— А я-то думал, чего вы так спокойны? Смотрите свысока и ждете, пока мне позвонят. Что ж, это все временно. Справедливость, она скоро восторжествует. Вот, подпишите.

— Что это?

— Подписка о невыезде. Вам запрещается покидать пределы города. А теперь идите.

— Но я не знаю, куда, — объяснила Тамара. — Меня арестовывают в первый раз.

— Издевайтесь, — кивнул милиционер, — что ж, пожалуйста. Но мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

— Меня отпускают? — догадалась Тамара.

— Да. Временно.

Тамара побрела по длинному коридору, затем по лестнице. Она не чувствовала облегчения. Это был сон, просто сон. Есть вещи, невозможные наяву. Леонид не любил Тамару, она была ему противна. Он любил Катюшу. А как же недавняя ночь и слова: "Тамара, давай заведем ребенка. Я хочу, чтобы у нас был общий ребенок, тогда ты никуда от меня не денешься". Там была явь, а сейчас сон. В этом сне Тамару чуть не арестовали за убийство Леонида. В этом сне капитан говорил ей странные, нелепые вещи и уверял, что ей не удастся остаться безнаказанной. Если бы проснуться!

— Ну, вот, — прозвучал в самое ухо радостный, энергичный голос. — Нечего какому-то капитану так зарываться. Вы не волнуйтесь, Тамара, я и дальше все устрою.

Очнувшаяся Тамара с удивлением обнаружила в двух шагах от себя Андрея Семеновича.

— Вы? — нелепо спросила она.

— Я вхож в самые высокие круги, — веско информировал ее собеседник. — Сами понимаете, высокопоставленные люди не стоят за ценой, им важнее качество. Вот и приглашают для строительства меня. У меня лучшая репутация.

— Меня отпустили из-за вас? — Тамаре стало еще тоскливее, если это было возможно.

— Милицейские чины тоже не живут в развалюхах, — не без игривости сообщил Петров и серьезно добавил: — Еле успел. Чтобы вы в камере… даже час, даже минуту… отвратительно!

— Спасибо.

— Да пока не за что.

Андрей Семенович открыл дверцу машины, Тамара покорно села. Она вообще не была склонна спорить, а теперь… из-за ерунды возражать человеку, фактически тебя спасшему!

— Главное, что вы на свободе, Тамара. Сейчас мы поедем к профессионалу. Он частный сыщик, а раньше работал в органах и знает все их повадки. Он разработает стратегию, и вскоре обвинения с вас снимут целиком и полностью. Деньги сейчас могут все.

— Но я действительно не убивала Леонида, — растерянно произнесла Тамара.

— Да? Тем лучше. В любом случае, я не позволю вас посадить.

Тамара внимательно посмотрела на собеседника. Лет пятидесяти, лицо без тени интеллигентности и даже индивидуальности, но прагматичное и волевое. Полная противоположность мятущемуся, артистическому, безоглядному Леониду. Андрей Семенович всему знает цену. Возможно, он назначил цену и ей?

— Андрей Семенович, — с максимальной твердостью объяснила Тамара, — я люблю Леонида. Это навсегда.

— Он умер, — бодро напомнил собеседник.

— Это ничего не меняет. Я никогда не…

— Хорошо, хорошо. Разве я чего-то требую? Ничего, просто хочу вам помочь. Мы уже приехали. Офис Лазаренко в этом здании.

Лазаренко Тамаре скорее не понравился. Высокий, мощный, с маленькими глубоко посаженными глазками, он излучал силу и уверенность в себе, чем-то напомнив полицейского из американского боевика. Широко расставленные ноги твердо стоят на земле, взгляд уверенно фокусируется на предмете. В данный момент предметом была Тамара.

— Мне надо поговорить с Тамарой Тиграновной наедине, Андрей Семенович.

— Хорошо, Василий Петрович. Я подожду.

Лазаренко спокойно изучал Тамару, без симпатии или антипатии, просто как… Тамара чуть не улыбнулась озарению… как потенциальный источник дохода, этакий живой банкомат. Затем произнес:

— Прежде всего, вам надо понять следующее. Совершили вы это убийство или нет, Петров намерен вас вытащить. Но, чтобы сделать это, я должен знать правду. В с ю правду. Дальше меня она не пойдет. Я должен знать, искать ли мне истинного убийцу или действовать иначе. Я доступно излагаю?

— Вполне, — кивнула Тамара. — Вы готовы обвинить невинного человека?

— Тамара Тиграновна, — пожал плечами собеседник. — Мне платят не за то, чтобы я кого-либо обвинял. Я должен добиться того, чтобы обвинения сняли с вас. Для этого не обязательно посадить кого-то другого, достаточно поколебать уверенность в том, что убийство могли совершить только вы. Вам что, хочется сидеть в тюрьме? Подумайте хотя бы о своей матери. При всем своем эгоизме, она вряд ли воспримет это спокойно, а у нее проблемы с сосудами головного мозга.

— Откуда вы можете знать… — начала Тамара, но Василий Петрович уверенно ее прервал.

— Три дня назад Андрей Семенович поручил мне собрать о вас сведения. К сожалению, я справился с этим за один день и вчера уже не следил ни за вами, ни за квартирой Неволина. Кстати, по поводу квартиры. Вы ведь прописаны у матери?

— Да.

— При этом вы с Неволиным не зарегистрированы. Он оставил завещание?

— Нет.

— То есть все получит сестра, — пробормотал Лазаренко. — Вы не имеете никаких прав.

— Наверное, — кивнула Тамара. Она не задумывалась над этим, но теперь поняла, что действительно официально она Леониду никто. Что ж, Ленке при ее любовниках не помешает лишняя квартира. А с работами Леонида они разберутся вместе, Ленка не станет возражать.

— В сложившихся обстоятельствах это неплохо, — сделал вывод Василий Петрович. — Неволина проживает сейчас в квартире мужа, а с мужем у нее сложности.

— У нее нет сложностей, — возразила Тамара.

— Молодого красивого любовника следствие сочтет сложностью, — ухмыльнулся Лазаренко. — Так что собственная квартира очень даже требуется. С другой стороны, вы, потеряв Неволина, лишаетесь его жилплощади, его неплохих доходов и переезжаете к вбалмашной парализованной мамаше, которую придется содержать. Нелепость!

— Почему? — неожиданно для себя ответила Тамара. — Если Леонид все равно собирался меня бросить, я так или иначе была бы вынуждена вернуться к маме.

Тамару настолько раздражал собеседник, что невольно тянуло противоречить. Этот ненормальный предполагает, что Ленка могла убить брата из-за квартиры, а семейную жизнь с Леонидом оценивает по его доходам!

— Да, но он не собирался вас бросать, Тамара Тиграновна. Что касается этой девочки, Кати Мироновой… мало ли кто с ней спал. Она может уверять, что Неволин был от нее без ума, но вряд ли ей кто поверит.

— У нее есть доказательство. Записка Леонида.

Тамара, закрыв глаза, представила себе тот самый листок бумаги и тихо, монотонно прочла написанное. У нее была прекрасная память.

— О, блин! — выругался Лазаренко. — А вы знали?

— Узнала сегодня. Это почерк Леонида, совершенно точно.

— Это вы сделали ему укол? Ну?

— Нет, — вырвалось у Тамары. Она всегда терялась от напора.

— Тем лучше. Значит, все наследует сестра. Кстати, они с братом часто ссорились.

— Она его не убивала! — горячо вскричала Тамара. — Она любит его! Выбросьте ее из головы!

— Вот видите, — снисходительно улыбнулся Василий Петрович, — как плохо, что вы не хотите откровенно мне все рассказать. Я могу заподозрить совершенно невинного человека. Вы же понимаете, свою задачу я собираюсь решить в любом случае. Ваш покровитель слишком хорошо платит, чтобы я отступил из-за вашего упрямства. Вы уже заметили, я и без вашей помощи способен получать самые конфиденциальные сведения. Вопрос только в том, сколько дров придется наломать по пути.

— Что вы хотите знать?

— Во-первых, о ваших взаимоотношениях с Неволиным. Забудьте пока про записку, рассказывайте, как вам казалось до нее. Во-вторых, подробно и досконально все за последнюю неделю. С того момента, как вы увидели фотографии Мироновой. В-третьих, с максимальной точностью сегодняшний допрос. Чем ближе к тексту, тем лучше, вы наверняка справитесь. Уверяю вас, все останется между нами. Я слушаю.

Тамара, вздохнув, принялась рассказывать. Она старалась ограничиваться фактами, игнорируя эмоции. Иногда Лазаренко останавливал ее, задавая вопросы, которые убеждали, что он отнюдь не глуп, однако лишь усиливали антипатию Тамары. Наконец, он кивнул.