— Это отличный вопрос.

Раздался звонок. Школьники побежали через двор, торопясь на занятия. Скользнув на сиденье лимузина, Кэт почувствовала легкую грусть — точнее то, что чувствуют люди, потерявшие нечто, по праву им не принадлежавшее. Откинувшись на спинку, она вздохнула:

— Ну что ж, кажется, все кончено.

И так бы оно и было… если бы другой голос не произнес:

— Вообще-то, все только начинается.

Кэт подскочила. В полутьме салона она не заметила фигуру человека, расположившегося на другом конце сиденья. Он улыбался ей.

— Гейл? — спросила девушка, словно на его месте мог быть кто-то другой. Но тут же ей в голову пришел новый вопрос: — Гейл, что ты здесь делаешь?

— Я подумал, тебя не помешает подбросить.

— Но директор уже вызвал для меня машину.

Парень пожал плечами, не обращая внимания на ее слова, но явно развеселившись.

— А я тут, можно подумать, в подводной лодке.

Как только лимузин выехал с территории Колгана, Гейл повернулся и выглянул в окно. Кэт смотрела, как он с легкой улыбкой провожает взглядом здания пансиона, словно в целом мире не было места, которое могло бы его удержать. Кэт иногда думала: неужели такую уверенность в себе можно только купить за очень большие и очень старые деньги? Или же ее можно украсть?

Гейл помахал рукой воротам Колгана, растворившимся вдалеке.

— Прощай, Колган! — Он повернулся к девушке: — Привет, Китти-Кэт.

— Гейл, как ты узнал, что я…

Кэт осеклась. Она мысленно перенеслась из лимузина в темную комнату, где еще недавно сидела на жестком стуле и смотрела черно-белую запись с камеры наблюдения — как человек в свитере с капюшоном бежит по школьному двору. Как на экране появляется ее собственная фотография. Как директор Франклин победно поднимает над головой покореженный номер своего автомобиля.

— Гейл, — вздохнула Кэт. — Машина директора? Серьезно? Разве это не слишком банально для тебя?

— Что я могу сказать? — пожал плечами парень. — Я старомоден. К тому же, классика всегда уместна. — Гейл прислонился к окну. — Я рад видеть тебя, Кэт.

Кэт не знала, что ответить. «Я тоже рада»? «Спасибо, что вышиб меня из школы»? «Как тебе удалось стать таким красавчиком»? «Похоже, мне тебя не хватало»?

Вместо всего этого она проговорила:

— Это мой отец тебя надоумил?

Гейл издал короткий смешок и покачал головой.

— Он не отвечает на мои звонки после Барселоны.

Парень придвинулся ближе к Кэт и прошептал:

— По-моему, он все еще зол на меня.

— Ну что ж, теперь нас двое.

— Эй, — фыркнул Гейл, — ведь все тогда согласились, что обезьянка была отлично выдрессирована.

Кэт просто покачала головой.

— Из-за тебя я вылетела из школы, Гейл.

Парень ухмыльнулся, медленно кивая.

— Не стоит благодарности.

— Ты разбил машину директора.

— Эту машину директору подарил У. У. Гейл Четвертый, об этом они не забыли упомянуть? В качестве извинения за тот пожар, что У. У. Гейл Пятый, по неподтвержденным данным, устроил в восьмом классе — еще до того, как они договорились, что все настоящие и будущие У. У. Гейлы продолжат свое обучение в других местах. Что не так уж и плохо — лично я теперь в Институте Найтсбери.

— Я никогда не слышала об этом.

— Мой отец на прошлой неделе получил письмо, в котором говорится, что я — образцовый студент.

— Поздравляю. — В голосе Кэт прозвучало сомнение.

— Ну, дело в том, что я единственный студент. — Он улыбнулся фирменной гейловской улыбкой. — Конечно, у выдуманного института есть и свои недостатки — например, наша команда по лакроссу [2]просто ужасна. В общем, если уж в Колгане такое значение придают деталям, то я разбил свою собственную машину.

Кэт изучала У. У. Гейла Пятого. Он выглядел старше своих шестнадцати и обладал копной непослушных светло-каштановых волос, золотистой кожей и именем, которое Кэт за два года отчаянных попыток так и не сумела узнать.

— Сомневаюсь, что им так кажется… Уэсли? — попыталась угадать она.

Гейл усмехнулся.

— Совсем холодно.

За эти годы Кэт перебрала все имена на «У», которые только могла вообразить, но Гейл не был ни Уолтером, ни Уордом, ни Уошингтоном. Он отказался также от Уоррена и Уэйверли. Услышав об Уотсоне по дороге в Эдинбург, столицу Шотландии, он изобразил неудачную пародию на Шерлока Холмса. А Уэйн настолько не подходил ему, что об этом имени Кэт его даже не спрашивала.

Гейл был просто Гейлом. И его таинственное «У.» постоянно напоминало Кэт о том, что в жизни есть вещи, которые можно только дать, но никак нельзя украсть.

Впрочем, это никогда не останавливало ее попыток.

— Ну что, сколько тебе потребовалось, чтобы добраться до личных дел? — спросил Гейл. — Неделя?

Кэт почувствовала, как к ее щекам приливает кровь.

— Но ведь ты все равно ничего на меня не нашла, не так ли? — Он приподнял бровь. — Кэт… — вздохнул Гейл. — Это так мило. И так невинно. Тебе идет наивность.

— На твоем месте я не стала бы к этому привыкать.

Гейл покачал головой.

— Ну что ты.

Мотор машины мягко заурчал, когда лимузин выехал на проселочную дорогу.

— Зачем ты это сделал, Гейл?

— Тебе там не место.

— Зачем ты это сделал? — повторила Кэт, ее терпение было на исходе. — Я не шучу, Гейл.

— И я не шучу, Кэт.

— У тебя есть…

— Работа для тебя, — сказал Гейл. — Исключительно для тебя, — добавил он, не дав времени девушке возразить.

Холмы вокруг становились все круче. Листья кружились на ветру, а вдалеке виднелось озеро, сверкавшее на солнце. Но Кэт не сводила глаз с Гейла. Она произнесла:

— Не хочу я никакой работы.

— Эту — захочешь.

— Я бросила семейный бизнес. Или ты не слышал об этом?

— Ладно. — Скрестив руки на груди, Гейл развалился в кресле. Он откинул голову на спинку и закрыл глаза. Кэт готова была поклясться, что он уже задремал, когда Гейл вдруг произнес: — Но ведь семью ты не бросала?

Из всех многочисленных владений семейства Гейлов любимым местом У. У. Гейла Пятого не был ни пентхаус на Парк Авеню (слишком претенциозно), ни квартира в Гонконге (очень уж шумно), ни даже особняк на острове Мартас-Виньярд [3](чересчур много песка). Нет, младший из Гейлов питал искреннюю привязанность только к старинному имению в окрестностях Нью-Йорка, занимавшему ни много ни мало два с половиной миллиона квадратных метров. Во всяком случае, только там Кэт доводилось слышать, как Гейл говорил…

— Вот мы и дома.

Передняя этого особняка была двухэтажной и занимала по меньшей мере десять метров. Гейл быстро прошел в холл мимо картины Моне, видимо надеясь, что Кэт не заметит ее — или не попытается стащить. Он указал девушке на лестницу.

— Маркус отнес твои вещи в синюю комнату. Если хочешь, поднимайся наверх. Или можем пойти на веранду и попросить Маркуса что-нибудь для тебя приготовить. Ты голодна? Я даже не спросил. Хочешь…

— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что происходит.

В дороге, пока Кэт рассматривала пейзажи Новой Англии, проплывавшие за окном, и слушала храп Гейла, она успела построить тысячу планов, как вернуть назад свою школьную жизнь. Когда вариантов больше не осталось, она решила прибегнуть к самому старому и проверенному методу, которым порой пользовался каждый вор, чтобы получить желаемое: вежливо попросить.

— Пожалуйста, Гейл.

Но он не ответил и продолжил шагать вперед, ведя Кэт по главному коридору в мягко освещенную комнату, которую девушка видела впервые. Из окон, занимавших целую стену, струился лунный свет. Кэт сразу обратила внимание на множество книжных полок, мягкие кожаные диваны, несколько графинов с бренди и стойкий запах старых сигар и еще более старых денежных купюр. Кэт нисколько не сомневалась, что это очень важная комната. Для очень важных людей. И все же она послушно вошла вслед за Гейлом, думая о чем-то своем… пока не увидела картину.