– Да я и сама не знаю. Я ведь не умею ничего...

Это была истинная правда. В то время, когда девочки‑ровесницы помогали матерям на кухне, Света, закрывшись в комнате, лелеяла свою обиду. Она ни разу не подошла к плите, пока жила в этом доме, а потом, покинув его, питалась сначала в столовых и кафе, потом – в ресторанах. Единственное, на что она была способна, – это разогреть полуфабрикат в микроволновке, даже обычная яичница у нее всегда пригорала.

– Конечно, я помогу тебе, дочка, но для этого тебе надо приехать ко мне хотя бы на полдня, а лучше – на день. Сегодня мы с тобой уже ничего не успеем. Я сейчас тебе дам кое‑какие книжки, полистай на досуге. Мать встала и вышла из кухни.

– Вот, возьми. – Она положила перед Светой три увесистых тома. – Но, знаешь, мне пришла в голову идея получше. Готовить‑то я тебя научу, ничего хитрого в этом нет, но на это уйдет какое‑то время. А что, если вы со своим строителем придете ко мне в гости? На обед или на ужин, а? Например, послезавтра или в четверг?..

– А это удобно?

– Ну почему же нет? Разумеется, удобно! – Мать чуть смутилась и добавила: – Мы же не чужие люди, правда?

Света почувствовала укол жалости к ней.

– Нет, мам, будет ли это удобно Андрею – вот я о чем!

– А ты предложи – и увидишь. И дай мне знать, только обязательно накануне – я должна приготовиться.

– Хорошо, я скажу ему.

– Вот и ладно.

Андрей встретил Свету у двери и помог раздеться.

– Что‑то ты сегодня припозднилась, – улыбнулся он. – Какие‑нибудь проблемы?

– Нет, просто к маме заезжала – давно не виделись. Рассказала ей о ремонте, о тебе... Между прочим, она пригласила нас с тобой в гости, как говорится, отобедать...

– Правда? – удивился он. – А когда?

– В среду... или в четверг – созвониться надо.

– Замечательно! – Андрей и не думал отказываться и, казалось, был искренне рад.

«Может, он уже несколько дней голодает? Вон как обрадовался!.. Свинья я все‑таки...» – подумала Света. Она открыла бумажник и достала стодолларовую купюру.

– Это тебе, Андрей.

– Зачем? – удивился он.

– Аванс.

– Про аванс у нас уговора не было...

– Мало ли что не было! А теперь будет! И не спорь со мной – я уставшая и злая, – Света действительно была зла – на себя, на свое равнодушие и черствость к Андрею.

– Хорошо, – склонил он голову, – слушаю и повинуюсь... Чай‑то пить будем?

«Он даже чай без меня не пил!»

– Нет, Андрюш, я в самом деле очень устала, спать пойду. Ты уже сам, без меня, ладно? – Света скрылась за дверью спальни.

8

Едва взглянув на мать, Света сразу поняла: принимать их с Андреем будут по высшему разряду. Ольга Васильевна была в нарядном платье, аккуратно причесана, она даже чуть подвела глаза и губы, хотя пользовалась косметикой крайне редко. О значимости визита говорило и то, что, кроме мамы, их встречал и Ромка, обычно в это время пропадающий из дома. Откровенное, несколько ехидное любопытство, с которым брат рассматривал Андрея, заставило Свету гадать, что же рассказала ему мать об их госте.

После знакомства и нескольких дежурных фраз Ольга Васильевна обратилась к Андрею:

– Андрей, вы не будете против, если Света поможет мне накрыть стол?

– Разумеется, нет. Может быть, я тоже помогу вам? – улыбнулся Андрей.

– Что вы, мы прекрасно справимся вдвоем! А вы... Рома, займи, пожалуйста, нашего гостя.

Свету поначалу забавляла торжественность, с которой принимала их мать, пока ей не пришло в голову, что, пожалуй, для нее это и впрямь важное событие. Когда она последний раз вот так «полноценно» обедала в этом доме? Кажется, еще студенткой, а сегодня, наконец, пришла, да не одна, а с молодым человеком! Да, волнение мамы вполне можно понять...

Стол накрыли, разумеется, в гостиной. Все было как полагается: белоснежная накрахмаленная скатерть, искрящийся хрусталь бокалов и рюмок, тяжелый блеск фарфора и столового серебра.

Окинув придирчивым взглядом стол, Ольга Васильевна кивнула Свете:

– Так... Вроде бы все готово, зови мужчин...

Света заглянула в Ромкину комнату. «Мужчины» стояли у стола, заваленного грудами радиодеталей, печатных плат, журналов и схем. Андрей с абсолютно серьезным видом что‑то рассказывал Ромке, тыча пальцем в раскрытую на краешке стола схему. Тот завороженно, как кролик на удава смотрел на него и слушал, буквально открыв рот. Понять, о чем идет речь, было невозможно, какие‑то «фазовые модуляции» «временные уплотнения» и прочая радиоабракадабра. Света собралась было удивиться эрудиции Андрея, но туг же вспомнила, что он по профессии инженер.

– Рома, Андрей, вас просят к столу.

– Сейчас, Свет, еще две минуты, – взмолился Ромка, но Андрей уже шел к двери, и брату ничего не оставалось, как с досадой последовать за ним.

На первое была солянка – густая, наваристая, ароматная, с аппетитными кусочками грудинки и лоснящимися черными маслинами. Андрей, когда перед ним поставили тарелку, даже зажмурился от предвкушения удовольствия. Со своей порцией он справился первым и, нисколько не смущаясь, попросил добавки.

– Конечно‑конечно, – довольная Ольга Васильевна потянулась к супнице.

– Позвольте, я сам, – перехватил Андрей половник.

– Что же вы? Наливайте больше! – улыбаясь, подбадривала его хозяйка.

– Да я, Ольга Васильевна, может быть, и всю супницу съел бы, – добродушно ответил Андрей, – но у вас, наверное, еще и второе есть...

– Разумеется, есть! – не без кокетства кивнула она.

– Вот видите... – сказал Андрей с такой уморительной укоризной, что все рассмеялись.

Потом было второе – запеченная с домашней лапшой телятина, и Андрей спросил, для чего поставлены рюмки. Ольга Васильевна, смешно охнув, вспомнила о графинчике с вишневой наливкой, забытом ею на кухне, и опять все смеялись. Андрей предложил тост за хозяйку дома, за ее удивительный кулинарный талант, и они с польщенной Ольгой Васильевной выпили вдвоем, потому что Света была за рулем. И потек разговор: от наливки – к вишням, к дачному участку в Снегирях, к красоте природы, к ягодам, грибам... «А вот у нас в Снегирях...» – «А вот у нас в Муроме...»...

И разговор этот, явно весьма приятный обоим, вероятно, длился бы и длился, если бы скучающий Ромка не спросил:

– А когда будет торт?

Ольга Васильевна, опять испуганно охнув, вскинулась, захлопотала. Они со Светой быстро убрали посуду, чтобы накрыть стол к чаю. Андрей пытался им помогать, а Ромка с хитрым видом спросил:

– Мам, может, пока вы готовитесь, я займу гостя?

– Да‑да, разумеется... – кивнула Ольга Васильевна.

Андрей взглянул на довольно улыбающегося парня и усмехнулся:

– Ну пойдем, Маркони...

Когда, расставив по местам чашки и блюдца, Света с матерью зашли на кухню за тортом, они застали забавную картинку. Андрей, облаченный в фартук, стоял у раковины и мыл посуду. При этом он увлеченно продолжал начатую в Ромкиной комнате лекцию по радиофизике. Ромка, с полотенцем в руках, принимал от него тарелки, насухо их протирал и складывал аккуратной стопочкой, неотрывно и заворожено слушая Андрея.

– Ромочка... – растерянно пробормотала Ольга Васильевна, застав сына за столь несвойственным ему занятием.

– Сейчас, мама, мы скоро закончим, – не повернув головы, ответил тот. Что он имел в виду – мытье посуды или «принципы помехоустойчивости кодирования» – осталось неясным.

За чаем инициативу перехватила Ольга Васильевна, и разговор опять свернул к «дачным» темам. Дома ее фанатичное увлечение садом и огородом не очень‑то понимали, из‑за этого над ней частенько подтрунивали и муж и сын, а тут вдруг Ольга Васильевна обнаружила в лице Андрея собеседника, не только заинтересованного, но и весьма компетентного.

Света не вникала в суть разговора, она просто наблюдала за матерью, за поразительной переменой, которая с ней произошла. Мягкая и тихая Ольга Васильевна была чрезвычайно оживлена, она словно наполнилась невесть откуда взявшейся силой и энергией, ее голос звучал непривычно уверенно и громко, а глаза горели живым интересом и азартом. Она будто разом помолодела – это Свету и удивляло, и радовало.