Я невольно поежилась и обхватила себя руками за плечи, словно пытаясь спрятаться от холодных призрачных рук налетевшего вихря, жадно шарящих по моему телу и стремящихся забраться как можно глубже под крупную ажурную вязку свитера. Тьма на моем плече дернула подвижным носом и разразилась потоком ассоциаций с самым негативным, мрачным содержанием. Лорранский моему демону вроде бы и нравился, она даже, можно сказать, полюбила его – этакой снисходительной, покровительственной любовью, с какой окружающие обычно взирают на безобидных дурачков и дружелюбных умственно отсталых, но вот его поведение иногда ставило вонато в тупик, и она раз за разом недоуменно вопрошала у меня: ну отчего люди такие странные? Или это она ничего не понимает?
Мне демона утешать было нечем. Сама порой удивлялась, какие штуки иногда ухитряются выкидывать представители моей расы. До них и альмам временами далеко бывает, и эльфам, и оркам с гномами.
Торин взирал на меня жалобными беспомощными глазами, и мое сердце невольно тронуло сострадание: ну разве же виноват Лорранский, что в то время, когда боги мозги раздавали, он в очереди за конфетами стоял?!
– А чего тебя вообще в "Сломанный меч" понесло? – задавив в себе непрошеное жалостливое сочувствие, грубо поинтересовалась я. – Дома не сиделось, что ли?
Графенок надул губы, потом посмотрел на трактир, все еще вздрагивающий и трясущийся из-за идущих внутри боевых действий, и преувеличенно внимательно воззрился на затянутое серожелтыми облаками небо. По нему кое-где гуляли отблески многочисленных фонарей и сгустков света с улиц Каленары, да время от времени пробегала стремительная рябь тревожимых ветром облаков. Я посмотрела туда же, не нашла ничего достойного столь пристального внимания и изучения и дерзнула вновь обратить сиятельное внимание аристократа на свою скромную и ничтожную персону:
– Ау, Торин! Я, конечно, понимаю, что благороднорожденному не пристало беседовать с какой-то наемницей, но все же смею напомнить о том, что когда-то ты под моими юбками защиты искал. А это, мне кажется, уже что-то да значит и к чему-то обязывает. В первую очередь тебя. Поэтому не изволишь ли ты ответить на мой вопрос?
– Странные темы ты поднимаешь, Тень,- величественно наклонив голову, сообщил Лорранский. Взгляд забросанного овощами аристократа выражал благородное негодование и чуть брезгливое удивление.- Зачем люди ходят в трактир? Поужинать, разумеется. Музыку послушать. С людьми пообщаться.
– Логично,- согласилась я, перехватывая Тьму, явственно почувствовавшую в словах графеныша насмешку и уже метнувшуюся к нему, ощерив клыки и грозно шипя,- Вот только "Сломанный меч" не слишком подходит для мирных посиделок в компании друзей и кружек с пивом. Да и для благороднорожденного он не самое подходящее место. Так что же привело тебя в это достойное, но немного странное и весьма специфическое общественное заведение?
– С тобой хотел поговорить,- наконец сознался Торин, не без опаски глядя на демона, который рвался из моих рук.
– Ну говори,- согласилась я.- Только знаешь что? Давай, может, пойдем куда-нибудь, а то здесь стоять, во-первых, холодно, а во-вторых, небезопасно.
Аристократенок изумленно покосился на меня, но промолчал и галантно предложил локоть. Я, не размениваясь на такие куртуазные сантименты, сгребла ладонь Торина и с недостойной сопровождающей графа девицы торопливостью двинулась вниз по улице, стремясь в кратчайшие сроки отдалиться от "Сломанного меча" на как можно большее расстояние. Судя по звукам и уменьшению количества летящих из окон предметов, драка там стала постепенно затихать, а это значило, что на крыльцо с минуты на минуту может выскочить разъяренный Жун, призывающий на наши головы всех демонов мира подлунного и Мрака вековечного да заодно пытающийся применить менее патетичный, зато более действенный метод внушения и наказания – деньгами. Силой он, ясное дело, ничего не отнимет, но кровь попортит изрядно. Да еще и состоятельных клиентов в своем злопамятстве да вредности мне перестанет сватать.
Улица Каштанов – малоподходящее для графских прогулок место. На ней хватает всевозможных общественных заведений, радующих своих посетителей самыми демократичными в Каленаре ценами и полным отсутствием внимания со стороны стражников, которые просто боятся лезть и тревожить это осиное гнездо, где распрощаться с жизнью было так же легко, как Торину съесть шоколадную конфету. Поэтому неудивительно, что по этой улице я неслась крепко подхлестнутой лошадью, таща за собой бестолкового аристократа, как непослушного демона на поводке. Ишь, ужинать он в трактир пошел! Музыку слушать! С людьми общаться! Да диво еще, как его по дороге в "Сломанный меч" не прирезали в какой-нибудь темной подворотне!
Крупная вязка старого свитера плохо защищала от холода, ветер то и дело сладострастно дотрагивался до тела ледяными пальцами и пытался задрать мой наряд. Я нервно хлопала себя но животу, придерживая рвущийся в полет предмет моего немудрящего одеяния, и косилась на встрепанного, подозрительно долго немотствующего Торина. В самом деле, для него же ни разу не высказаться в течение двух минут – уже подвиг, а тут он едва ли не четверть часа молчит, словно воды в рот набрав. Что у этого вздорного, склочного, болтливого и недалекого аристократишки на уме? Ой, как мне его взгляды да улыбки не нравятся…
Тьма подпрыгивала на моем плече, как не слишком умелый наездник в седле при галопе. Уж кто-кто, а вонато разумела все, ее шипение из просто удивленного постепенно становилось откровенно агрессивным и неодобрительным. Правда, мысли свои демон держала при себе и меня их отголосками не бомбардировала. Впрочем, я ее понимала и гак. Одно дело с покровительственным материнским умилением наблюдать за здоровенным лосем, жующим сладости, как маленький ребенок, или закатывающим глаза и исторгающим из своей могучей груди томные вздохи, и совсем другое – чувствовать, что этот самый лось имеет в отношении нас разнообразные, далекоидущие планы.
Лорранского, чего греха таить, я слегка побаивалась. И дело было даже не в той самоуверенной небрежности, с которой он напролом перся по жизни, не смотря под ноги и не оглядываясь назад, а в его ко мне отношении. Подобрать подходящее определение этим чувствам я затруднялась. Да, думаю, и сам Торин не смог бы внятно объяснить, отчего это он вздумал делать безродной наемнице предложение руки и сердца с соблюдением всех аристократических правил хорошего тона и благороднорожденной напыщенности. Веселое путешествие в Меритаун и обратно приучило меня смотреть на Лорранского-младшего как на бестолкового великовозрастного ребенка, которому постоянно нужны внимание, опека и присмотр. Поэтому серьезно воспринимать Торина вместе с его чувствами, сколь глубоки и трагичны они ни были, я просто не могла.
Пару раз навстречу нашей колоритной троице выскакивали грабители, щерящие в радушных улыбках редкие зубы и потрясающие всевозможными колюще-режущими предметами. Я, не снижая темпа передвижения, перехватывала безвольную ладонь Торина левой рукой, а правой тут же вытаскивала из-за пояса кинжал. Большинству работников ночных подворотен достаточно было одного взгляда, чтобы понять: со столь самоуверенной и решительной девушкой связываться им явно не стоит. Не слишком сообразительных пугала Тьма, с готовностью предъявляющая татям когти и зубы. И если на девушку с кинжалом они бы по скудоумию своему еще отважились выйти, то вступать в конфликт с хозяйкой хищною демона не решился никто.
