— Так вы это знали, — ахнула она, — еще до того, как мы придумали весь план? И что же они теперь будут делать?

— Поедут домой верхом на одном коне, — ответил лорд Уиндроу. — Средство передвижения весьма романтичное в теории, но чертовски неудобное на практике. Наймут карету. Предполагаю, что в «Павлине» наверняка есть какая-нибудь старая скрипучая телега, которая на это сгодится. Впрочем, она, вне всяких сомнений, чертовски неудобна и в теории, и на практике. Подождут в гостинице, пока мы за ними вернемся. Этот вариант, безусловно, самый удобный с точки зрения и теории, и практики. Так что, как вы сами видите, у них имеется по меньшей мере три варианта.

— А мы за ними вернемся? — уточнила Юнис. — И как скоро?

— Завтра утром, — ответил он, — после того как позавтракаем в Нортоне и попрощаемся с моей матерью.

— Но если в «Павлине» нет наемной кареты? — нахмурилась она.

— Значит, их выбор сведется до двух вариантов, — пожал плечами лорд Уиндроу. — Меньше причин волноваться.

Юнис повернулась и внимательно на него посмотрела:

— Но вы же не думаете всерьез, что они останутся в «Павлине», правда? Конечно, Эдвард поведет себя как истинный джентльмен, и там наверняка достаточно комнат для них обоих. Не похоже, чтобы гостиница была переполнена. Но даже в этом случае леди Анджелина будет погублена. Мы с ней даже мою горничную не оставили!

Он лениво улыбнулся:

— Я возлагаю определенные надежды на Хейворда. Этот его удар, да еще на глазах у дам… Болит чертовски. До сих пор. Очень надеюсь, что сегодня ночью он не поведет себя как джентльмен. Впрочем, об заклад бы я биться не стал. Он знаменит тем, что не сделал ни единого неверного шага за всю историю человечества вплоть до сегодняшнего дня, а вот сегодня уже оступился. Или он решит, что ему хватит приключений на ближайшие пару тысячелетий, или почует вкус к анархии. Остается только надеяться. Как однажды еще в моем детстве заметил мой самый любимый на свете грум, не претендуя на великую мудрость или оригинальность, можно привести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить. А что до вашей горничной, так она потребуется вам самой. Моя мать лишится чувств, если вы явитесь без сопровождения, а придя в сознание, будет бранить меня месяц без передышки. Кроме того, возможно, от вашего внимания ускользнул тот факт, что ваша горничная совершенно счастлива ехать наверху, рядом с моим кучером, а он совершенно счастлив, что она сидит подле него. Было бы слишком жестоко по отношению к ним обоим оставить ее в «Павлине».

— Я вообще не должна была соглашаться на этот безумный план! — воскликнула Юнис. — Потому что леди Анджелина будет погублена в любом случае — приедет ли она без компаньонки в Нортон, вернется ли в Холлингс или, Боже сохрани, останется в «Павлине» до утра. А я буду винить себя до конца жизни. О чем я только думала?

Лорд Уиндроу взял ее за руку.

— О том, чтобы соединить своих друзей в счастливом браке, — сказал он, — поскольку самим им не хватает для этого здравого смысла. А я думал о том, чтобы вы хотя бы недолго побыли только со мной.

Юнис опустила взгляд на их соединенные руки, помедлила, легонько сжала его ладонь и снова вздохнула.

— Мне не следует вас поощрять. Вы в самом деле повеса.

— Ах, — сказал лорд Уиндроу, — даже леди Анджелина Дадли признает, что иногда повеса может исправиться. И существует возможность, что я войду в их число. Не вероятность, нет — по словам леди Анджелины, это дело почти безнадежное, но возможность — наверняка.

— Я дочь кембриджского профессора, — ни с того ни с сего заявила Юнис.

— Осмелюсь предположить, — сказал лорд Уиндроу, — что он чертовски умен и начитан.

— Это да, — согласилась она.

— И оба эти качества он передал вам.

— Да, — опять согласилась Юнис. — Хотя, вероятно, не ту часть, которая «чертовски».

Лорд Уиндроу поднял ее руку и легко прикоснулся к ней губами.

— А есть ли шанс на исправление у начитанных умных леди? — спросил он.

Юнис немного подумала.

— Полагаю, если и не вероятность, то возможность такая существует, — ответила она.

— И при каких обстоятельствах? — спросил лорд Уиндроу.

— В последнее время я обнаружила в себе желание…

— Да? — подтолкнул он, когда Юнис замолчала.

— Наслаждаться жизнью, — сказала она.

— А вы не можете ею наслаждаться, будучи умной и начитанной?

— Я знаю цену и тому и другому, — ответила она. — Всегда знала и всегда буду знать. И не хочу отказываться ни от одного, ни от другого. Мне просто хочется… немного повеселиться.

— А. — Он осторожно опустил их сцепленные руки на сиденье между ними. — Мне нравится, как это звучит.

— Четыре года назад, заключая то соглашение, мы с Эдвардом думали, что замечательно подходим друг другу, — сказала Юнис. — Мы с ним были и остаемся во многом похожи. Но, увидев его в Лондоне этой весной, после года разлуки, я сразу поняла, что наш брак невозможен, и не только потому, что он стал графом Хейвордом и теперь от него ждут куда большего. Еще я поняла, что ему требуется женщина, которая сумеет сделать его жизнь ярче, сумеет скинуть с его плеч тот груз долга и ответственности, который он без слова жалобы возложил на себя после смерти брата. Я на это не способна. Я не умею быть… веселой, пока меня кто-нибудь не растормошит. У меня нет нужного опыта. А затем, на балу у Трешема, когда вы танцевали с леди Анджелиной, а мы с Эдвардом подошли и сели за ваш столик, я сразу увидела, что она им восхищается, а он, хотя и раздражен ее манерами, почему-то очень беспокоится за ее безопасность. И тогда я поняла, что вот она-то и нужна ему в жены. А познакомившись с ней поближе, увидела, что и он самый подходящий для нее муж. Ей нужна уравновешенность, а ему… радость. И еще я немного расстроилась, утратив то, чего, как мне казалось, я хотела все эти четыре года. Но больше я не хочу ни возвращения этой мечты, ни Эдварда, хотя искренне его люблю. Потому что я поняла, что мне тоже не помешает немного радости. Или хотя бы немного веселья.

— А со мной вам было весело, Юнис? — негромко спросил лорд Уиндроу.

Она остро взглянула на него, но не сделала замечания за то, что он назвал ее просто по имени.

— Да. Вы забавный — умный, и быстро схватывающий, и остроумный, и непочтительный.

— По описанию я получаюсь невыносимым занудой, — сказал он.

— О, — добавила Юнис, — еще вы красивый, и… привлекательный, и хорошо целуетесь. Не то чтобы мне было с чем сравнивать, но я бы очень удивилась, если бы самая искушенная куртизанка со мной не согласилась. Теперь ваше тщеславие удовлетворено?

Он медленно улыбнулся:

— Мы приехали. Идемте знакомиться с моей матерью. Кстати, на всякий случай мы ее предупредим, что могут появиться еще двое гостей, которые, к сожалению, задержались в «Павлине» из-за неисправности кареты, и не исключено, что после починки они просто вернутся в Холлингс.

— Ох, — вздохнула Юнис, — за последние несколько дней мне пришлось врать больше, чем за всю мою жизнь. С завтрашнего дня — ни слова лжи.

В сопровождении лорда Уиндроу она вошла в величественный особняк Нортон-Парка и поднялась по изогнутой лестнице в гостиную, где их ждала леди Уиндроу с теплой улыбкой на хрупком лице.

— Чарлз, — произнесла она, когда сын заключил ее в свои объятия, поцеловал в щеку и поздравил с днем рождения, — когда ты уезжал в Холлингс, я сказала тебе, чтобы ты даже не вздумал возвращаться на мой день рождения. Десять миль — это долгий путь.

— Разве я мог не приехать в такой день, мама? — возразил он. — Разве я хоть раз пропустил твой день рождения?

Он повернулся, продолжая одной рукой обнимать ее за талию, и посмотрел на Юнис, присевшую в реверансе.

— Кроме того, — добавил лорд Уиндроу, — у меня был еще один повод для приезда, и он приведет тебя в восторг, поскольку ты донимаешь меня уже не первый год. Позволь представить тебе мисс Годдар, леди, которой я собираюсь в один из ближайших дней, как только обстоятельства и обстановка будут подходящими, сделать предложение руки и сердца. Кажется, мне пора совершить тот самый поступок, который страшит всех без исключения мужчин, хотя внезапно он перестал казаться мне таким пугающим, а, наоборот, сделался бесконечно желанным. Самое время остепениться.