— Общаешься с собственными мыслями, Кристофер, да? — поддразнил он сидевшего поодаль виконта.

— Пытаюсь никого не заразить своей простудой, Эдвард, — объяснил зять. — Ты же знаешь, плохое здоровье — мой крест в этой жизни, но я стараюсь нести его терпеливо и ограждать других, в особенности леди, от моих болячек.

— Это достойно восхищения, — добродушно произнес лорд Хейворд. Леди Овермайер налила ему чашку чаю. — Спасибо, Джулиана.

В течение следующего получаса он почти не смотрел в сторону Анджелины, хотя в общей беседе участвовал. Но она не возражала. На небе по-прежнему не было ни облачка.

Наконец графиня встала. Кузен Леонард тоже поспешно вскочил.

— Мама, — обратилась она к свекрови, — лорд Феннер прибыл сюда в открытом ландо и только что пригласил меня покататься с ним в парке. Вы не будете возражать, если вам придется вернуться домой в одиночестве?

— Или вы пожелаете поехать с нами, мэм? — любезно осведомился кузен Леонард.

— В открытом экипаже человек ничем не защищен от солнца, — ответила графиня-мать, улыбаясь обоим, — а у меня нет с собой зонтика. Благодарю, лорд Феннер, но я с удобством вернусь домой в собственной карете. Эдвард был достаточно добр, чтобы доставить ее в Лондон из Уимсбери-Эбби. Поезжай, Лоррейн, пусть прогулка доставит тебе удовольствие.

Похоже, это был знак графу Хейворду.

— Леди Анджелина, — произнес он, поднявшись с дивана и наконец-то глядя прямо на нее, — не доставите мне удовольствие покатать вас в парке? Я на двуколке.

На двуколке. Анджелина никогда в них не ездила, в деревне они не очень приняты. Но она всегда считала их самыми шикарными экипажами, хотя они довольно опасны и люди, которые правят ими недостаточно осторожно и умело, нередко гибнут. Впрочем, она могла держать пари на то, что лорд Хейворд никак не может оказаться неосторожным или невнимательным.

Анджелина ослепительно улыбнулась.

— Какая восхитительная мысль! — сказала она. — Благодарю вас, лорд Хейворд, мне хочется этого больше всего на свете. Можно, кузина Розали?

Розали одобрительно кивнула.

— Будь осторожен, не гони слишком быстро, Эдвард, — предупредил виконт Овермайер. — Сегодня день кажется теплым, но когда едешь быстро, становится холодно. Ты же не захочешь, чтобы леди Анджелина простудилась.

— Спасибо, Кристофер, — отозвался лорд Хейворд. — Я вспомню этот совет, если вдруг испытаю внезапный порыв подстегнуть лошадей.

Анджелина едва не расхохоталась, но удержалась, чтобы не задеть чувства виконта, который говорил совершенно серьезно и беспокоился о ее здоровье.

— Благодарю, лорд Овермайер, — произнесла она, улыбаясь виконту. — Но я доверяю лорду Хейворду и не сомневаюсь, что он будет очень заботиться обо мне.

— Это одно из самых замечательных качеств Эдварда, — сказала его сестра. — Ему можно полностью довериться, леди Анджелина.

— Мы сейчас же уходим, — заявил лорд Хейворд, — пока меня не причислили к лику святых.

Он наклонился и поцеловал бабушку в щеку.

Эдвард с беспокойством думал, что сделал откровенное публичное заявление. Ведь дважды ангажировать леди на танец на ее дебютном балу — причем открывать с ней этот бал, — сидеть за одним столиком во время ужина, а два дня спустя, прекрасным весенним днем, когда абсолютно все будут на улице, пригласить покататься в парке на высоком сиденье новенькой, с иголочки двуколки — это что-то да значит.

С таким же успехом он мог бы опубликовать в завтрашних газетах объявление о помолвке или написать приглашения на свадьбу и разослать их всем подряд. Мог назначить церемонию в часовне Святого Георгия на Ганновер-сквер и заказать свадебный завтрак. А заодно привести в порядок детскую.

— Как же это чудесно! — воскликнула леди Анджелина Дадли, когда они ехали в двуколке, пробираясь сквозь множество карет и экипажей, устроивших модную послеобеденную прогулку в Гайд-парке.

— Вы в первый раз катаетесь в парке? — спросил Эдвард.

Разумеется, однажды она уже совершила верховую прогулку по Роттен-роу, но это, конечно, совсем другое дело.

— О да, — ответила Анджелина. — Ни Трешем, ни Розали не позволяли мне появляться здесь до тех пор, пока я не начну выезжать, а вчера Розали настояла на том, чтобы я отдохнула. Впрочем, я пошла в библиотеку Хукема. О, и там встретила мисс Годдар, и мы вместе пошли в чайную и проболтали целый час. А днем маркиз Эксвич нанес визит Трешему. Такой глупец, пришел делать мне предложение! О, смотрите, вон там… как его зовут? Вчера вечером он пригласил меня на третий танец. Сэр Тимоти Биксби, вот как. А леди, которая с ним, танцевала с Фердинандом. Я не могу… Здравствуйте! — повысила она голос.

Они остановились на несколько мгновений, чтобы обменяться любезностями с Биксби и мисс Коулмэн.

Эксвич, думал Эдвард. Должно быть, ему уже пятьдесят. Сколько раз он был женат? Дважды? Трижды? И сколько у него детей? Шесть? Восемь? Восемнадцать? Очевидно, все дочери.

— Вы приняли предложение? — спросил он, когда двуколка поехала дальше.

Анджелина с недоумением посмотрела на него, но тут же заулыбалась.

— От лорда Эксвича? — фыркнула она. — О нет. Он же носит корсет!

Видимо, это достаточно уважительная причина, чтобы отклонить брачное предложение. И скорее всего действительно уважительная.

Она пила чай с Юнис? Сам он так до сих пор к ней и не сходил.

Им потребовался час, чтобы объехать круг. Практически все гуляющие здесь были на балу у Трешема, поэтому пришлось поздороваться с каждым, осведомиться у каждого о здоровье и сообщить каждому, какой сегодня чудесный день, на случай если сами они не заметили.

И все откровенно рассматривали Эдварда и Анджелину с задумчивостью во взоре. Двое его знакомых даже подмигнули ему!

— Должно быть, вы уже хотите вернуться домой, — сказал наконец он. — Я вас…

— О нет! — Анджелина повернула к нему испуганное лицо. — Не может быть, что уже пора возвращаться! Мы почти ничего в парке не увидели.

Разве она не знает, что это и не предполагается? Гайд-парк большой.

— Хотите, чтобы я вас еще немного покатал? — уточнил Эдвард.

— О да, прошу вас. Но нельзя ли найти менее оживленное место?

— Ну, разумеется, — ответил Эдвард и, выехав из толпы, повернул на тихую аллею, скорее удаляющуюся от парковых ворот, чем ведущую к ним.

На виду у половины светского общества.

Мог бы сразу разослать приглашения на прием по поводу первых крестин.

Анджелина раскрыла над головой зонтик — абрикосового цвета в тон муслиновому платью. Правда, есть учесть размер ее шляпы, Эдвард так и не понял, с какой целью.

— Лорд Хейворд, — обратилась она к нему, — вас вынудили ухаживать за мной?

— Вынудили? — переспросил он.

— Наверное, это неправильное слово, — поспешно сказала Анджелина. — Никто не смог бы вынудить вас делать то, чего вы не хотите. Но вас… уговаривают? Убеждают за мной ухаживать?

Два вечера назад он задал ей тот же самый вопрос, но она все отрицала. Теперь Эдвард понял почему. Боже милостивый, это вовсе не тот вопрос, на который ему хотелось бы ответить!

— Вы имеете в виду мою бабушку, мать и сестер? — уточнил он. — Полагаю, они такие же, как и все прочие родственницы-дамы. Все они хотят, чтобы я счастливо устроился в жизни. Хотят, чтобы я обеспечил преемственность. Стремятся подобрать для меня самую подходящую невесту, считая, что сам я этого сделать совершенно не способен.

— А я подходящая невеста? — спросила Анджелина.

— Безусловно. Вероятно, самая подходящая.

Двое ребятишек на широкой лужайке бегали за мячом. На траве чуть поодаль сидела леди. Больше никого видно не было.

— А если бы вам пришлось выбирать, — спросила Анджелина, — без необходимости угодить родственницам, вы выбрали бы девушку неподходящую? Или менее подходящую?

О Господи.

— Леди Анджелина, — решительно произнес Эдвард, — мне кажется, это крайне неуместная тема для беседы.