Зосима Алексеевич Шашков – министр речного флота в 1 939-1 946 годах, первая жертва виртуозного мошенника

Разыграть такую комедию и суметь обмануть не одного, а больше 10 министров сталинского правительства! Людей, на чьи плечи сам Вождь народов возложил ответственность за целые отрасли и направления! Людей, в присутствии которых и дышать-то старались через раз, не то что обманывать!

Сыщиков, читающих подробности визитов «дважды Героя Советского Союза» в министерства, поражала хитрость товарища Кузнецова. Одним он рассказывал, что вытаскивал раненных товарищей из горящего танка, с другими делился подробностями своей довоенной карьеры, проявляя неизменную изобретательность в подходах к министрам. Министру финансов он представился бывшим шофером Госбанка, министру сельхозмашиностроения – мотористом тракторного завода. Наибольшее впечатление на слушателей производила история о том, как молодой летчик едва не погиб в небе, зажатый фашистскими коршунами, но был спасен своим боевым товарищем. Самим Василием Сталиным. Имя родного сына Самого производило на любого чиновника гипнотическое воздействие, подавляя любую способность к критической оценке ситуации. В карман неуловимого калеки всего за два месяца отправились несколько десятков тысяч рублей! И это не считая услуг, оказываемых министерствами своему гостю: от предоставления казенного авто до выдачи рулонов дорогой ткани, еды, одежды и различных вещей.

Смекалка мошенника была признана даже самим Иосифом Виссарионовичем, которому лично докладывали обо всех успехах поиска инвалида. Пока ни о чем не догадывавшиеся министры недоумевали о причинах интереса органов к «герою», сам Сталин, попыхивая трубкой, не знал, злиться ему на использовавшего силу знаменитой фамилии ловкача или смеяться.

Вскоре сыщики сумели установить подлинную личность «друга Сталина» – Вениамина Вайсмана, 33-летнего вора из Украины, имевшего за плечами семь судимостей и почти каждый раз сбегавшего из лагерей. Он действовал на всей территории Союза от Житомира (где родился) до Урала. Славился своим артистическим талантом. Был натурой творческой и в некотором смысле романтической: имея незаурядные спои честным трудом, но считал это чересчур скучным, лишенным риска занятием. Потому и воровством занимался весьма и весьма необычным. Любил, например, воровать товарные вагоны и целые составы. Сам того не ведая, доказывал несправедливость утверждения Теодора Рузвельта о том, что обычный вор может только из вагонов воровать, в то время как вор с высшим образованием способен украсть всю железную дорогу. Эта любовь, к слову, обернулась для Вайсмана настоящим подарком судьбы. Так, желая однажды совершить кражу из подмосковного депо, он познакомился с местной девушкой – чтобы, прогуливаясь с ней, было легче изучить маршрут преступления. Однако в ходе прогулок неожиданно для себя влюбился. Вместо товарняка Вайсман нашел жену Анну, подарившую ему двух замечательных сыновей. Тем не менее остепениться эта привыкшая к приключениям натура не могла. Обеспечив бедных родственников жены пристойным жильем, он сам заработал себе очередную судимость и тюремный покой в вологодских лагерях. Холодной зимой 1944 года Вениамин, не задерживаясь, бежал и оттуда. Домой попал потерявшим от обморожения обе ноги. На сей раз Веня послушал жену и немного подросших сыновей, умолявших бросить воровское ремесло. И бросил – устроился токарем на местный завод где-то в Орехово-Зуевском районе Подмосковья, быстро войдя в число передовиков производства. Однако тихая жизнь мирного советского гражданина недолго удерживала в своем лоне активиста Вайсмана. Очень скоро случилось событие, давшее его мошенническому таланту индульгенцию на новое дело.

Пока сотрудники МУРа проясняли биографию знаменитости, мотаясь по региону и беседуя с родственниками Вайсмана, тот сумел обставить еще нескольких крупных чиновников и председателя Академии наук Советского Союза Вавилова. Последний столь растрогался рассказами Вениамина, что даже распорядился снабдить его лучшими протезами ног из института при академии. Забрав дорогой подарок, Вайсман как сквозь землю провалился, оставив оперативников гадать о собственном местонахождении. Зима 1947 года прошла для МУРовцев в режиме бесплодных поисков мошенника. Его искали в ресторанах и пивных, в санаториях и домах инвалидов, в Москве и за ее пределами. В начале 1947 года, когда по всей стране катился гул и рельсовый грохот первой ударной пятилетки, протезированный и очень обеспеченный «капитан» отдыхал от трудов праведных, гуляя по столице.

В следующий раз Вениамин Вайсман появился в кабинете самого секретаря ЦК ВКП(б) Николая Семеновича Патоличева уже весной. Ловкий «капитан» решил, что ему пора обзавестись собственной квартирой. И рассказал секретарю такую трогательную историю, что товарищ Патоличев лично похлопотал за героя. Вайсман получил замечательную квартиру в Киеве, обставлять которую «повезло» министру лесной промышленности УССР.

Не имея даже среднего образования, этот парень демонстрировал просто чудеса находчивости и сообразительности во всем, что касалось манипуляции и обмана. Чрезвычайно ловко ему удавалось добиться соблюдения всех негласных правил успешного мошенничества. Зная, насколько важно производить нужное впечатление, он использовал самые мощные способы из возможных: вызывающую уважение форму фронтовика и медали, каждая из которых в отдельности пробуждала трепет и наделяла носителя правом на удовлетворение любой прихоти. Только вот настоящие обладатели таких наград, как правило, не могли продемонстрировать требующуюся в подобных делах наглость и хитрость, довольствуясь тихой скромной жизнью.

Любая манипуляция строится на формировании у жертвы чувства единственно возможного развития событий, навязывания ложного, безальтернативного способа выхода из ситуации, для чего манипулятор использует эмоции, вызывая у человека симпатию, страх, сострадание. Любая искусственная эмоция выдает манипулятора и его цели. Однако обычный человек никогда не сумеет разобраться в своих ощущениях, ведь опытный мошенник учитывает все особенности человеческой психики. Даже такой мощный стоп-кран, как критическое восприятие ситуации, можно обойти, если поставить человека в необычную ситуацию. Например, войти без стука и соблюдения протокола к тому, для кого официальные ритуалы важны, как воздух. Главное – вызвать эмоции и отключить рациональное мышление. Затем в игру вступает обаяние, очень быстро переводящее даже сильное возмущение в симпатию. Последним доводом мошенника чаще всего становится давление – негласное, но отчетливо ощущающееся жертвой. Давление страхом или стыдом.

Поскольку давить на всемогущих функционеров с помощью страха Вайсман не мог, он всегда выбирал сочувствие и играл на робости еще не лишившихся остатков самокритики номенклатурщиков, подсознательно ощущаемой ими перед ветеранами, отдавшими ради Победы намного больше, чем они сами.

Оттого-то любая разыгрываемая в считанные часы и потрясающая по своей наглости комбинация была беспроигрышной. Был, впрочем, еще один немаловажный элемент, обеспечивавший Вайсману преимущество, и речь о нем пойдет чуть ниже.

…В Киеве сотрудники Уголовного розыска «капитана Кузнецова» не застали. Его трудолюбивая душа жаждала покорения новых высот. Вениамин снова отправился в Москву, где, выждав некоторое время, явился к уже знакомому министру тяжелого машиностроения Николаю Казакову, в прошлый раз наградившему «фронтовика» суммой в 1500 рублей. Сейчас речь шла уже о 2000 рублей. Наглость Вайсмана вызывала уважение. Очевидно, он мог бы с тем же успехом и к самому Сталину зайти, поговорить о славных военных подвигах его сына. Беседа с несгибаемым, обладавшим феноменально тяжелым взглядом министром прошла в дружеских тонах, и по ее окончании чиновник недрогнувшей рукой выписал соответствующее распоряжение о выдаче денег. Однако стоило за посетителем закрыться двери, как предупрежденный Казаков уже набирал на своем смолисто-черном аппарате телефон МВД. У кассы к Вениамину Вайсману подошли сотрудники в штатском. Представление закончилось.