Он положил ломтик назад на тарелку.

— Принеси что-нибудь другое. То, что пробовала сама.

Глаза девушки округлились. Она все поняла и, не говоря ни слова, схватила поднос и убежала, будто думала, что винить будут ее.

Жеро снова уставился на море.

«Николь у Джеймса. Неужели они поднимают ставки и хотят выманить Холли сюда, на Авалон?»

— Не надо, Холли, — произнес он вслух. — Не смей.

Сиэтл, ноябрь

В номере отеля на Пионер-сквер Анна Луиза резко очнулась ото сна, припомнила вчерашний день и поняла, что ее разбудило: кто-то пытался взломать одну из магических преград — ту самую, в доме Холли. Деверо. Майкл? Нет. Она ахнула и протянула руку за телефоном.

Лондон, сентябрь 1666-го

В лондонском особняке, где располагался Материнский ковен, перед алтарем расхаживала Жизель Каор. Решение верховной жрицы перенести храм из Парижа в столицу Англии ей не нравилось, о чем она только что заявила.

— Лондон недостаточно велик — ковен в нем не укроешь, а уж тем более два.

— Что же ты предлагаешь, дитя мое? Оставить город Верховному ковену? — Жрица удивленно подняла брови.

Жизель перестала вышагивать, приложила руку к резному узору деревянной стенной панели, а другой нащупала атам, заткнутый за пояс ее обширных черных юбок.

— Нет. Я предлагаю уничтожить Верховный ковен, вместо того чтобы выживать на его территории.

— А с ним и твоих врагов Деверо? — Жрица откинулась на гнутую спинку кресла и скрестила руки на груди. Ее платье и белый повойник так сильно походили на монашеское облачение, что Жизель снова напомнила себе: эта женщина — тоже ведьма. — Ты печешься о Материнском ковене или о собственном роде?

— Одинаково и о том и о другом.

— Дитя мое, слуге двух господ нельзя доверять. Общая цель должна быть для тебя важнее зова крови. Мы выйдем на бой с Верховным ковеном, но в свое время и по своим правилам. Едва наши силы превзойдут их, мир будет избавлен от этого зла.

«Зла» — до чего безобидно звучало в ее устах это слово.

Жизель поежилась — здесь, в святилище, пол вокруг алтаря потемнел от пятен высохшей крови. Глядя на него, далеко не всякий смог бы уловить тонкую разницу между злом Материнского ковена и злом ковена Верховного.

— Хорошо, ma mere [28]. Я буду послушной дочерью нашего Круга.

— Вот и умница, — покровительственно проговорила жрица. — А теперь ступай. У нас много дел.

Жизель горячо обняла ее, поклонилась и вышла.

«Возможно, я совершила ошибку».

Сражаться с родом Деверо в одиночку она не могла, поэтому вступила в недавно созданный Материнский ковен. Ведьмы утверждали, что практикуют более светлую магию, чем превосходивший их по силе Верховный ковен. Однако прошло уже несколько месяцев, и у Жизель возникли большие сомнения по этому поводу.

Верхушка Материнского ковена постоянно говорила правильные вещи о том, что белая магия лучше, выставляла себя перед миром колдовства в выгодном свете. Послушать их, так это кровожадная Жизель оказывалась паршивой овцой, это ее замаранную злом каорскую натуру следовало усмирять.

В тысячный раз ведьму посетили думы о Барбаре, ее бабушке. Что за человек она была? Стала бы она переубеждать внучку, если бы та имела свое собственное — не такое, как у всех, — представление о магии?

Впрочем, стараниями Люка Деверо ответов никогда не узнать. По его вине бабушку отправили на костер, а мать, Кассандру, которая провела всю жизнь в бегах, поймали и утопили. Колдун полагал, что покончил с родом Каор, и благодаря этому высоко поднялся в Верховном ковене.

Но он не знал еще об одной ведьме, которая ускользнула из его лап.

«Скоро узнает».

С помощью магического кристалла Жизель следила за Люком и видела: тот совсем близко. Гадания в последнее время всякий раз указывали ей на ближайшие дни: лучшего шанса убить Деверо не представится. Несмотря на свои обещания верховной жрице, ведьма не хотела упускать такую возможность.

«В ковене у меня есть надежные друзья, — думала Жизель, шагая по коридору прочь от святилища, — они помогут мне в этом сражении».

Люк казался гораздо моложе своего возраста. Только последние крохи тщеславия заставляли его следить за своей внешностью — стать прахом телу не позволяла магия, а придавать себе достойный облик колдун при желании мог без особых усилий.

Деверо под его началом делались все могущественнее, чему способствовала и дружба с Верховным ковеном. Еще пара поколений — и род Люка встанет во главе этого сообщества.

Единственную угрозу представляло собой семейство Мур, колдуны которого становились сильнее день ото дня. Чтобы одолеть их и захватить верховную власть ковена, семейству Люка никак нельзя было отвлекаться на другие дела. Любые преграды следовало устранять, и колдун постепенно уничтожил все, что стояло на его пути. Все, кроме одной помехи.

«Она думает, что я не знаю о ее существовании. Весьма заблуждается: прекрасно знаю».

Гадания не оставляли сомнений: настала пора уничтожить последнюю ведьму из рода Каор.

«Он позвал меня. Он хочет битвы».

Жизель была огорошена — получить фору за счет внезапности у нее не вышло, так же как и выждать еще один лунный месяц, прежде чем самой напасть на Люка Деверо.

Тот сделал ход первым.

Ощущая его магический зов, ведьма с двумя сестрами по ковену явилась на Пудинг-лейн.

Колдун со своей компанией уже поджидал их. Две группы медленно и беззвучно стали сближаться, словно солдаты на поле боя. Люк и Жизель — воины, готовые вступить в сражение, — скрестили взгляды.

Внезапно Деверо выхватил из-под плаща кинжал и с чудовищной точностью швырнул его в голову ведьмы. Та выбросила вперед руку — оружие застыло в воздухе, медленно развернулось острием к хозяину и, подхваченное всей яростью, на которую была способна Жизель, полетело назад.

В этот момент, как по сигналу, в отчаянный бой вступили остальные. Силы соперников были равны. Освещенные луной, сумрачные фигуры метались по улице и выписывали в страшном танце пируэты, доступные лишь тем, кто владеет темной магией.

Люк и Жизель постепенно отходили от основной группы. Неожиданно Деверо повернулся и исчез в темноте. Ведьма побежала за ним. Поединок увлек их соратников в соседний закоулок; Жизель и Люк вскоре остались наедине.

Измотанные, почти обессилившие, противники ходили кругами, выискивая бреши в обороне.

— Я прикончил твою бабку, потом мать, теперь уничтожу тебя!

— А я клянусь Богиней, что вот эта ведьма из рода Каор отомстит за всех. Больше ты не убьешь никого из моей семьи.

Жизель трясло от усталости, но разгоравшаяся в ней ярость придавала сил; руки задрожали от прилива энергии, которую она выплеснула единым криком:

— Incendia! [29]

Прямо перед ней возникли огненные шары, ведьма стала швырять их в колдуна. Тот отбивался легко, словно играючи. Несколько штук упали ему под ноги и с шипением погасли в грязи, два угодили в корыто с водой, еще один влетел в окно дома королевского пекаря, а последний Люк отбросил назад в соперницу.

Та вскинула руку — шар замер в воздухе. Секунду он дрожал и гудел под напором с двух сторон, потом взорвался и потоком искр хлынул на дорогу.

— Деточка, шарлатаны — и те показывают фокусы получше, — с ухмылкой проговорил колдун.

— Бедняжка Люк, думал, что извел весь род Каор? Да только не знал, что у Кассандры есть дочь.