За его спиной, издалека, Шарп позвал его по имени.

Все еще путающийся в паутине этических проблем Пик поотстал от своего босса и осторожно наблюдал за ним.

Заместитель директора потерял голову сразу же, как заметил Шэдвея в голубом «Форде». Он рванул по дороге и начал стрелять из неудобной позиции, не имея ни малейшего шанса поразить цель. Кроме того, Пик заметил, что женщины в машине нет, так что если они убьют Шэдвея прежде, чем зададут ему несколько вопросов, то вряд ли узнают, куда она делась. Шарп вел себя глупо, и Пик был неприятно поражен.

Теперь Шарп шел по периметру двора. Он дышал, как озлобленный бык, и был настолько возбужден, в такой ярости, что не понимал, как сам подставляется под пули. То и дело он заходил по колено в заросли и всматривался в ряды деревьев.

С трех сторон двор был окружен навесистыми склонами, изрезанными оврагами и поросшими лесом, где были тысячи великолепных мест, чтобы спрятаться. Пику было ясно, что в данный момент они Шэдвея потеряли. Им следует немедленно обратиться за подмогой, иначе беглец окончательно улизнет в гущу леса.

Но Шарп обязательно хотел пристрелить Шэдвея. Он не желал прислушиваться к голосу разума. Пик просто смотрел, наблюдал и молчал. Заглядывая в лес, Шарп заорал:

— Правительство Соединенных Штатов, Шэдвей! Бюро по оборонной безопасности! Ты меня слышишь? Мы хотим с тобой побеседовать, Шэдвей!

Ссылка на власти уже не сработает, в этом можно было не сомневаться, если учесть, что Шарп начал стрелять, как только увидел Шэдвея.

Пик подумал, что, возможно, заместитель директора сейчас переживает нервное потрясение и этим объясняется его поведение с Сарой Киль, его решимость убить Шэдвея и его идиотская, безответственная пальба на дороге пару минут назад.

Топая вдоль кромки леса и временами заглядывая за кусты, Шарп продолжал вопить:

— Шэдвей! Эй, это я, Шэдвей, Энсон Шарп! Помнишь меня, Шэдвей? Помнишь?

Пик сделал шаг назад и вздрогнул, как будто кто-то дал ему пощечину: Шарп и Шэдвей были знакомы, черт побери, знали друг друга не просто абстрактно, как преследователь и преследуемый, но лично. И не было сомнений: хамские манеры Шарпа, его красное лицо, выпученные глаза и затрудненное дыхание ясно говорили, что они были злейшими врагами. Здесь сводились старые счеты, так что, если и были у Пика какие-то сомнения относительно того, что, может, Шарп действительно получил приказ сверху уничтожить Шэдвея и миссис Либен, они тут же испарились. Шарп решил их убить, только Шарп, и больше никто. Пик готов был поспорить, что он прав. Но его правота ничего не решала. Да, теперь он знал, что Шарп врет, но это дела не меняло. Прав он или не прав, все равно надо было выбирать: либо пойти на поводу у заместителя директора, либо взять его на мушку, и в любом случае Пик не сможет сохранить одновременно и самоуважение и карьеру. Шарп зашел поглубже в лес и спустился по склону в темноту под переплетающимися ветками елей и сосен. Он оглянулся, крикнул, чтобы Пик тоже к нему присоединялся, сделал еще несколько шагов сквозь кусты, снова оглянулся и еще раз настойчиво крикнул, увидев, что Пик не двигается.

Пик неохотно пошел за ним. В отдельных местах трава была такой высокой и жесткой, что кололась сквозь носки. На брюках появились травяные пятна, кое-где налипли колючки. Облокотившись о ствол дерева, он испачкал руку в смоле. То и дело спотыкался о лианы. Сучки цепляли его за пиджак. Его грязные кожаные туфли скользили по камням, еловым иголкам, мху, по чему угодно. Перебираясь через поваленное дерево, Пик ступил ногой прямо в муравейник. И хотя он немедленно убрал ногу и смахнул муравьев, несколько насекомых все-таки поползли по нему, так что он был вынужден остановиться, закатать штанину и смахнуть чертовых муравьев со своей искусанной лодыжки.

— Мы неподходяще одеты, — заметил он, догоняя Шарпа.

— Тихо, — приказал Шарп, пробираясь под низкой еловой веткой, усеянной колючими шишками.

Пик поскользнулся и упал бы, не схватись он рукой за ветку. С трудом удержав равновесие, буркнул:

— Мы тут шеи переломаем.

— Тихо! — с яростью прошипел Шарп, гневно взглянув на Пика через плечо. На его лицо было страшно смотреть: дикие, расширенные глаза, раздутые ноздри, оскаленные зубы, сжатые челюсти, на висках пульсируют артерии. Этот безумный вид подтвердил подозрение Пика, что Шарп потерял контроль над собой, стоило ему увидеть Шэдвея. И теперь им движет маниакальная ненависть и жажда крови.

Они прошли через узкий лаз в зарослях кустов, украшенных оранжевыми, ядовитыми на вид ягодами.

Вышли на высохшее русло реки и увидели Шэдвея. Он оказался футах в пятнадцати от них, двигаясь по руслу через лес, шел быстро, пригнувшись, и нес ружье.

Пик съежился и прижался к берегу, стараясь превратить себя в как можно менее удобную мишень.

Но Шарп остался на виду, как будто считал себя суперменом, громко позвал Шэдвея по имени и сделал несколько выстрелов из своего пистолета с глушителем. Пользуясь глушителем, приобретаешь бесшумность, но зато теряешь в меткости, так что, учитывая расстояние между Шарпом и Шэдвеем, ни один выстрел не мог попасть в цель. Либо Шарп был не в курсе относительно дальности своего оружия, что маловероятно, либо он был настолько ослеплен ненавистью, что уже не мог поступать разумно. Первым выстрелом он содрал кору с дерева, росшего на краю русла двумя ярдами левее Шэдвея, а вторая пуля попала в камень. Тут Шэдвей исчез за поворотом русла, но Шарп все равно выстрелил еще трижды, хотя и не видел того, по кому стрелял.

Даже самый лучший глушитель от употребления быстро портится, и мягкое «пам», сопровождающее выстрелы Шарпа, становилось все громче с каждым выстрелом. Пятый и последний выстрел по звуку напоминал удар деревянной колотушкой по жесткой резиновой поверхности. Разумеется, он не был оглушающим, но достаточно громким, чтобы прокатиться по лесу эхом.

Когда эхо стихло, Шарп несколько секунд внимательно прислушивался, затем кинулся через сухое русло к тому же лазу в стене кустарника, через который они попали сюда.

— Пошли, Пик. Сейчас мы возьмем этого стервеца. Следуя за ним, Пик заметил:

— Но нам его в этом лесу не догнать. Он куда более подходяще одет.

— Мы же выходим из леса, черт возьми, — кипятился Шарп. И в самом деле, они вернулись во двор домика тем же путем, что и пришли. — Я только хотел заставить его пошевеливаться, чтобы он тут не засел и не выжидал, когда мы уйдем. Сейчас он задвигался, черт побери, и наверняка отправится прямиком вниз с горы к дороге около озера. И если нам повезет, мы прищучим этого ублюдка, когда он будет пытаться спереть машину какого-нибудь рыбака. А теперь шевелись.

У Шарпа все еще был дикий, осатанелый, полубезумный вид, но Пик уже понял, что в конечном счете заместитель директора не был полностью одержим ненавистью, как казалось вначале. Да, он кипел от ярости, не всегда действовал разумно, но полностью соображения он не потерял. Он был все еще опасен.

Убегая, Бен спасал свою жизнь, но он так же панически боялся за Рейчел. Она ехала в Неваду в «Мерседесе», не подозревая, что в багажнике прячется Эрик. Каким-то образом Бен должен догнать ее, но с каждой минутой она удалялась от него все дальше и дальше, сводя его шансы до минимума. По крайней мере, он должен добраться до телефона и поговорить с Уитни Гэвисом, своим приятелем в Вегасе, чтобы, когда Рейчел позвонит ему насчет ключей, он смог предупредить ее об Эрике. Разумеется, Эрик может вылезти из багажника сам, или его может кто-то выпустить задолго до того, как Рейчел приедет в Вегас…

Рейчел одна ночью в пустыне… странные звуки из багажника… ее холодный мертвый муж неожиданно вырывается из заточения, сорвав заднее сиденье с креплений… забирается в машину…

Чудовищная картина настолько потрясла Бена, что он не отважился даже представить, что может быть дальше. Если он зациклится на подобной картине, она станет казаться ему неизбежной и он не сможет рационально действовать.