Прошло несколько дней. И я разглядывала открытку от Эверил. Размашистый, неровный, почти детский почерк вполне соответствовал ее экспансивной натуре: «Встретила потрясающего мужчину. Но Вэнсу он и в подметки не годится. Надеюсь, ты ладишь с Родни».

Я понимала, что сестру мало заботили мои взаимоотношения с племянником. В настоящее время она была целиком поглощена «потрясающим мужчиной».

Взяв корзинку, я оправилась в сад. Скоро лето вступит в свои права. Все вокруг пестрело сочными, яркими красками. Я нарвала букет золотисто-коричневых желтофиолей и огромную охапку белой и лиловой сирени.

Я расставила цветы по всей гостиной, и вскоре воздух наполнился чудесным медвяным ароматом.

— Ах, как хорошо! — искренне похвалила мою работу миссис Макалистер. — Я обожаю сирень. А вот миссис Этертон цветы вообще не интересовали, все вазы обычно пылились в шкафу.

— В саду образцовый порядок, — заметила я. — Видимо, кто-то за ним ухаживает.

Экономка кивнула:

— Мистер Вэнс отдал распоряжение одному из своих садовников, и тот раз в неделю работает здесь. Представляете, я ни разу не видела, чтобы миссис Этертон сорвала хотя бы ромашку…

Естественно. Эверил любит украшать только саму себя. В юности она часами сидела у себя в комнате перед туалетным столиком, экспериментируя с косметикой и совершенно не замечая пыли на мебели и кип грязного белья.

— Ну, я побегу, — заторопилась миссис Макалистер. — Хотите верьте, хотите нет, но к вам до заката придет гость.

Ее слова прозвучали как заклинание — я не могла скрыть своего изумления.

— Только не говорите мне, миссис Макалистер, что вы наделены от своих шотландских предков даром ясновидения.

— Боже мой, конечно нет. Такими делами пусть занимаются великие горцы. Я же жительница долины. Я сама не очень-то верю во все эти предсказания, глупости все это!

— А откуда же вы знаете, что ко мне кто-то придет?

— Вчера я была у миссис Вильсон и слышала, что мистер Вильсон собирается зайти в Черри-Коттедж во второй половине дня.

— А кто это? — удивилась я.

— Архитектор, это его красные виллы стоят за городом.

— О! — протянула я, моему разочарованию не было предела.

Все-таки Вэнс намерен осуществить свой план! У меня упало сердце: этот бездарный архитектор точно изуродует милую красоту Черри-Коттедж.

— Хозяин хочет расширить площадь дома по просьбе Эверил. Пожалуй, это и неплохо. Родни сможет играть в новой комнате, смотреть телик, у него будет больше свободы, его будут меньше шпынять… А уборка станет сплошным удовольствием: окна во всю стену, современная мебель, никаких ловушек для пыли, — объяснила она, потом собрала свою сумку и вскоре ушла.

Во второй половине дня действительно объявился Вэнс в сопровождении нервного и суетливого архитектора. После церемонии знакомства мистер Вильсон стал производить замеры и расчеты.

Вэнс заметил открытку и наверняка узнал своеобразный почерк Эверил.

— Я получила послание от Эверил, похоже, она отлично проводит время, — как ни в чем небывало сказала я. Интересно, как бы он среагировал на сообщение о «потрясающем мужчине»?

Вэнс неожиданно улыбнулся, черты лица разгладились, и во взгляде появилась какая-то мягкость.

— Я тоже получил от нее весточку. И не надо смотреть на меня такими виноватыми глазами, не беспокойтесь — я уже знаю об очаровательном «приобретении». По словам. Эверил, он полуиспанец, полуитальянец. Какое смертельно опасное сочетание!

Эверил поспешила сообщить Вэнсу о своем новом увлечении. Если ей хотелось возбудить в нем ревность, то ее попытка не удалась. Ни тени возмущения не уловила я в Вэнсе: он находил сложившуюся ситуацию чрезвычайно забавной. Я-то наивно полагала, что он взбесится, но Вэнс, догадавшись о моих дедуктивных просчетах, развеселился еще больше.

— Вы полагали, я буду сходить с ума от ревности и устрою дикую сцену? — спросил он с саркастической улыбкой. — Вы очень романтическое существо, Эстер!

Я задохнулась от возмущения. Этот надменный спесивец, по-моему, ни во что меня не ставит! Он, видимо, думает, я не знаю, что людям его круга положено скрывать свои эмоции. Досадно, но я почувствовала себя неотесанной деревенщиной.

— Это было глупо с моей стороны, — с горечью созналась я. — Я должна была догадаться, что такому человеку, как вы, безразлично, хранит его возлюбленная ему верность или нет.

Он задумчиво посмотрел на меня:

— Верность, преданность… Эстер, что это, по-вашему, такое?

Я была настороже: ни за что не буду раскрывать душу перед этим бессердечным человеком.

— Мое мнение вряд ли может вас заинтересовать, — четко проговорила я, гордо вскинув голову.

— О, вы ошибаетесь! Ваше мнение меня очень интересует.

— Не представляю почему, — продолжала упорствовать я, чувствуя, как почва потихоньку уходит у меня из-под ног.

— Потому что вы совершенно не похожи на тех девушек, с которыми мне приходилось общаться. Никому бы и в голову не пришло пощадить мое самолюбие и избавить меня от подробностей романтических похождений Эверил, наоборот, нашлись бы желающие немедленно информировать меня о столь прискорбном факте.

— Возможно. Но, в отличие от меня, они руководствовались бы иными соображениями.

— Любопытно, и какими же? — удивился он.

Боже мой, как же мне выкрутится, запаниковала я. Не стану же я объяснять мистеру Эшмору, что у меня нет намерения причинить вред Эверил. А вот сам он вызывает во мне массу негативных эмоций.

Дальнейшее выяснение отношений было прервано появлением мистера Вильсона. Мужчины отправились осматривать дом, архитектор все время услужливо вертелся около заказчика и подобострастно смотрел ему в рот. «Утилитарность и практичность» — таким мог бы быть девиз зодчего-бракодела, возводящего уродливые, безликие красные виллы.

И именно этот человек собирается «усовершенствовать» Черри-Коттедж? — с тоской подумала я.

Вскоре из школы вернулся Родни и по-детски обрадовался грядущим переменам.

— Когда все будет готово, как ты думаешь? — возбужденно спросил он. — А они успеют закончить до моего дня рождения? — Бедный малыш не мог думать ни о чем другом, кроме своего праздника, а идея провести его в новой пристройке показалась ему восхитительной.

— К сожалению, нет. На это требуется много времени. К концу строительства меня уже здесь не будет. — При этих слова у меня где-то глубоко внутри возникло ощущение пустоты, утраты. Я никак не могла понять, почему меня так волнует судьба Черри-Коттедж?

— Тебя здесь не будет? — Детские глазенки широко распахнулись.

— Нет, конечно нет! Мне придется уехать, когда твоя мама вернется.

— Я не думал об этом, — упавшим голосом признался мальчик, а потом спросил, с надеждой глядя на меня: — Но в день рождения ты еще будешь со мной?

— Да, мой хороший.

— Понимаешь, мамочка ни за что бы не разрешила устроить праздник, — честно признался он.

Да, вряд ли бы она одобрила шумную компанию неподходящих с ее точки зрения гостей. Внезапно мне стало не по себе, но менять планы было поздно. Мы с Родни все уже обсудили. Он даже составил список гостей, в котором под первым номером значился этот воинственный Филлипс.

Поговорив еще немного, мы разошлись по своим делам.

Решив починить кое-какое белье, я поднялась к себе в комнату за швейными принадлежностями. Вдруг с улицы раздался жалобный крик мальчика:

— Тетя Эстер!

Я выглянула на улицу и обомлела: вровень с окном, на самой верхушке старой, корявой груши, ветви которой царапали подоконник, торчал мой племянник.

— Господи, что ты там делаешь? Немедленно слезай вниз! — приказала я.

— Не могу, — трясущимся от страха голосом ответил он. — Я хотел достать котенка, а теперь…

— Какого котенка?

— Это котенок миссис Кларк, с фермы. Тут я разглядела крошечный желто-белый комочек, который Родни судорожно прижимал к груди. Страшненький-то какой, подумала я и раздраженно спросила: