– Боги, – шепнула Алёна.

– И ты в это веришь? – тем же таинственным шепотом откликнулся Макар.

Невыносимый все-таки тип. Усилием воли девушка справилась с нахлынувшим раздражением. Не время скандалить, вот вернутся, она ему задаст. Как он из поломанного фена-то отстреливался... Это что-то!

– Вокруг дворцы правителя и верховных магов. Их охраняют, не подступишься, я старалась не приближаться. А вот в роще была. Там ни одного стражника. Незачем, и так никто не сунется.

– Видела богов? – Макар озорно улыбнулся.

– Богов не видела. Озерко там в середине, круглое, как тарелка. А в озерке... – Алёна поежилась, вспомнив, что сталось со священным водоемом. – Ладно, хватит болтать. Что делать будем?

Они свернули в неширокую боковую улицу. Одновременно с ними в другой ее конец вступила группа солдат. Не раздумывая, Макар под прикрытием сильно вынесенной воротной башенки взлетел на стену, заволок наверх Алёну, и оба рухнули в чей-то сад. Треск кустов, по счастью, заглушила визгливая брань – невидимая отсюда дама от души поливала слуг сочной руганью. В ответ послышались робкие оправдания. Макар тыркнулся в одну сторону, в другую, боясь нарваться на людей. Пригнувшись, мягко побежал вдоль стены, прочь от омерзительного голоса. Едва заметная в каскадах тяжелых, гроздьями свисающих к земле соцветий, мелькнула зеленая дверца. Беседка?

Совсем рядом, отделенный лишь густой зеленью, кто-то ругнулся сквозь зубы. Решив пересидеть и оглядеться, Макар юркнул в беседку, увлекая следом Алёну. Под ногами заскрипело, запружинило. Внутри было темно из-за густой листвы и очень тесно. Алёна с разбегу врезалась ему в спину, и Макара швырнуло вперед, прямо на лиственный полог, оказавшийся миражом. Во всяком случае, ладонь прошла его насквозь, не встретив сопротивления, и почти сразу уперлась в преграду. Он ощупал гладкие переплетающиеся полосы, вроде стенки корзины. Стукнул раз. Тоненькая, гибкая стеночка. Другой, третий... За стенкой – совсем близко – с удовлетворением вздохнул некто, судя по всему, очень крупный. Зашевелился, энергично встряхнулся, отчего все вокруг них заходило ходуном. Что-то мощно просвистело в воздухе, тоже раз, другой, третий... А в следующий миг их швырнуло друг на друга, подбросило вверх – и понесло. За спиной Алёны захлопала распахнутая настежь дверца. Девушку едва не выбросило наружу при резком толчке. Макар ухватил ее за руку, дернул на себя, подальше от зияющего голубизной просвета в зарослях. Но дверца случайно захлопнулась сама, и он, нашарив задвижку, запер ее.

– Летим! – вскрикнула Алёна. – Мы ведь летим, правда?

В верхней части дверцы обнаружилось окошечко. Открыв его, Макар увидел лес разномастных крыш, стремительно уносящихся вниз. Между крышами змеились ручейки улиц, по ним возбужденно сновали фигурки. Кто-то визжал. Фальшивая беседка мчалась в воздухе, забирая все выше и унося в своем нутре двух незадачливых беглецов.

Раздосадованный Заклинатель соскочил с повозки. Оставшись без седока, глупые звери бестолково заметались, вынюхивая хозяина. Маг нетерпеливо махнул слугам, чтобы прибрали. Его догрызала тревога. Не было сил терпеть невыносимо медленное – а как еще пристало ездить Тринадцатому члену магического Совета? – путешествие аж до самого Дома вердиктов. Тяжело налегая на палку, он заковылял по брусчатке. Тут же и пожалел о своем порыве. Разнылось колено. Навалилась жара, пот защипал кожу, противно заскользил в бороде. Тринадцатый вскинул было ввысь бешеный взгляд, но вовремя подавил раздражение: управление погодой по приватной надобности было запрещено эдиктом номер 13 247/08 добрых полтора века назад. Небо, испуганно посеревшее, тут же прояснилось и с новой силой обрушило на землю потоки слепящего света. Ох, годы! Стариковская раздражительность...

– Ваше всемогущество!

Заклинатель вздрогнул от неожиданности, задрал голову. Сверху вниз на него с тупой почтительностью взирал боец Группы Срочного Отклика.

– Кажись, того... Упустили.

– Ну и какая же вы после этого элита? – не сдержал раздражения Тринадцатый.

Грусрот попятился. Глаза у него совсем остекленели, и маг устыдился своей вспышки. Чего взъелся на бедного парня? Сам ведь виноват, дурень старый. Не стерпел, шум поднял на весь базар, руками размахался... Стыдно вспомнить.

– Ладно уж. Докладывай.

– Этот, того, огнем стрелять начал! Не, у нас все ребята опытные, всякого навидались. Но чтоб так...

– Что, многих пожгло? Огнем-то? – Маг скептически хмыкнул. – Иллюзии, значит, убоялись, вояки?

Воин насупился:

– Мы с магами не воюем. Мы их, того, защищать должны...

Не дослушав, Заклинатель отвернулся от широкой груди защитника и, насколько позволяла нога, заспешил вниз по переулку. В отличие от своих бесчисленных близнецов, таких же старых кривых заулков в самой бойкой части города, этот был мертвенно пуст. Позорная спецоперация распугала людей – дуралеи эти в латах, рассыпавшиеся, кто парами, кто тройками, по столичным кварталам. Да его черная форменная мантия в золотых символах зодиакального созвездия, вызывающая в обывателях почтительный трепет. Заклинатель огорченно хмыкнул, оглядевшись вокруг. Людей рядом множество, а ни одного не видно, все попрятались. Будто он злодей какой или оборотень! Утирая рукавом взмокший лоб, ненароком сдвинул капюшон, и внутренние люди – настоящие, те, что таятся внутри людей внешних, – тут же ворвались в его голову разноголосым хором. Думали все примерно одинаковое. Маг поспешно надвинул капюшон, отсекая однообразные людские переживания, только нос выглядывал.

Утомленный блужданиями по кругу ум охотно соскользнул на постороннее. Мантии эти форменные – истинное спасение! Заклинатель относился к прогрессу с понятным недоверием, но тут дело другое. Изготавливали прогрессивную вещь из густого сока экзотического растения рисин. Здесь оно не росло, да и вообще нигде почти не водилось. Высыхая, вонючая жижа схватывалась в пленку, тоже весьма вонючую, зато прочную, эластичную, а главное, не пропускающую магические воздействия ни внутрь, ни наружу. Обнаружилось у пленки и побочное свойство – не промокала. Тринадцатый, недаром слывший анахоретом, страстно любил одинокие прогулки под дождем. Пытался даже протолкнуть в Совете план усовершенствования официального облачения – чтобы и обувку непромокаемую изобрели, а то ноги сильно мерзли. Получил, однако, отказ. Ноги-то в передаче магических импульсов не участвуют! Нечего экранировать, незачем тратить дефицитное сырье. Ведь брать у дерева рисин сок можно только после цветения, цветет же оно раз в сто лет. А Заклинатель уж и фасон продумал... Жаль. Приходилось довольствоваться мантией, и та уже обтрепалась и вылиняла. Выдавали драгоценную форму только по личному распоряжению короля, а его владычество...

Вспомнил об опустевшем троне – и мысли соскользнули в привычную колею. А впереди уже замаячила раззолоченная ограда Дома вердиктов, напоминавшая Тринадцатому магу – в чем он порой осмеливался себе признаться – дамскую гребенку. Он поддернул рукава мантии, казавшиеся кружевными из-за россыпи дырочек, и с угрюмой решимостью захромал к воротам.

Сам Дом вердиктов, защищенный помимо пижонской ограды широкой полосой голой земли, представлял собой еще более впечатляющий образчик дурновкусия. Любой обыватель, независимо от толщины кошелька, замирал в восхищении при виде этого ослепительного миража. Заклинатель же не поднял головы. Он боялся, что увидит за Домом его тень, – что не справится с собой, сместит зрение и увидит. А зрелище самого Дома давно приелось.

Формой главное правительственное учреждение более всего напоминало песчаный холмик, насыпанный гигантским младенцем и им же любовно изукрашенный. Башни, башенки, шпили, заостренные арки и пучки колонн, торчащие просто так, словно деревья в роще, покрывали его подобием вздыбленной щетины. В просветах между архитектурными излишествами теснились затейливые статуи. Внимательный взгляд мог бы различить в этом скоплении и гадов подводных, подземных и наземных, и все три класса существ (живых существующих, живых несуществующих и неживых), и древних героев, и полубогов – словом, целый зверинец. А может, и не мог бы, раньше ослеп от золотого сияния.