Треппер вспоминает слова Гиринга: «Если вы убежите и сообщите об этом в Москву, вас все равно будут считать предателем. Они скажут, что в начале вы же не знали, удастся ли вам их предупредить о радиоигре, и обвинят вас в том, что вы сотрудничали с нами, лишь бы спасти свою жизнь». Кенту известно о пансионе в Сен-Жермен. Он сообщает Панвицу, что Сен-Жермен — одно из возможных убежищ сбежавшего узника.

Но Кент знает лишь о существовании пансиона — точный адрес ему неизвестен. Зондеркоманде понадобилась неделя, чтобы разыскать дом. Туда посылают Кента; хозяйки заявляют, что никак не могут понять, о чем он их спрашивает. Затем к ним посылают Каца, под наблюдением; они отвечают точно так же.

Ничего не добившись, Панвиц приказывает арестовать сестер. Треппер сразу же узнает об этом.

Перед Большим шефом встают две проблемы: успокоить Панвица и восстановить связь с партией. Вторая проблема будет решена с помощью супругов Спаак, но никто не может помочь ему решить первую.

Треппер пишет Панвицу второе письмо.

Оно, разумеется, не решает самой трудной задачи: как стереть впечатление, которое произведут на Панвица возможные признания сестер из Сен-Жермен. За неимением лучшего Треппер может лишь попробовать запутать карты. Он знает, что криминальрат страстно желает верить в возможность продолжения функшпиля. Своим вторым письмом Большой шеф пытается подсказать ему доводы, позволяющие надеяться, что его не обманывают.

О том, чтобы исчезнуть и отказаться от контактов, не может быть и речи. Москва отдала ему этот приказ в интересах Большой игры. Однако аресты в Сен-Жермен могут изменить ситуацию коренным образом; и теперь даже нет уверенности, что Большая игра будет продолжена. Треппер должен иметь возможность сообщать Центру, как будут развиваться события.

Его связи оборваны, но Сюзанна Спаак поможет восстановить нить.

В октябре 1943 года Сюзанна Спаак стала одним из «ключевых звеньев» в движении Сопротивления. Она осуществляет связь с самыми разными подпольными организациями: группами голлистского БСРА (Центральное бюро разведки и действия) и английскими службами, коммунистами и т. д.

С ее помощью Треппер и будет пытаться восстановить контакт с Москвой.

Но пока еще действия Сюзанны Спаак не дали результатов. Треппер и Жоржи, спасаясь от преследования, вынуждены искать новое пристанище.

Куда деваться? Жоржи предлагает обратиться к своей подруге Денизе. Она познакомилась с ней в танцклассе на площади Клиши. Дениза — бойкая двадцатидвухлетняя женщина, очень развязная, сыплющая жаргонными словечками, влюбленная в свое тело, охотно подшучивающая над своим мужем, который находится в плену в Германии: «У него такие рога, что ему не пройти под Триумфальной аркой». Жоржи не очень уважает Денизу, но эта «парижская девчонка» забавляет ее, они вместе часами слушали пластинки и танцевали.

Дениза соглашается предоставить им свою комнатушку на улице Шабане; они поселятся там 24 сентября. Начинает ощущаться напряжение, вызванное погоней: им страшно. Треппер сидит взаперти целыми днями.

Сестры из Сен-Жермен не заговорили. Догадывается ли Панвиц, что они могут навести его на след беглеца? Маловероятно.

Панвиц возлагает надежды на другое. Сразу после побега Треппера он начинает собирать сведения о Жоржи де Винтер — о ее существовании известно уже давно, но никто до сих пор не удосужился поинтересоваться ею. Уже через двенадцать часов криминальрат узнает о ее бельгийском происхождении. Мать Жоржи и многие ее подруги арестованы в Бельгии и некоторое время их держат в тюрьме.

В Париже зондеркоманда пытается выяснить, чем она занималась прежде, ищут ее знакомых, узнают, в каких местах она появлялась. Панвиц попросил гестапо-Мюллера прислать значительное подкрепление и получил его.

После трех дней затворничества Треппер хочет сменить убежище. Жоржи все чаще выходит из дому, курсируя между улицей Шабане, квартирой Спааков и различными местами встреч; ее могут засечь. Поскольку нет надежного укрытия, их спасение — в постоянных перемещениях.

Ночь с 28-го на 29 сентября благодаря рекомендации Сюзанны Спаак они проводят у одного пастора. Он предоставляет им две отдельные комнаты. Они отдыхают здесь до четырех утра, затем вынуждены уйти. Треппер по-прежнему старается выглядеть абсолютно хладнокровным, но его возлюбленная догадывается, что он в смертельной тревоге. Следующий вечер они проводят у Спааков.

Клод Спаак: «Мы долго беседовали, Треппер говорил, а мне казалось, что я читаю роман. Он рассказал мне свою необыкновенную историю: как его арестовали у зубного врача, как он предстал перед комиссией высших чинов гестапо. Он объяснил, как и почему решил сделать вид, что будет работать на немцев. Это было очень трудное решение, связанное с огромным риском, но он пришел к выводу, что нет иного средства спасти арестованных и остальных участников сети.

В результате ему удалось заключить сделку: он будет работать на гестапо, но они пощадят арестованных и не тронут агентов, которые еще на свободе. Такое условие выглядело естественным, ибо, как считали и сами немцы, надо было любой ценой не допустить, чтобы Москву предупредили о его аресте. Цель операции состояла в передаче туда ложных сведений.

Поэтому ему разрешили разъезжать по Парижу. В первое время было установлено строжайшее наблюдение, но охрана следовала за ним на расстоянии, чтобы не вызывать подозрений. Он потешался над немцами, утверждая, что у него есть агент в универмаге «Прентан»: поскольку они не могли уследить за ним внутри магазина, им приходилось охранять все выходы, а их там немало!

Естественно, он сразу же восстановил связь с одним из своих агентов — настоящим, разумеется. Эта женщина служила в аптеке Байи. Через нее ему удалось предупредить Москву об игре гестапо.

Мне запомнился один приведенный им конкретный пример. Москва просила информацию о численности немецких вооруженных сил на территории департаментов Вар и Буш-дю-Рон, с указанием родов войск. Получив эту радиограмму, руководство гестапо заявило, что ни в коем случае не передаст сведений такой важности (Москва совершенно очевидно желала знать, натолкнутся ли союзники на сильное сопротивление, если попытаются высадиться на юге). Тогда Треппер прочел гестаповцам лекцию о высших целях политики и объяснил, что им выгодно открыть Москве правду, то есть сообщить, что вермахт не слишком сильно укрепился на юге Франции: это один из способов подогреть недовольство русских тем, что союзники задерживают открытие второго фронта. Руководство гестапо признало справедливость его рассуждений и ответило на вопросы.

Меня особенно поразило качество его информации. Вы только представьте себе, уже тогда он рассказал мне о существовании Фау-1». Он знал, как они устроены и где расположены пусковые установки. Это было в октябре 1943-го!» [14]

Треппер рассказывает, потому что в какой-то мере вынужден говорить. Его невероятное бегство может вызвать подозрения (уже не раз гестапо организовывало «побеги», чтобы внедрить в движение Сопротивления «переметнувшегося» агента). Спаак обеспечит ему связь с руководством движения Сопротивления лишь при условии, что будет абсолютно уверен в его благонадежности. В действительности писатель не настолько подозрителен. «Я, разумеется, не требовал от него всех этих объяснений, и у него не было никакой необходимости мне их давать. Я чувствовал, что этот человек раскрывает передо мной все свои карты. И никогда нисколько не сомневался в его искренности».

Все карты? Кое-какие из них Большой шеф все же прячет в рукаве. Не потому, что остерегается собеседника; нет, он ему полностью доверяет. Но Спаака могут арестовать. Зачем же обременять его секретами, которые, быть может, ему придется хранить даже под пытками?

Но куда же идти теперь? Квартира Спааков на улице Божоле, конечно, убежище ненадежное; гестапо в любой момент может обнаружить этот «перевалочный пункт» пятью-шестью различными путями. Сюзанна Спаак узнает у одной своей подруги адрес семейного пансиона в Бур-ла-Рен, где укрылось несколько еврейских детей, Жоржи едет договариваться с хозяином: он соглашается принять их обоих. Но пансион уже набит скрывающимися подпольщиками и кажется Большому шефу не слишком надежным. На этой же улице по соседству—другой семейный пансион под названием «Белый дом», который содержат две тихие женщины.