— А, мистер Камерон. Я надеялся еще встретиться с вами.

Сэм сделал движение, чтобы подняться, но был остановлен взмахом руки доктора. Макриди уселся в другом конце комнаты, причем сделал это с такой осторожностью, будто оболочка его тела была очень хрупкой.

— Вы хорошо себя чувствуете? Нет никаких побочных эффектов?

— У меня все нормально, — ответил Сэм. — Я волнуюсь о своем брате.

— Да? Вы имеете в виду Лаймана?

— Совершенно верно. Он был здесь?

— Двадцать минут назад. Вы назвали меня городским сплетником, молодой человек, но я уверен: мое любопытство в отношении вас обоих будет вам понятно. Человеком, с которым вы подрались, был ваш брат?

— Нет.

— А я все же думаю иначе. Он был в состоянии истерики. Будет ли с моей стороны слишком нескромным, если я спрошу, из-за чего произошла драка?

Сэм проигнорировал вопрос врача.

— Лайман сказал перед уходом, куда он собирается?

— В госпиталь, надеюсь. Я мало чем мог помочь ему с рукой — сделал лишь предварительный осмотр. Большего он мне не позволил.

— У него сломана рука?

— И очень серьезно.

Двадцать минут, всего двадцать минут! — подумал Сэм. Время, которое он провел с Ферн и Эли Брумом в ресторане. Если бы ему вовремя пришла в голову мысль о докторе, он перехватил бы брата здесь.

— В разговоре с Лайманом я совершенно случайно, — продолжил доктор Макриди, — упомянул о вашем сегодняшнем визите сюда. Он очень обрадовался, услышав, что я знаю вас. В основном он говорил несвязно и все отказывался принимать обезболивающие средства, кроме таблетки морфина. Но что касается инструкций на ваш счет, он был очень внятен.

— И что же это за инструкции?

— С собою у него был дорожный саквояж. Так вот, он хотел, чтобы я отыскал вас и передал его вам.

— Он сейчас у вас, этот саквояж? — спросил Сэм.

— Да, у меня.

— Где он?

— Вы так прямолинейны. — Доктор вздохнул и улыбнулся. — Разве вы не удовлетворите мое любопытство?

— Попозже, если смогу, я расскажу все. Очень вам благодарен, доктор, за помощь. Где саквояж?

— За креслом, в котором вы сидите, — ответил Макриди.

Сэм встал и обошел вокруг кресла. Это был тот самый коричневый саквояж, с которым так не хотел расставаться Лайман. Тогда Сэм почему-то об этом упорстве брата не подумал, но теперь оно неожиданно приобрело особую важность. Сэм поднял саквояж с пола и поставил на кресло. Макриди наблюдал за ним с неподдельным интересом.

— Вы его открывали? — спросил Сэм.

— У меня было такое искушение, но я не стал этого делать.

— Обычный дорожный саквояж, — сказал Сэм.

— Конечно.

Это не был обычный саквояж, Сэм точно знал это. Равно, как и доктор, о чем свидетельствовала каждая черточка его худого лица. Внезапно Сэму стало ясно: Макриди ознакомился с содержимым саквояжа и теперь ждет его реакции на то, что он увидит. Тянуть резину дальше не имело смысла.

— Ладно, — пробормотал Сэм. — Давайте посмотрим, что там такое.

Он повалил саквояж на бок, ослабил пряжки и расстегнул ремни из воловьей кожи. Закрывался саквояж обычным медным замком, который не был замкнут и сразу же открылся, как только Сэм нажал пальцем на кнопку. Он приподнял крышку, заглянул внутрь и тут же закрыл саквояж.

Не шевелясь Сэм стоял спиной к доктору и размышлял.

Саквояж был доверху набит пачками денег. Сумма явно немалая, так как в верхних пачках находились стодолларовые банкноты. Несколько сотен тысяч, не меньше. Откуда эти деньги и что с ними следует сделать, Сэма в тот момент не волновало. Он надеялся, что его предположение насчет ознакомления доктора Макриди с содержимым саквояжа было ошибочным.

Увы, таковым оно не оказалось. Голос доктора, когда он заговорил, звучал невозмутимо:

— Удивлены, мистер Камерон. У меня есть еще один сюрприз для вас.

Сэм обернулся. Макриди по-прежнему сидел в кресле в другом конце комнаты, контуры худощавой фигуры все так же очерчивал свет настольной лампы, стоящей у него за спиной. В его облик, однако, добавилась одна деталь — в правой руке доктор держал пистолет, направленный на Сэма.

— Поосторожней с этой штукой, — предостерег Сэм.

— Непременно. Сожалею об этой демонстрации силы, поверьте. Я мирный человек. Но в этом саквояже просто астрономическая сумма денег…

— Они не принадлежат вам.

— Так же, как и вам. — Голос доктора Макриди слегка дрожал. Пистолет в его узловатых, покрытых коричневыми пигментными пятнами пальцах — тоже. — Мне была интересна ваша реакция на содержимое саквояжа. Вы ведь не знали, что там такое, не так ли?

— Не знал.

— Вы знаете, где ваш брат взял эти деньги?

— Нет.

— Вам не слишком-то много известно, мистер Камерон.

— Да.

— У меня возникает сильное подозрение, что на саквояж можно навесить табличку: «Право владения принадлежит нашедшему».

— Давайте отнесем деньги в полицию, — предложил Сэм.

— Да вы что, мистер Камерон!

— А что предлагаете вы?

— Просто жду, пока вы расскажете мне об этих деньгах и о том, где ваш брат раздобыл их.

— И что потом?

— А потом мы решим, что с ними делать. Это огромная сумма. Намного больше той, какую я надеялся увидеть когда-либо в своей жизни. А прожил я уже долгую жизнь, мистер Камерон. Жизнь, полную тяжелого усердного труда и откровенной скуки.

— Но вы же честный человек, — заметил Сэм.

— Был. До сегодняшнего дня.

— Таким и оставайтесь. А саквояж отнесем в полицию.

— Неужели вид этой груды денег вас абсолютно не волнует?

— Пистолет в вашей руке волнует меня куда больше. Кроме того, можно вполне предположить, что содержимое этого чемодана — пустые бумажки. Деньги могут быть фальшивыми.

— Об этом я не подумал, — нахмурился доктор Макриди.

— Ну так подумайте, уберите свой пистолет и ведите себя разумно.

— Я рассмотрел банкноты внимательно, не думаю, что ваши опасения насчет их подлинности обоснованны.

— Обоснованны или не обоснованны, но вы на ложном пути, если думаете, что сможете завладеть ими. Вы даже не знаете, откуда взялись деньги и кто может прийти за ними. И в таких условиях надеетесь оставить их себе?

— Собираюсь сделать такую попытку, — ответил Макриди.

Сэм замолчал. У него было ощущение, что происходящее нереально, что это какой-то кошмарный сон. Однако пистолет в руке доктора Макриди был вполне реален. Если даже такой человек, как Макриди, смог отбросить в сторону исповедуемые им в течение всей жизни принципы и взгляды, то вообще может случиться всякое. Деньги, конечно, настоящие. И в таком количестве, что немногие при их виде могут сохранить трезвую голову. Даже в себе Сэм заметил шевельнувшееся чувство собственника, нежелание терять их. Будь их меньше, доктор наверняка вызвал бы полицию. А так он решил поживиться ими, и ему безразлично, кому они в действительности принадлежат.

Макриди был разговорчив.

— Удивительно, — говорил он, — что может сделать с человеком вид таких денег. Взять, к примеру, меня. Тридцать лет своей жизни я избавлял людей от болей, простуд и других хвороб, почти бездействуя в зимнее время и завидуя туристам в летнее. Как многие другие, я когда-то питал надежды добиться больших успехов, лелея неясную мечту о приходе золотых деньков. Эту мечту я давно оставил, а сейчас она снова замаячила передо мной в виде широкой дороги ко всему, в чем отказала мне жизнь. Поймите: я теряю мало, почти ничего, оставляя эти деньги себе.

— Разве что свою жизнь, — добавил Сэм.

— А какую она представляет ценность хотя бы для меня? — Макриди нервно сжал пистолет. — Думаю, в основном вы были со мной правдивы, вот и хочу предложить вам партнерство.

— Я слушаю.

— Вы молоды и сильны, в вас нерастраченный запас энергии. Мы можем взять эти деньги и куда-нибудь уехать, разве нет?

— Вы интересуетесь моим мнением?

— Да. И прошу помощи.

— Ответ отрицательный, — отчетливо проговорил Сэм. — Если вам так сильно хочется денег, забирайте их. У меня есть другие дела, я не могу сидеть здесь и спорить с вами. Я ухожу.