«С тем же успехом можно предложить ему зарубить себе на носу», — подумала Крис.

— Некоторое время… — повторила она.

— Со временем он поймет, — рассмеялась Мэтти. — Дети будут пирог?

— С радостью, — ответила Крис.

А затем послышались сирены. И время остановилось. Пронзительный звук нарастал. Отсюда было недалеко до пожарного депо. Мэтти продолжала резать пирог, и странный звук раздался из гостиной.

— Что это? — спросила Крис.

— Иногда мы включаем радио, когда слышим сирены. Мы немного волнуемся, но не говорим Майку. Ему нравится думать, что он живет сам по себе.

Мэтти опустила руку в карман фартука, и там мягко затрещало. Крис знала, что это молитвенные четки.

— Неси пирог в гостиную, — сказала Мэтти. — Мы послушаем.

Большой Майк сказал, что это пожар в доме. Сначала переговоры звучали не слишком напряженно. Она слышала голос Майка по радио. Он просил прислать пожарную машину. Затем грузовик на гидравлике. Еще одну машину — возможно, пожар увеличивался. Затем еще один сигнал — полиция и скорая. Крис стала нервничать, слушая переговоры пожарных по радио.

Интересно, успеет ли она в магазин до закрытия, чтобы купить собственный радиосканер.

Вызвали еще одну бригаду. Произошел взрыв. Команда Майка организовывала спасение, и в эфире теперь звучал не его голос. А затем, сквозь ужасный скрип и треск, поступило сообщение, что команду пожарных завалило.

— Боже мой! — выпрямляясь, сказала Крис. — Что же нам делать?

— Тихо. Просто будем слушать.

— Они назовут имена?

— Нет.

— О боже! Почему он не стал маляром? Это ужасно. Ужасно!

— Нет, они знают, что делают. Знают.

— Я не переживу этого!

— Что бы ты изменила? — спросил Большой Майк. — Всего лишь одну вещь — какую?

— Я бы отправила его учиться на юриста.

— Вот как? Он уже двенадцать лет работает пожарным, — сказал Большой Майк. — Если бы у меня нашлись деньги на его учебу, может быть, около тридцати человек были бы мертвы. Да, он рискует. Сейчас эти люди живы только потому, что он не пошел учиться на юриста. И они должны быть благодарны мне за то, что у меня не нашлось денег.

Потому что, подумала Крис, он вытаскивает людей из пожара, не важно, как это страшно и опасно. И он не надеется на удачу или чудо. Как долго можно на это надеяться? Он делает это не из-за героизма. Он просто выполняет свою работу, которой его учили. Осознанный риск. Как любовь. Господи, пожалуйста, помоги ему!

Мэтти нервно перебирала свои четки.

Пятьдесят шестая машина первой прибыла на место происшествия, сразу же за ней приехал грузовик с гидравликой. Затем сообщили, что выехала еще одна машина. Две машины и грузовик — стандартный «набор» для горящего дома. Полицейских еще не было. Пожарные могли рассчитывать на ответ двух патрульных машин, но приедут они на место пожара позже. До места происшествия команда Майка добралась за три минуты.

У бордюра стоял какой-то человек. Он и вызвал пожарных. Дом по соседству был старым, но за него платили хорошую ренту. Дома здесь были двухэтажными, викторианского стиля, построенные около шестидесяти или семидесяти лет назад, но в отличном состоянии. Самой большой проблемой с такими домами было то, что пожары, возникшие у фундамента, могли быстро дойти до чердака, поскольку не было огнезащиты.

К этому дому вела широкая извилистая аллея, также к нему примыкал гараж, откуда и шел дым.

— Не нравятся они мне, — говорил Джим о пожарах в гаражах. — Всегда полно сюрпризов.

Люди хранят там краску, растворители, канистры с бензином и много чего еще. Не говоря уже о машинах.

Когда пожарные выпрыгнули из машин, мужчина подбежал к ним. Он задыхался и немного нервничал.

— До этого здесь находилась группа подростков. Похоже, у них была вечеринка. Было очень оживленно.

— Думаете, в доме кто-то есть? — спросил его Майк.

— Возможно, — пожал тот плечами. — Люди приходили и уходили все время. Это ведь вечеринка. Может, там осталась группа пьяных подростков.

Джим вернулся к машине, держа в руке канистру. Он убрал ее с проезжей части. Эбл покачал головой и положил ее на землю. Люди обычно не оставляют пустые канистры на дороге. Должно быть, ее кто-то принес специально. Майк задал мужчине несколько вопросов, чтобы определить, когда тот заметил пожар, видел ли кого-нибудь неподалеку от дома. Выслушав ответы, он приказал нескольким пожарным постараться затушить огонь, пока остальные с лестницами приблизятся к дому, неся топоры и багры. Уже начали подключать шланги и подавать воду, достали брезент, который будет защищать дом от воды, грязи и обломков.

Но приоритетом была человеческая жизнь. Забота о сохранности здания стояла на втором месте. Джим, несмотря на тяжелые приспособления, быстро продвигался к парадной двери рядом с гаражом. Он плечом выбил дверь и вошел внутрь.

Судя по большому окну с выступом и паре маленьких окошек, выходящих на улицу, в доме должна быть гостиная или столовая на первом этаже недалеко от парадной двери и кухня — в глубине дома. Парадная дверь и гараж были справа, а спальни — наверху. Площадь всего около трехсот квадратных метров плюс подвал и чердак. И все это должно было скоро сгореть.

Подъехала полицейская машина, и Майк, направив к ним мужчину, собирался присоединиться к Джиму, когда все взорвалось. Гаражная дверь упала в середину, и мусор посыпался на проезжую часть. Двое пожарных, направляющихся к месту возгорания, попадали, как костяшки домино. Из пожарной машины и грузовика сыпались ругательства, пока двое пожарных бежали к товарищам, чтобы оттащить их, но те уже перекатились, чтобы самостоятельно встать на ноги.

Майк на секунду припал к земле от взрыва, но не мог оторвать взгляд от парадной двери. Ее завалило мусором, и из-под нее струился серый дым. Языки пламени слизывали то место, куда ушел его лучший друг.

Начальник команды подошел к нему.

— В здании мужчина, — сказал ему Майк. — Экипаж пятьдесят шестой машины организует спасение. Скажите шестидесятой машине, что она теперь главная. Я иду за Джимом.

Начальник вызвал две особые бригады — для тушения взрывоопасных веществ. Они еще не знали, с чем им придется иметь дело. Не знали, что взорвалось и будут ли еще взрывы. Нужно использовать как можно меньше воды, пока точно не узнаешь, что это.

Майк не мог пройти через переднюю дверь, но огонь еще не добрался до окна гостиной. На клумбе лежал совок. Он поднял его, разбил им окно, торопливо убрал остатки стекла и залез внутрь, надев респиратор. К сожалению, это означало, что он не сможет позвать Джима.

Эти старые викторианские дома были похожи на лабиринты с множеством комнат, объединенных лестницами и коридорами. Вероятно, Джим быстро спустился вниз в поисках людей, а затем направился наверх, в спальни.

Первое, что удивило Майка, было отсутствие мебели. Что это за место? Люди приходят сюда и уходят, но здесь нет мебели? Чтобы сидеть здесь большой компанией, нужен диван. У него засосало под ложечкой. Он понял, что здесь не так.

В доме была главная лестница, что типично для таких старых домов, которую теперь засыпало мусором от взрыва, и пламя пробиралось сквозь поврежденные стены, отделявшие дом и гараж. Но была еще и другая лестница — за кухней. Майк быстро поднялся по ступенькам. Сверху он посмотрел на коридор с дверями в спальни по бокам и на лестничный пролет. Там он и увидел Джима, лежавшего на боку, может, тот мертв, может, без сознания.

Лоб Джима был черным от сажи, и из него текла кровь, но лицо не было обожженным. И слава богу, он был жив. Его красные, слезящиеся глаза уставились на Майка. Деревянный сундук лежал на его ноге, крышка от него — на груди. Он потянулся рукой к ноге, словно пытался освободить себя. На нем был респиратор, но в глазах наблюдалось отчаяние.

Майк отшвырнул сундук, словно тот весил пару граммов. Он не мог позволить Джиму лежать здесь или потратить время на то, чтобы зафиксировать его ногу. Майк ухватил Джима за воротник и немного приподнял его. Он услышал, как его друг зарычал от боли. Джим весил намного больше Майка, от натуги у него напряглись все мышцы. Но это был его лучший друг, и он не мог его здесь оставить.