– Да, сэр. Я как раз подумал об этом.

– Те пожертвования, которые ранее шли от вас, отличались большой щедростью. Я надеюсь, один или два ваших клиента сделают вклад в мою очередную избирательную кампанию.

– Сэр, я должен обсудить это с клиентами. Но я настроен оптимистично. Они всегда придерживались мнения, что кто-то должен платить за хорошее правительство. – Броуди подмигнул Фримэну и тот улыбнулся в ответ.

– Хотелось бы, чтобы побольше людей думали так же. До скорой встречи.

Положив трубку, Броуди улыбнулся. Мак-Нэлли рассмеялся, закинув голову назад.

– Вот так просто они звонят и клянчат деньги?

– Именно так.

– Если бы я был на такое способен, тут же оставил бы свое дело. Знаешь, нанял бы несколько человек, чтобы сидели на телефонах, а сам наслаждался бы жизнью.

– Да, но ты не член Конгресса.

– Да. Я занимаюсь более определенным делом. Скажи-ка мне, Уилли Тил не твой клиент? – следы веселья исчезли с его лица.

– Нет.

– Рад слышать это. А Берни Шапиро?

– Знаешь… Буду с тобой откровенным, Фримэн. Я взял себе за правило никогда и ни с кем не обсуждать своих клиентов и их дела. Никогда. И ты об этом знаешь.

Фримэн Мак-Нэлли поднялся и обошел комнату, останавливаясь то тут, то там.

– У тебя здесь полно прекрасных вещей, – вкрадчиво произнес он.

Т. Джефферсон Броуди сделал скромный жест, на который Мак-Нэлли не отреагировал.

Стоя спиной к адвокату, Мак-Нэлли заговорил:

– Берни Шапиро входит в группу Костелло. Они хотят отхватить себе кусок в деле отмывания денег. Мне это дорого обойдется. А я не люблю платить дважды за одну и ту же услугу.

Броуди промолчал.

Мак-Нэлли подошел к столу и уселся на угол, глядя на Т. Джефферсона Броуди сверху вниз.

– Ти, дам тебе совет. Ты хороший адвокат и вполне подходишь для моих дел. Ты знаком с нужными людьми и можешь попасть туда, куда мне путь заказан. Но если я когда-нибудь услышу… Когда-нибудь… Услышу, что ты рассказываешь кому-то о моих делах без моего на то разрешения, ты умрешь спустя два часа, как только я узнаю об этом. – Он наклонил голову и посмотрел Броуди прямо в глаза. – Ты понял?

– Фримэн, я адвокат. Все, что ты мне говоришь, остается между нами.

– Ты понял меня, Ти?

– Да. – Броуди с трудом шевельнул губами, выдавливая слово.

– Хорошо. – Фримэн встал и подошел к окну. Он отодвинул шторы и выглянул на улицу.

Секунд через десять-пятнадцать Броуди все же решил вернуться к разговору о деле. Последние десять лет он с успехом справлялся с такими подонками, как Мак-Нэлли. И хотя иногда случались напряженные моменты, нельзя было показывать свой испуг перед ними.

– Ты собираешься работать вместе с Шапиро?

– Не знаю. Нет, если удастся отвертеться. Думаю, что именно этот тип кокнул парня, который отмывал мои денежки. И он же наверняка разделался с парнем, который занимался кредитно-сберегательными кассами. Его звали Линкольн. Шапиро заплатил одной потаскухе по имени Суит Черри Лэйн, которая обслуживала парня, она его и подставила.

Т. Джефферсон Броуди навострил уши.

– Как выглядела эта Лэйн? – вкрадчиво спросил он.

Фримэн отошел от окна и снова сел в кресло, предназначенное для клиентов.

– Сорта шоколада, статная, с крепкими сиськами и тонкой талией, высокая, царственного вида. Настоящая цаца, клянусь.

– Предположим, кто-нибудь хочет проучить эту стерву, ты бы оказал такую услугу?

Медленная улыбка расплылась по лицу Фримэна.

– Выкладывай, Ти.

– Она ограбила меня, Фримэн. – Броуди сглотнул слюну и глубоко вздохнул. – Честно. Украла машину, часы, кучу добра из дому и еще четыреста тысяч долларов, которые Шапиро заплатил за этот кредитно-сберегательный бизнес.

– Не может быть.

– Да. Стерва прикинулась вдовой, подписала все бумаги, забрала чек, намешала мне «Микки» и обобрала до нитки.

– Какой же ты к черту адвокат, Ти? Ты даже не спросил у нее удостоверения личности перед тем, как отдать четыре сотни кусков?

– А-а, – прорычал Броуди, – эта сука обвела меня вокруг пальца! Теперь я хочу спустить с нее шкуру. Ты поможешь мне?

При виде взбешенного адвоката улыбка исчезла с лица Фримэна Мак-Нэлли. Он поднялся.

– Я подумаю над этим, Ти. Между тем займись сенаторами и конгрессменами. Я платил им хорошие деньги, теперь хочу что-нибудь взамен. Сделай это. Тогда и поговорим.

Остановившись у двери, он продолжил, не глядя на Броуди:

– Я стараюсь избегать личных проблем. Для меня главное – бизнес. Нужно владеть собой. Когда что-нибудь принимаешь близко к сердцу, начинаешь делать ошибки, рисковать понапрасну. Это плохо. – Он покачал головой. – Плохо. – После этих слов он ушел.

Броуди, покусывая нижнюю губу, продолжал машинально смотреть на дверь.

Отт Мергенталер возвратился с ланча в два часа тридцать минут пополудни улыбающийся. Глядя на его пружинистую походку, Джек Йоук не удержался, чтобы не спросить:

– В старый хомут, Отт?

Мергенталер еще шире улыбнулся в ответ и плюхнулся на стул, который Йоук успел пододвинуть ему ногой.

– Знаешь, Джек, когда ты самый известный из пишущих по-английски обозревателей и когда тебя не было по крайней мере неделю, эти сильные мира сего просто умирают от желания излить накопившиеся секреты и пикантные новости. Если они будут слишком долго держать их в себе, у них случится запор.

– Как обычно, гамбургеры с лотка?

– Настоящее прекрасное «Феттучине альфредо» и светлое сухое «Кьянти». – Отт поцеловал кончики пальцев.

– А кто этот сильный мира сего, если не секрет?

– Прочтешь завтра в моей статье. Но если у тебя не хватает терпения – это Боб Черри.

– Куба, я угадал? Ты посоветовал ему почитать мои материалы?

– Разбитый автобус и инициативы Буша. Боже, какой бардак. Полстраны кричит, что Буш слишком круто поворачивает, а другая половина вопит, что он делает недостаточно. А он пытается потрафить тем и другим, то идет вперед, то отступает. Никогда не мог понять, зачем нормальные люди лезут в политику.

– Ты узнал, кому принадлежали десять фунтов кокаина?

– Нет, но кое-что интересное есть. Черри намекнул, что правительству известно все.

– Что ты имеешь в виду?

– Понимаешь, он член Наблюдательной Комиссии, поэтому его предусмотрительно проинформировали, но он отмел все вопросы, касавшиеся хода расследования. Пробормотал что-то вроде: «Пока это не тема для обсуждения».

– Что значит «не тема»? Они знают и не говорят?

– Да. Именно так. – Отт Мергенталер поднял брови. – За Черри надо зорко следить. Он любит прихвастнуть, что все знает, что все у него схвачено. Частично это так, но в основном нет. Сегодня за ланчем он не сказал прямо, но дал понять мне и двум другим корреспондентам, что у ФБР был свой человек в организации. И Черри знает об этом. Именно такое впечатление он старался произвести. И по нашему виду он понял, что мы это оценили.

– Внутри организации? Тайный агент?

Мергенталер кивнул.

– Но ты же не собираешься об этом писать, не так ли?

– Я вынужден. Там были еще два репортера. – Он назвал их. – Они воспользуются этой возможностью. Могу поспорить на все, что угодно.

– Но ты же не сможешь сослаться на Черри.

– Правильно. Но это уже вопрос из области законности. Что делает федеральное правительство, чтобы привлечь к ответственности людей, которые, пусть и косвенно, но явились причиной смерти одиннадцати человек в самом центре Вашингтона? Ответ сенатора Черри: «Не подлежит обсуждению».

– Если Черри рассказал об этом трем журналистам, то кому же еще он мог рассказать?

– Совершенно верно. Черт, зная Черри… Ведь он… А я знаю его. Мне одно не ясно, это его собственная инициатива или его подтолкнули.

– Если бы ты знал, – продолжил Джек, – ты бы смог лучше понять, правда это или нет.

– Интересно, что правительство сказало японцам.

– Позвони японскому послу и спроси.