— Как же мне тебе помочь?

— Ты могла бы принести лестницу из кладовки, — ответил он с обезоруживающим оптимизмом. — А как ты думаешь, миссис Кларк разрешит мне взять котика? — спросил Родни, видимо, забыв о своем плачевном положении, но как раз в этот момент сук под ним зловеще затрещал. Я ахнула от ужаса.

— Не двигайся, я бегу за лестницей! — закричала я.

Не знаю, как мне удалось притащить длинную неподъемную лестницу и прислонить ее к стволу груши. Слава богу, свидетелей этого кошмара не было! Хорошо, что ни Вэнс, ни мистер Вильсон не видели, как я карабкалась наверх, чтобы снять двух малышей.

Пока я продиралась сквозь ветви, Родни, осознав, что находится очень высоко над землей, буквально взвыл от ужаса.

— Тихо-тихо, не кричи, все в порядке, — успокаивала я его, протягивая к нему руки.

— Милая моя тетечка, — пискнул он, — по-моему, ветка сейчас обломится.

Через секунду Родни уже судорожно обнимал меня за шею.

Раздался страшный треск, Родни с котенком за пазухой мертвой хваткой вцепился в меня. От напряжения у меня потемнело в глазах. Как мы не свалились вниз, осталось для меня загадкой.

— Похоже, у вас там неприятности, — донесся снизу холодный, бесстрастный голос.

Я глянула вниз и встретилась глазами с Вэнсом, который, задрав голову, стоял под деревом.

— Мне показалось, вы уже покинули нас, — подлаживаясь под его тон, невозмутимо ответила я, балансируя на лестничной перекладине.

— Так и было. Но потом до меня донеслись душераздирающие вопли. Разве мог я спокойно удалиться? Надеюсь, это не вы издавали такие жуткие звуки?

— Нет, — был мой ответ, — не я.

— Я так и думал: совсем на вас не похоже. Ведь девушки с именем Эстер в трудных ситуациях не теряют над собой контроль! Я прав?

Вэнс поднялся по лестнице и, забрав у меня ребенка, благополучно спустился вниз.

— А к чему такие сложные акробатические упражнения? — осведомился он.

Задохнувшись от возмущения, я молча взирала на него с высоты.

— Котенок миссис Кларк залез на грушу, я пытался его спасти. Потом моя тетечка пыталась спасти меня. Можно я оставлю котенка себе? — скороговоркой протараторил Родни,

— Мне кажется, пора спасать тетю Эстер, — решительно заявил Вэнс.

Стоя у подножия лестницы, он призывно поднял ко мне руки. Даже не взглянув на него, я начала спускаться вниз, демонстрируя выдержку и невозмутимость. Но я не видела, что одна из нижних перекладин была еле-еле закреплена проволокой. Поскользнувшись, я рухнула прямо в объятия Вэнса. Оказавшись в стальном кольце его рук, я потеряла способность слышать, дышать, соображать.

— К сожалению, я оступилась…

— Не надо жалеть…

Загадочные бездонные глаза манили, завораживали, не отпускали. Я оказалась во власти беспокойного смятения. Отчего вдруг стеснило в груди, и слезы выступили на глазах, и пересохли губы?

Очнувшись, я резко высвободилась из плена его рук. Потрясенная новыми ощущениями, которые вызвал во мне этот человек, я застыла на месте, будто опоенная неведомым дурманом.

В этот миг котенок вырвался на свободу и исчез в густой траве. Родни с воплем отчаяния бросился на поиски беглеца.

— Представляете, малыш хочет оставить котенка себе, — сказала я первое, что пришло на ум.

Пропустив мои слова мимо ушей, Вэнс продолжал смотреть на меня с жадным, пристальным вниманием. Я занервничала.

— Да? В чем дело? — резко спросила я.

— Знаете, Эстер, — начал он задумчиво, не обращая внимания на мою холодность, — вы, как никто другой, подходите моей матери. Думаю, она рассказывала вам о благотворительной акции: наряды от Лакруа, брызги шампанского, свет софитов блестящее общество, длинноногие красавицы, журналисты… По-моему, вы прекрасно подходите на роль Жозефины. Я таки вижу вас в платье с высокой талией. Вы хрупкая, стройная, вы идеально сложены для демонстрации платьев наполеоновских времен.

— Но явно недостаточно красива для этого, — отрезала я, застигнутая врасплох неожиданным предложением. Неужели это тонкая, злая насмешка?

— Почему вы так подозрительно на меня смотрите, Эстер? — мягко улыбнулся Вэнс. — Я не шучу и не собираюсь мистифицировать вас.

— Почему вы так внезапно решили привлечь меня к участию в шоу? — недоверчиво осведомилась я. — В Уэрфильде наверняка найдется много красивых девушек, мечтающих о такой возможности.

— Да, конечно, но мало кому присуще такое благородное изящество и одухотворенность. Вы недооцениваете себя! Королевское платье до пола, немного косметики, локоны до плеч — и вы будете неотразимы!

— Вы рассуждаете со знанием дела, — заметила я, испытывая, однако, невероятное волнение и любопытство. — Откуда вам известны также специфические тонкости? Косметика, наряды…

Невероятно, Вэнс Эшмор проявлял живой интерес к событию, которое должно было бы вызвать у него лишь скуку и раздражение!

— Милая моя, а мне ничего другого не остается. Много месяцев подряд мать говорила только об этом костюмированном шоу, постоянно названивала Лакруа. Вообще-то она планировала, что Жозефиной будет Эверил.

— Я знаю, — уныло потупилась я.

— Но Эверил далеко. Если вы откажетесь от участия, матери придется подыскивать кого-нибудь среди юных дебютанток Уэрфильда.

— Ну, если вы полагаете, что миссис Эшмор одобрит вашу идею… — начала я нерешительно.

— Конечно, одобрит. Иначе я бы и не предлагал вам это.

Похоже, Вэнс не понимал, что его мать вряд ли смирится с моим непочтительным отношением к ее общественному статусу. Но может быть, мне не стоило все так усложнять. Вэнс все равно доведет задуманное до конца.

— Отлично, — оживился он. — Я передам матери, что вы согласны стать Жозефиной.

В своей ставшей для меня обычной властной манере он мгновенно отмел все возможные возражения. Я все еще пребывала в нерешительности, не зная, стоит ли поддаваться уговорам.

— Я сообщу матери, она свяжется с Лакруа. Он псих, конечно, ужасно темпераментный, но, по словам матери, гений.

Неожиданно я заметила над рощей яркие вспышки света, как будто кто-то пускал зеркалом солнечных зайчиков.

— А, это Эрик взялся за свои старые штучки, — помрачнел Вэнс. — Вспышки — это отражение солнца в линзах бинокля. Эрик сканирует пространство в поисках интересных сюжетов.

Наверняка Эрику удалось увидеть нечто крайне любопытное, огорчилась я, вспомнив свое падение с груши. Интересно, какую фантазию породит его извращенный мозг? Я была уверена, что он видел нас.

— Пусть странное времяпрепровождение моего брата не пугает вас, — равнодушно заявил Вэнс. — Что еще ему остается делать после того, что с ним случилось?

Черствость мистера Эшмора была вызывающей. Я вдруг увидела перед собой мужчину, который отнял у Эрика все, занял его место под солнцем. Злые языки утверждали, что Вэнс — фактический виновник трагедии. Все это отвратительно, подумала я, резко отвернувшись. Настроение окончательно упало.

— О, не уходите, — попросил Вэнс, схватив меня за руку. — Нам надо кое-что обсудить.

— Что именно? — В моем голосе сквозила ледяная холодность.

Он все еще не отпускал меня, но выражение его лица внезапно изменилось. Улыбка растаяла у него на губах, он испытующе взглянул на меня:

— Эстер, вы ведь не верите, что… — Он запнулся на полуслове: у нас за спиной раздался вопль Родни.

— Я могу оставить котенка?! — кричал мальчик, дрожа с головы до ног от волнения. Родни крепко прижимал к себе маленького зверька, который сопел и шипел, как миниатюрный тигр.

Вэнс отошел от меня на шаг и, возвращаясь к прерванному разговору, с деланым безразличием сказал:

— Вот важный вопрос: может ли Родни оставить себе этого ужасного котенка?

— Он не ужасный, — заспорил малыш, прижимаясь лицом к пушистой мордочке с розовым носом. — По цвету он как яблочный мармелад, я так и назову его: Мармелад.

— Но твоя тетя еще не дала своего согласия, — напомнил ему Вэнс.

— Вряд ли я могу решать такие проблемы, — сдержанно ответила я. — Котенок сбежал от миссис Кларк с вашей фермы, следовательно, его владелец — вы.