дурацкие послания. Надо жить дальше.
Обиженно поджав губы, мамуля расправила листок, глянцевитая бумага захрустела под ее руками.
– А когда сюда придут копы чинить браслет, спрячь это подальше, чтобы тебе не задавали лишних вопросов.
Мамуля бережно сложила объявление и убрала его в свой тайник.
– Неделю назад, мисс Секретность, ты настоятельно рекомендовала мне сдать Теда полиции.
– Было дело… В последнее время я слегка охладела к полицейским.
Я сбегала в магазин и купила мамуле продуктов, которых должно было хватить до следующей недели. Мы вместе приготовили легкий ланч и перекусили, не упоминая Теда, браслет и папу. Темы для беседы быстро исчерпались, и мы уселись на диван и стали смотреть шоу Опры Уинфри, надеясь, что она объяснит нам, как сделать жизнь лучше.
Если в пять часов утра за тобой заезжает машина, нужно встать в три часа ночи, то есть ни о каком сладком сне не может быть и речи. В результате мы имеем крайне раздраженную и разбитую Кассандру Сьюзен Френч. Мне следовало бы лечь раньше полуночи, но я должна была собрать сумку, попрощаться с мальчиками и подготовить новую няню.
