Еще не оправившись от смущения после польстившего ему восторга секретарши, Доминик густо покраснел, но на этот раз уже от удовольствия: он впервые слышал столь приятный комплимент от женщины, к которой был неравнодушен.
Они просмотрели подшивки старых номеров «Сентинел» за последние два года и отложили все выпуски за неделю, начиная с субботы 7 июля позапрошлого года, на один из письменных столов, придвинув к нему стулья.
Хотя и забытое ими событие, свидетелями которого они стали, и возможное заражение местности, и карантин в районе федерального шоссе № 80 имели место в пятницу 6-го, в субботнем номере газеты об этом не было ни строчки. «Сентинел» являлась в первую голову источником местных и штатских новостей и, хотя и предлагала своим читателям некоторые материалы по общегосударственным и международным проблемам, не была заинтересована в сенсациях. В коридорах этой редакции никогда не разносился крик: «Остановите печатный станок!», и не заменялась в последний момент первая полоса. Жизнь в округе Элко текла по законам провинции — неспешно и рассудительно, и никого не обуревало острое желание быть в курсе всех последних событий. «Сентинел» печатали ночью и распространяли утром, по воскресеньям газета не выходила, так что сообщения об опасной аварии на шоссе № 80 и закрытии его в связи с этим появились только в понедельник, 9 июля, и во вторник.
Заголовки статей, однако, были весьма тревожными:
«Армия объявляет шоссе № 80 карантинной зоной. Утечка нервно-паралитического газа?», «Армия утверждает, что из опасной зоны все эвакуированы. Где же эти люди?», «Что происходит на полигоне в Шенкфилде?», «Карантин на шоссе № 80 снят, очистные работы закончены».
Доминик и Джинджер не верили собственным глазам, читая сообщения о событиях, свидетелями которых стали, но о которых ровным счетом не помнили, кроме того, что отдыхали в это время в мотеле «Спокойствие». Доминик все более утверждался во мнении, что Джинджер права: у военных специалистов по контролю за памятью просто не было времени на сложную программу ложных воспоминаний, универсальную как для местных жителей, так и для людей, случайно оказавшихся в этом районе. Армия не могла долго удерживать магистральное шоссе закрытым.
В номере за среду, 11 июля, печаталось продолжение саги: «Слухи о долговременном заражении не подтвердились!», «Эвакуированные ничего не видели!»
Объем городской газеты колебался между шестнадцатью и тридцатью двумя страницами. В дни чрезвычайного происшествия на дороге львиную долю новостей составляла информация об утечке отравляющих веществ, поскольку это событие привлекло репортеров со всей страны, и второстепенная газетенка оказалась в центре сенсационной истории. Покопавшись в этом богатом материале, Доминик и Джинджер почерпнули для себя много полезного. Теперь они получили возможность планировать свои дальнейшие шаги, опираясь на ранее неизвестные им факты.
По мерам, предпринятым армейской службой безопасности, можно было судить, насколько далеко военные зайдут в своем стремлении удержать информацию о происшествии под завесой секретности. Решительные действия армии, выходящие за рамки ее полномочий, не могли не настораживать: военные перекрыли участок дороги протяженностью десять миль сразу же после аварии, даже не проинформировав об этом шерифа округа Элко и полицию штата Невада, после чего вообще объявили весь район закрытым на карантин. От шерифа и сотрудников полиции поступали жалобы в связи с ограничением их служебной деятельности армейскими чинами. Так, никто из полицейских не был допущен в закрытую зону, с ними даже не посоветовались относительно ее границ и размеров. Очевидно, армия доверяла исключительно своим людям, действовавшим в этом районе.
«Это мой округ, — жаловался корреспонденту „Сентинел“ шериф Фостер Ханкс, доведенный бесцеремонностью военных до отчаяния. — Люди доверили мне следить здесь за порядком. У нас в стране пока еще правит не военная хунта. Если армия и дальше будет отказываться сотрудничать со мной, я завтра же пойду к судье и потребую, чтобы их в судебном порядке заставили уважать мои полномочия».
Газета сообщала, что шериф выполнил свою угрозу, но, прежде чем судья дал делу ход, карантин на шоссе был снят, и вопрос о нарушении полномочий отпал как бы сам собой.
— Значит, не все власти действуют против нас, — оживилась Джинджер, прочитав заметку. — Полиция в этом не участвует. Так что наш единственный противник...
— Армия Соединенных Штатов, — договорил за нее Доминик и от души рассмеялся ее могильному юмору в оценке противостоящих им сил.
— Вряд ли такую расстановку сил можно назвать честной, — криво улыбнулась Джинджер. — Даже для одного такого противника силенок у нас маловато.
Судя по сообщениям «Сентинел», армия взяла под свой жесткий контроль не только шоссе № 80 — единственную транспортную артерию на объявленной опасной территории, связывающую восток и запад страны, но и восьмимильный отрезок окружной дороги, соединяющий север и юг. Были также ограничены полеты самолетов гражданских авиакомпаний над зараженным районом и изменены их маршруты: все это под предлогом необходимости патрулировать опасную территорию вертолетами. Очевидно, для выполнения этой задачи были задействованы и значительные людские ресурсы. Но, несмотря ни на какие трудности и затраты, армия со всей решимостью пресекла любые попытки проникновения в запретную зону общей площадью 80 квадратных миль — как пешеходов, так и людей, передвигающихся верхом на лошади или в автомобиле. Стальные стрекозы кружили над зоной и днем и ночью, ощупывая местность прожекторами. Не дремали, по слухам, и патрули, снаряженные приборами ночного видения.
— Нервно-паралитические газы входят в число наиболее опасных для человека веществ, — переворачивая страницу, заметила Джинджер. — Но все равно подобные меры предосторожности кажутся излишними. Я не специалист в этом вопросе, но не уверена, что единичный источник утечки какого бы то ни было газа может представлять серьезную угрозу для такой большой территории Ведь армейские представители утверждают, что был поврежден только один баллон, а не весь секретный груз, который перевозил грузовик, во всяком случае, не цистерна, как рассказывали Эрни и Фэй. Газ имеет свойство быстро распространяться, и на большой площади его концентрация была бы ничтожна и неопасна для жизни.
— Это лишний раз говорит в пользу вашей гипотезы о бактериологическом оружии, — подсказал Доминик.
— Возможно, — согласилась Джинджер. — Но сейчас мы не можем этого утверждать. Ясно лишь, что мы имеем дело с чем-то гораздо более серьезным, чем выдвинутая ими версия о нервно-паралитическом газе.
В субботу 7 июля, спустя всего лишь день после закрытия федерального шоссе, один из дотошных репортеров заметил, что мундиры многих солдат в карантинной зоне имеют дополнительный отличительный знак — черный круг с изумрудно-зеленой звездой в середине. Военные с шенкфилдского полигона такой нашивки не носили. Более того, все имевшие такие знаки были офицерами высоких рангов. В ответ на вопрос журналиста один из военных сказал, что люди с зелеными звездами входят в состав малоизвестного подразделения специальных войск, считающегося суперотборным, так называемой ОРВЭС — Организации реагирования на внутренние экстремальные ситуации.
«Парни из ОРВЭС великолепно подготовлены, и за плечами у них богатый опыт боевых операций. Кроме того, они все имеют допуск к сверхсекретным видам оружия и объектам, что в данной ситуации просто необходимо», — говорилось далее в газете.
Ко всему вышесказанному Доминик от себя мысленно добавил, что парни из ОРВЭС умеют держать язык за зубами.
«Это сливки элитарных войск. Они отобраны из лучших военнослужащих, имеющих звание не ниже сержанта. В задачу этого подразделения входит преодоление чрезвычайных ситуаций, таких, как нападения террористов на внутренние военные объекты, аварии и чрезвычайные происшествия на базах хранения ядерного оружия и тому подобных случаев. В нынешней ситуации речь не идет ни о терроризме, ни об утечке радиоактивных веществ. Но, учитывая опасность нервно-паралитических газов для гражданского населения, командование шенкфилдского гарнизона сочло необходимым привлечь все лучшие силы для обеспечения общественной безопасности», — подчеркнул в своем интервью представитель военного руководства. Однако он отказался сообщить, где расквартированы спецвойска ОРВЭС, были ли они специально переброшены в этот район и какова их численность, сославшись на секретность подобной информации. «Никто из ОРВЭС вообще не стал бы разговаривать с прессой», — добавил при этом он.
