– Какой подрядчик возьмется за это?

– Тот, у которого квалификация исполнителей и производственные мощности позволят выполнить заказ быстро и качественно. Скорее всего, фирма, которая и сейчас делает радиолокаторы.

– «Возмещение издержек плюс фиксированный процент» – так в Вашингтоне именуется «отвалить жирный кусок»? Инженеры подрядчика при этом изучат технологию и будут иметь фору на конкурсах, когда пойдут заказы на второе и третье поколение этих систем?

– Ясное дело.

– А если они придумают какие-то усовершенствования, то себе же возьмут патенты. – Джейк снова швырнул камешек. – Кто-то на этом деле очень хорошо поживится.

– Естественно.

– Уже то хорошо, что в моем отделе честные ребята.

Фриче молча сидел, обдумывая это замечание.

– Думаю, наши ребята ничем не отличаются от других, – наконец произнес он безучастным тоном. – Люди в общем-то везде одинаковы.

– Почему убили Стронга?

– Не знаю.

– Но догадываетесь?

– Догадываюсь. Но держу догадки при себе. Не люблю сплетничать. Клевета преследуется по закону.

Джейк Графтон встал и отряхнул траву с брюк. Деньги рекой проплывают на глазах у парней, получающих среднюю зарплату, и за эту зарплату они горбатятся всю жизнь, пока не начнут получать среднюю пенсию и благодарность от правительства на типовом бланке. Но все честны. Никто не поддается искушению. Так и хочется отдать честь этому вонючему флагу, напевая про себя национальный гимн.

Он посмотрел на сидящего Фриче.

– У меня нет фактов, капитан, – сказал ученый. – Никаких.

Джейк огляделся кругом, не зная, что сказать. Он махнул рукой, подошел к дереву и облегчился. На корабле как-то все проще. Возвращаясь к сараю, он увидел машину и Гарольда за рулем.

Рыжий настроил станцию менее чем за минуту. Пока Фриче и Джейк наблюдали за ним, его пальцы летали над переключателями.

– Это режим распознавания целей – поисковый режим. А вот выброс на экране – это храм. – Джейк взглянул на отражение, потом отошел в сторону и осмотрел внутренность сарая. Станция производила массу механических шумов, слышно было, как антенна качается взад-вперед, словно отбивая поклоны. Джейк снова обратился к экрану, который был американского, а не советского производства. Да, вот храм, вот домик позади него и чуть правее, деревья, налево…

– Теперь, – сказал Доджерс-младший, – станьте сюда и махните папе рукой. Тогда он включит устройство подавления.

Джейк сделал, как было сказано, и вернулся к экрану. На его глазах пятнышко, обозначавшее храм, исчезло вместе с фоном от окружающей местности. На его месте было лишь ровное свечение.

– Попробуй перестроить частоту, – предложил Фриче. Гарольд щелкнул переключателем, затем повернул диск. Храм сделался еле видимым, как в тумане. – По мере того, как он меняет частоты на РЛС, компьютер в устройстве подавления немедленно подстраивается под излучение, – объяснил Фриче Джейку, – так что видно лишь призрачное изображение, а его недостаточно для захвата цели. Учтите, что это американский экран, он чувствительнее советского.

– Да, впечатляет.

– Перейди на более высокую ЧСИ и попробуй зафиксировать место, где должен быть храм, – приказал Фриче Гарольду. – Введи растянутое изображение.

Совсем ничего. Станция не фиксировалась. В центре экрана оставалась пустота.

После долгого молчания Фриче сказал так тихо, словно боялся собственных мыслей:

– Если бы можно было пользоваться этой штукой в оптическом диапазоне волн, вы вообще не увидели бы этот дом, хотя он совсем рядом.

– Вы хотите сказать, что мы смотрели бы сквозь него, словно через пустоту?

– Нет, оно выглядело бы черной дырой. Через него ничто не проходило бы. Но такую технику не удастся создать даже к середине следующего века.

– Господи, – ошеломленно произнес Джейк Графтон, – нам бы довести до ума эту штуку и запустить ее в море. Нам с вами этого было бы более чем достаточно.

Во вторник, в полдень, когда Луис Камачо ел сэндвич с рыбным салатом, у него на столе зазвонил телефон. Пальцы у Камачо были испачканы майонезом, который весь оказался на телефонной трубке.

– Камачо слушает.

– Луис, это Боб Пикеринг. Вы не смогли бы на несколько минут зайти ко мне в кабинет? У меня здесь кое-кто, кто вам будет интересен.

Камачо завернул недоеденный сэндвич, сунул его в нижний ящик стола и машинально запер. Все ящики и шкафы в его кабинете были постоянно закрыты, если только он не доставал или не клал туда что-нибудь. Привычка.

Камачо был знаком с Пикерингом, хотя и не близко. Пикеринг расследовал дела о нелегальном въезде в страну на территории округа Колумбия.

– Луис, это миссис Матильда Джексон и мистер Ральф Барбер. Луис Камачо, – представил Пикеринг и после рукопожатия добавил: – Мистер Барбер – адвокат из фирмы «Фергюсон и Уэйт».

Это была одна из крупнейших юридических фирм Вашингтона, она насчитывала около двухсот адвокатов и специализировалась на делах, связанных с федеральным регулированием экономики.

Пикеринг излагал приключения миссис Джексон в прошлую пятницу, а Камачо рассматривал посетителей. Пикеринг заключил:

– Исходя из своего опыта, миссис Джексон решила, что окружная полиция не отнесется с доверием к ее заявлению, поэтому она пошла к мистеру Барберу, своему прежнему начальнику, и он предложил ей обратиться к нам.

Барберу было за пятьдесят. Даже в эту пору года он еще носил пальто и белый шелковый шарф. Видимо, он надеялся, что допрос продлится недолго. Миссис Джексон тоже была в пальто, потертый вид которого резко контрастировал с модным синим мохером, облегающим дородное тело юриста.

– Раньше нашим районом можно было гордиться, – не спеша начала миссис Джексон. – Но эти притоны и торговцы наркотиками на каждом углу… Полиция должна что-то сделать!

– Мы считали, что информация, которой располагает миссис Джексон, будет воспринята в ФБР более объективно. – Адвокат указал на краешек стола Пикеринга, где лежали рулончик пленки и пластиковый мешок со смятой пачкой от сигарет внутри.

– Может, это стоило бы отправить в лабораторию, – сказал Пикеринг Луису. – Я получу отчет и дам вам копию. Мы придем к вам через несколько дней, миссис Джексон. Кто-нибудь из нас. Сейчас нам придется взять у вас отпечатки пальцев, чтобы сравнить с теми, что есть на пачке. Извините, но так положено.

Камачо списал номер отчета у Пикеринга, извинился и ушел. Предметы, интересовавшие его, он отнес прямо в лабораторию и зарегистрировал в журнале.

Завтра днем, сказали ему. После трех.

Прототип, изготовленный компанией «Консолидейтед текнолоджиз», стоял в специальном ангаре в Палмдейле. Джейк осматривался в похожем на пещеру помещении, окруженный не менее чем двумя десятками инженеров и вице-президентов. Последние были в строгих деловых костюмах, но инженеры, видимо, предпочитали рубашки с короткими рукавами и темные галстуки. Как символ профессии они носили «занудники» – пластиковые насадки на нагрудных карманах, из которых торчало множество ручек и карандашей, а с наружной стороны были вставлены спецпропуска. Работавшие от солнечного света калькуляторы висели на поясах и у инженеров, и у начальства.

У черного самолета было обычное сдвоенное носовое колесо с водилом, позволявшим запускать машину с катапульты, но больше ничего знакомого Джейк не обнаружил. Закругленные крылья смещены далеко к хвосту по схеме «утка». На конце фюзеляжа глубоко вдавлены два вертикальных стабилизатора.

Воздухозаборники наверху, сразу за кабиной, в которой сиденья членов экипажа размещались одно за другим.

Старший вице-президент, высокая женщина лет сорока пяти, которая, как сказал Уилсон, выросла от простого бухгалтера до своей нынешней должности исключительно благодаря своим способностям, подвела зрителей к машине и объяснила Джейку ее отличительные особенности.

– Аэродинамическая форма оптимизирована, с тем чтобы свести к минимуму эффективную площадь рассеивания. На всех передних и хвостовых кромках применены поглощающие излучение материалы – чередующиеся слои стекловолокна и пластика с покрытием из углеродных волокон…