Сторм смутно разглядела, как полная круглолицая девушка, рядом с которой стоял темноволосый слуга, с удивленным и радостным видом кинулась в объятия Саймона.

— Саймон! — воскликнула девушка. — Почему ты вернулся? Что-нибудь случилось?

Во взгляде Саймона сразу что-то переменилось, и Сторм решила, что это, наверное, его жена.

— Привет, крошка! — Глаза Саймона сияли. Обнимая девушку одной рукой, другую он протянул темноволосому слуге. — Питер, черт подери, рад тебя видеть!

— Вы так волнуетесь, хозяин, — произнес Питер, — словно уезжали на год, а не на две недели! Что же все-таки произошло?

Саймон усмехнулся:

— Мне и самому кажется, будто прошел целый год! — Он снова прижал девушку к себе и поцеловал ее в голову.

Сторм, глядя на это, передернулась. Она не любила, когда кто-то чувствовал себя счастливым, в то время когда она несчастна; к тому же Саймон торжествовал слишком легкую, незаслуженную победу.

— Мне пришлось изменить свои планы, — объяснил Саймон и сурово покосился на Сторм. Подойдя, он взял ее за руку и вывел вперед. — Это племянница Спотсвуда. Бедняжка рано потеряла родителей и на долгое время оказалась предоставленной самой себе. — Саймон с неудовольствием покосился на босые ноги Сторм. — Она не привыкла жить в обществе, и ее поведение порой может показаться немного странным. Мы должны быть чуткими и терпимыми к ней. Добрый губернатор попросил меня взять ее на время в Сайпресс-Бей, чтобы она пожила в сельской местности. Ей нужно отдохнуть, поправить здоровье… — Фантазия Саймона, очевидно истощилась, и он просто добавил: — Ее зовут Сторм. Сторм, это Августа Йорк, моя сестра; Питер — мой управляющий.

Глаза Августы округлились, и она уже готова была изумленно вскрикнуть, но что-то — возможно, суровый взгляд брата — остановило ее. Она нерешительно улыбнулась и протянула Сторм обе руки.

— Добрый день, мисс… — Августа поколебалась, покосившись на брата, — Сторм. Мы постараемся сделать все, чтобы вам у нас понравилось.

Сторм не только не подала ей руки, но и ничего не ответила, никак не прореагировав на ложь Саймона. Она чувствовала себя слишком уставшей, чтобы вообще на что бы то ни было реагировать.

Августа, почувствовав себя неловко, опустила руки. — Вы, должно быть, устали с дороги, — сказала она. — Позвольте, я провожу вас в вашу комнату.

— Я сам ее провожу, дорогая! — поспешно вмешался Саймон. — А ты пойди на кухню и попроси приготовить обед для нашей гостьи.

На минуту Августа застыла в нерешительности, переводя взгляд с Саймона на Питера, затем, улыбнувшись, она кивнула, повернулась и пошла в дом, оставив гостью наедине с двумя мужчинами.

Сторм, покосившись на Питера, подумала: «Он все понял. Толстуха глупа, поверила, но этот Питер, похоже, хитрый малый. С ним надо держать ухо востро». Впрочем, сейчас все это не так уж беспокоило Сторм; все, чего ей хотелось, — это скорее завалиться спать.

Догадка Сторм подтвердилась: как только Августа скрылась из виду, выражение лица Саймона сразу же изменилось.

— Ты, конечно, понял, — никакая она не племянница Спотсвуда!

— Ясно, — произнес Питер.

Саймон кивнул. Он перекинулся с Питером взглядом, словно они о чем-то договорились без слов.

— Подожди меня здесь, — сказал Саймон. — Мне нужно с тобой кое-что обсудить.

Он схватил Сторм за руку и повел, даже, скорее, потащил ее в дом.

В холле он остановился, повернулся к ней и произнес, приблизив лицо к ее лицу:

— Ну, вот мы на месте. И знай, голубушка: я собираюсь следить за каждым твоим шагом, так что лучше тебе сразу оставить свои фокусы. Оружия здесь не раздобыть, даже за вилками и ножами я веду строгий учет. Будешь вести себя хорошо — мы, может быть, и поладим, нет — пеняй на себя. — Саймон еще крепче сжал ее руку. — И еще, — произнес он. Меня ты можешь бить, кусать, царапать, но если хотя бы пальцем тронешь мою сестру — я собственноручно перережу тебе горло!

За последнее время Сторм пришла к выводу, что она совсем не знает Саймона, и ей трудно судить, когда он лжет, а когда говорит правду, но она поняла одно — сейчас он не шутит.

Собрав последние силы, она произнесла: — Пошел к черту, фермер! — И, вырвав руку, пошла сама, высоко подобрав непривычные ей юбки.

Саймон шел позади нее. Он, кажется, еще что-то говорил, но Сторм ничего не слышала, — войдя в комнату, она сразу же повалилась на кровать и уснула как убитая.

Проснулась Сторм в сумерки, и как только пришла в себя, к ней вернулась прежняя злость.

На столике рядом с ее кроватью стоял поднос. Сторм, не вставая, сняла накрывавшую его салфетку. На подносе оказались нарезанная ветчина, хлеб, несколько ломтиков сыра и гроздь винограда. Ни вилок, ни ножей не было — наверняка Саймон проверил это лично, прежде чем поднос был отнесен в ее комнату.

Взяв ветчину и пару ломтиков хлеба, Сторм села на кровати и стала жадно поглощать еду. Восстановив силы, она принялась с любопытством осматриваться вокруг.

Комната была просторной и, на взгляд Сторм, выглядела неплохо: стены побелены, на полу из темного дерева ни пятнышка. Над кроватью висел балдахин, а три больших окна закрывали белые с синим рисунком шторы.

В комнате были умывальник с раковиной, туалетный столик с овальным зеркалом, тумбочка, а также два красивых кресла, обитых розово-голубой тканью. Одну стену украшала мозаика из морских раковин, другую — несколько пейзажей, показавшихся, однако, Сторм скучными. Перед окном стоял столик с красивой вазой на нем.

«Ну что ж, — усмехнулась про себя Сторм, — во всяком случае, здесь получше, чем в уильямсбергской тюрьме!»

Доев ветчину, она потянулась за сыром. На столе стоял бокал с какой-то розовой жидкостью. Сторм отпила глоток. Это оказалось вино, довольно неплохое, и Сторм осушила бокал до конца.

Теперь она, наконец, почувствовала себя в силах осмыслить свое положение. Ее тюремщик, бесспорно, был гораздо сильнее ее физически, и о том, чтобы идти против него без оружия, не могло быть и речи. Темноволосый слуга, похоже, не слабее хозяина и к тому же безраздельно предан ему, так что с ним, пожалуй, тоже лучше не связываться. А вот толстуха… она была слабым звеном в этой цепи. Саймон, судя по всему, очень любит ее, и, возможно, этим удастся как-то воспользоваться…

Одно из высоких окон было приоткрыто, и через него в комнату проникал свежий воздух. Сторм, захватив с собой горсть винограда, вышла на балкон.

Перед ней расстилались бескрайние поля, аккуратные ряды стогов сена… Везде, куда хватало взгляда, кипела работа. На одном только поле она увидела дюжины две работников — белых и негров, — быков, лошадей, мулов…

«Да, — усмехнулась про себя Сторм, — вот тебе и простой фермер!» Ей вспомнились рассказы отца о тупых, пресыщенных аристократах, выжимавших из своих работников все соки. Богатеев она ненавидела еще больше, чем фермеров, — те, по крайней мере, хотя бы живут своим трудом.

Сторм сплюнула через перила и хотела уже было вернуться в комнату, но что-то задержало ее. Она вгляделась пристальнее…

Из окна была видна широкая тенистая аллея, ведущая к крутым берегам реки… К свободе! Сторм еще раз взглянула, словно не веря своим глазам, и чуть было не рассмеялась вслух. Как это она раньше не заметила, что река так близко — всего в каких-то пятистах ярдах от дома! Даже бежать не надо. Она может спокойно дойти, украсть лодку и поминай как звали! Какой идиот, оказывается, этот Саймон!

Она вернулась в комнату. Шанс у нее был, разумеется, только один, и нужно было все тщательно продумать.

Неужели ее самоуверенный страж и впрямь решил, что она не сможет спрыгнуть со второго этажа? Если так, то он никогда не взбирался на мачту при сильном ветре! Ну, а дальше? Нужно как следует исследовать ландшафт. Может быть, ей повезет, и она сможет разжиться оружием…

Сторм подошла к двери и попробовала открыть ее. К ее удивлению, дверь оказалась не заперта. Девушка тихо выскользнула в коридор и, бесшумно пройдя по деревянному полу, осторожно начала спускаться по лестнице.