Попав на Лубянку, когда вторая мировая война еще не закончилась, Треппер вышел оттуда в конце «холодной войны». В последний раз он видел своих детей, когда одному было девять, а другому четыре года; встретился он уже с двадцатитрехлетним мужчиной и восемнадцатилетним юношей: детство и юность сыновей у него украли. Отняли десять лет жизни, которые не в силах вернуть никакое свидетельство о реабилитации. Его заставили пережить и другое — он узнал, в каком отчаянии умирали те, кто пожертвовал всем и взамен не получил ничего, кроме неблагодарности и несправедливости. Кто захотел бы поменяться с ним судьбой? Восторгаясь героями, мы могли бы подумать так: «Я хотел бы, я смог бы молчать под пытками, как Сокол, умереть, цитируя Сократа, как Сюзанна Спаак, сохранить невозмутимость перед эшафотом, как Шульце-Бойзен. Но выдержать то, что пережил Треппер…» — глядя, как он уходит с Лубянки, мы испытываем почтительный ужас.

Не думаю, чтобы он хотел расстаться с читателями вот так, стоя на пороге тюрьмы с узелком под мышкой, постаревший и усталый — типичная жертва сталинского беззакония. «Сталинизм, — говорит Треппер, — это болезнь. Надо было ждать, пока она пройдет». И еще: «Путешествие Париж — Варшава затянулось на одиннадцать лет, поезда ведь порой запаздывают». Он вышел из тюрьмы таким же, каким вошел: коммунистом. И нам, некоммунистам, нравится, что он им остался: ведь если человек, не выдержав ударов судьбы, как бы страшны они ни были, отрекается от своих убеждений — он терпит поражение, и вместе с ним терпит поражение весь род человеческий…

…Можно было бы написать, что война была выиграна в какой-то мере и благодаря Трепперу, но он бы этого не одобрил, ибо убежден: «Ни одну битву никогда еще не выигрывала разведка. Победу завоевывают в бою. Сталинград спасли солдаты, принявшие смерть среди его руин. Солдаты — и никто иной».

Вот мы и познакомились с первой крупной публикацией на русском языке о «Красной капелле». И пожалуй, справедливо, что ею стала, пусть в сокращенном варианте, именно книга Жиля Перро. Ибо он оказался первым автором, который разобрался в истории группы советских разведчиков, действовавших в Западной Европе накануне и во время второй мировой войны. Сочетая в своих поисках тщательность следователя — а Перро начинал свою карьеру юристом — с настойчивостью репортера, молодой француз сумел добраться до захваченных у гитлеровцев документов и понять, где они скрывали и в чем фальсифицировали истину.

Ради этой цели писатель объехал многих, тогда, в середине 60-х годов, еще живых участников событий как среди антифашистов — членов разведывательной сети и борцов Сопротивления, так и среди их врагов — бывших абверовцев и гестаповцев. И фактически с уже готовой книгой предстал перед тем, кто был ее главным героем, — Леопольдом Треппером.

Вторая половина 60-х. Треппер возглавляет в Варшаве еврейское издательское общество и консультирует ЦК ПОРП по национальным проблемам. О его боевом прошлом в Польше не знает практически никто, даже руководство партии. Неизвестно его имя и в Советском Союзе. Это подтверждает и старший сын Лео, Анмартин, названный в честь Андре Марти.

С Анмартином я познакомился совсем недавно, в конце прошлого года, в Москве, куда он приехал впервые после двадцатилетнего перерыва из Копенгагена, где работает преподавателем русской и советской литературы. В далекие 50-е Годы Анмартин, студент МГУ, много раз слушал от отца рассказы о судьбах его соратников, но ни одного имени так ни разу и не было названо.

С 60-х годов на Западе появились публикации о «Красной капелле». «Пусть враги пишут что хотят, — не раз говорил отец при Анмартине, — им я отвечать не буду». Лишь приезд Перро с рукописью заставил Большого шефа заколебаться. «Он написал о нас на основе того, что сумел узнать сам, — острожно отозвался Треппер о книге француза. — Но знает он не все… Теперь, наверное, придется писать и мне».

Между тем вышедшая во Франции книга получила резонанс и в Польше. Отрывки из документального романа Жиля Перро напечатал популярный еженедельник «Политика». Его тогдашним редактором был известный журналист, впоследствии премьер-министр, а затем первый секретарь партии польских коммунистов Мечислав Раковский.

Понадобилось время, чтобы герой книги решился прокомментировать посвященное ему сочинение в специальном послесловии. Эта книга, писал Треппер, хорошее начало, но только начало. Единственный его упрек в адрес писателя сводился к тому, что у Перро не хватило знаний в области военной разведки. В самом деле, автор принял за истину все, что прочитал в захваченных французской армией у немцев материалах, и поверил тем, кто занимался их разбором. «Лично я не верю никаким письменным свидетельствам, — говаривал Большой шеф, — ибо все они пишутся людьми».

Эту фразу отца тоже привел Анмартин, и мне показалось, что я услышал в ней горький аромат той суровой эпохи и той исключительной профессии, которой отдал себя Леопольд.

Если иметь в виду отношение Треппера к документальному роману «Красная капелла», стоит отметить еще одну деталь. Верной спутнице Лео, Любови Бройде, матери трех его сыновей, вряд ли могли понравиться те страницы, где упоминается «боевая подруга» разведчика Жоржи де Винтер. Их взаимоотношениям, с улыбкой заметил тот же Анмартин, автор придал слишком много значения. Кстати, в 1979 году Люба и Жоржи встретились в Брюсселе и подружились.

Но не будем забегать вперед. Тем более что конец 60-х и начало 70-х годов внесли серьезные перемены в судьбу нашего героя. Увы, с благословения властей, в социалистической Польше развернулась антисемитская кампания. И немногие уцелевшие в войну евреи стали уезжать из страны. В знак протеста подал в отставку со своих постов Леопольд Треппер. Выехал в Данию Анмартин, пригласивший затем отца к себе. Но тому не дали разрешения на отъезд. Разразился международный скандал. Сын объявил голодовку, к которой в Париже присоединился искренне привязавшийся к Большому шефу Жиль Перро.

Особый привкус всей истории придало выступление в печати руководителя французской контрразведки Жана Роше. Последний высказал удивление по поводу стараний западной общественности помочь «известному агенту гестапо». В подтверждение своих инсинуаций француз привел документы из гитлеровских архивов.

С помощью парижских адвокатов Л. Треппер подал в суд на Роше, обвинив его в диффамации. И выиграл процесс. Но еще до его окончания правительство сняло Роше с должности и перевело на работу в провинцию. А польские власти в конечном счете были вынуждены выпустить бывшего разведчика за границу.

В 1975 году в Париже Л. Треппер продиктовал свои мемуары, увидевшие свет под заголовком «Большая игра» (русский перевод этой книги выходит в нынешнем году в «Политиздате»).

В своих воспоминаниях Большой шеф рассказывает о борьбе с гитлеровцами и о судьбах членов «Красной капеллы» — о том, что не успел или не смог узнать Жиль Перро. Ибо, оказавшись за рубежом в весьма солидном возрасте и после стольких переживаний, Треппер продолжил свое дело. Нет, я не имею в виду разведывательную деятельность. Последние годы Большой шеф посвятил тому, чтобы выяснить все о своих соратниках, с которыми разлучила его война, сталинская тюрьма и «тихая» жизнь в Польше.

Он ищет родственников и близких своих друзей, старается помочь тем, кто нуждается в содействии. И в этом смысле до конца остается заботливым руководителем группы антифашистов. Не только они — все мы должны сказать ему за это слова благодарности. Ибо вплоть до 1989 года в Советском Союзе об этих людях все еще ничего не было известно. Каждую попытку рассказать о «Красной капелле» встречали в штыки хранители наших секретов — в том числе те, кто в первую очередь обязан был гордиться своими коллегами по службе и защитить их имена от забвения, второй смерти. Я имею в виду руководителей советской военной разведки.