— Согласен, это не преступление, — подтвердил Сэм отстраненно, будто за него кто-то вещал из потустороннего мира. — Все гораздо хуже. Преступник — безвольная жертва собственных страстей. Мы же, обладая волей и разумом, сознательно пошли на поводу у низменных желаний.

— Не смей оскорблять нашу любовь, цепляя на ее прекрасное лицо маску животной страсти, — возразила Донна. — Если надо, я готова признаться в слабости, но ты не дождешься от меня лицемерного раскаяния.

— В тебе говорит эгоизм, Донна. Тот самый, из-за которого ты когда-то сама отказалась от любви, которую сейчас пытаешься вздернуть на древко, словно знамя. Что тебе известно о ней? Мисс Донна Диксон умеет лишь принимать, но никогда ничего не дает взамен.

Он поднялся с кровати и, подбирая с пола свои вещи, начал одеваться. Донна некоторое время изумленно следила за ним, прежде чем спросила:

— Что ты делаешь?

— Разве ты не видишь? Собираюсь уйти, — сдержанно проговорил Сэм, застегивая влажную рубашку и заправляя ее под ремень джинсов.

— Но ты не можешь взять и оставить меня! Кроме того, сейчас глубокая ночь, — сделала попытку задержать его Донна, все еще не веря в то, что он действительно уйдет.

— Я вызову такси, — через плечо бросил Сэм, покидая спальню.

Донна торопливо выбралась из постели и, придерживая на груди простыню, кинулась вслед за ним. Она настигла его внизу лестницы.

— Ты не способен вот так запросто бросить меня после всего произошедшего! Сэм, который когда-то любил меня, никогда так не поступил бы! — выкрикнула Донна ему в лицо.

— Я сильно изменился и многому научился с тех пор. Ты оказалась хорошей наставницей, Донна, — резко ответил он на ее упрек.

Сэм отыскал в холле телефон, включил его и, сняв трубку, заказал машину. Донна следила за ним, и надежда медленно гасла в ее глазах.

— Но ты любишь меня, — с каким-то слепым упорством продолжала говорить она. — Я ведь знаю: любишь.

— Женщина, которую я люблю, в данный момент умирает в больничной палате, — перебил ее Сэм, — а ты просто воспользовалась моей слабостью.

Донна почувствовала, как ее ноги наливаются свинцом, и села прямо на ступени, прислонившись лбом к прохладной решетке перил.

— Что теперь станет с нами, Сэм? — тихо произнесла она, пытаясь удержать выскальзывающую из-под ее контроля ситуацию.

Удивленный внезапным смирением, прозвучавшим в ее голосе, Сэм подошел к ней и сел рядом, сопроводив свои действия тяжелым вздохом.

— Прости. Я погорячился и наговорил много лишнего. Конечно, в том, что случилось, есть и моя вина. Ты права: я действительно по-прежнему люблю тебя, но и Бренду — тоже. Пойми, она часть моей жизни. Я не могу предать ее…

Он замолчал, понимая, что сказанного достаточно. Любые другие слова только усугубят драматизм ситуации.

— Что теперь с нами будет? — повторила Донна, и ее усталый взгляд остановился на его лице с безнадежным ожиданием.

— Мы расстанемся. Теперь уже навсегда. Не стоит испытывать судьбу. Но прежде, чем это случится, ты должна пообещать мне одну вещь.

— Какую?

На глазах Донны заблестели слезы, и Сэм аккуратно вытер их ладонью.

— Стань счастливой, Донна. Я не смогу спокойно жить, зная, что явился причиной твоего несчастья. Это навсегда тяжким грузом ляжет на мое сердце.

— Обещаю. — Она сделала над собой усилие и улыбнулась, сдерживая рвущиеся из груди рыдания. — Я сделаю все для тебя, Сэм. Все на свете… для тебя.

Он обнял ее, а она прижалась щекой к его груди, слушая, как бьется сердце, отсчитывая минуты, оставшиеся до их разлуки.

Так они сидели, пока у дома не просигналила подъехавшая машина. Тогда Сэм встал и пошел к двери.

Только раз… он обернулся только раз, у самого порога, чтобы бросить на Донну последний взгляд, стремясь унести с собой образ, который его память будет отныне бережно хранить в самых потаенных уголках.

Сэм растворился в предрассветной дымке, а Донна еще долго смотрела на пол, где остались влажные следы от его промокших туфель, а затем отправилась разыскивать тряпку, чтобы вытереть их.

Она дала слово Сэму стать счастливой и должна выполнить обещание, чего бы это ей ни стоило…

А утром раздался звонок от Антуана. И Донна почувствовала, как на его голос в ее душе откликается какое-то незнакомое, светлое чувство. Он сообщил, что возвращается, и она встретила эту новость радостным ожиданием предстоящей встречи.

Опять! Донна склонилась над раковиной в ванной комнате, закрыв глаза и задержав дыхание. Последние несколько дней ее мучили странные головокружения по утрам.

Она не придавала этому большого значения и успокаивала себя тем, что во всем, вероятно, виновато переутомление. Сразу же после возвращения Антуана начались съемки фильма по его сценарию, и Донна с какой-то особой страстью включилась в работу.

Даже знающий ее Руди Хоффман отмечал, давая многочисленные интервью журналистам:

— Я никогда еще не видел, чтобы она так истово старалась проникнуться ролью.

Впервые ей не понадобилось много времени, чтобы отыскать необходимый ключик к характеру героини. Стоило только понять: Марла Гэтсби из «Следов на песке» очень похожа на нее, и все стало на свои места.

Так же как и Донна, Марла через много лет встречает человека, которого когда-то любила. Так же как и Донна, она стремится вернуть некогда утраченное чувство и терпит неудачу. Так же в жизни Марлы появляется новая любовь, помогающая ее душе вновь обрести крылья: Жан Пьер, француз-иммигрант, литературное воплощение Антуана.

Антуан… Донна прислушалась к тихому дыханию возлюбленного, доносящемуся через приоткрытую дверь спальни. Вот уже второй месяц, как он, к радости папарацци, сетующих на то, что она перестала давать пищу для пересудов, открыто переселился к ней.

Никто из знакомых Донны поначалу не мог поверить в те разительные перемены, которые произошли с некогда самой скандальной обитательницей голливудских холмов. Разве можно было представить экстравагантную Донну Диксон в роли примерной домохозяйки, готовящей ужин для своего мужчины?

А она была счастлива, как никогда, выбирая салат в супермаркете, самозабвенно торгуясь с мясником или споря с Марией о том, какие шторы лучше повесить в гостиной. Впервые ей нравилось проводить свободное время дома, в объятиях любимого. Нет, не заниматься сексом, хотя, как любовник, Антуан был великолепен, а просто болтать о пустяках или даже молчать, уютно устроившись у него под боком…

И снова приступ тошноты. Донна открыла кран и, смочив полотенце холодной водой, приложила его к лицу, подождала немного… Отпустило.

Пожалуй, стоит показаться врачу. Никогда не знаешь, что тебя ожидает. После того, что случилось с Брендой, она начала с большим вниманием относиться к своему здоровью.

Кстати, из последних сведений о подружке Сэма, дошедших до нее окольными путями, ей стало известно, что та благополучно избежала цепких лап смерти и теперь проходила реабилитационный курс.

Донна по-прежнему подписывала все счета за лечение Бренды, присылаемые доктором Бернстайном на ее имя. От Сэма же не было никаких новостей, разве что конверт с фотографиями, который Мария обнаружила однажды утром под дверью…

— Донна, — обеспокоенно позвал Антуан, пробудившись и не обнаружив ее рядом.

Она закрутила кран и, погасив свет в ванной, вернулась в спальню.

— Что-то случилось? — спросил он, принимая ее в свои объятия и нежно целуя в висок. — Ты выглядишь бледной.

— Пустяки, — отмахнулась Донна, решив до поры не волновать его рассказами о недомоганиях. — Просто я слишком вошла в образ Марлы. Руди называет это синдромом Вивьен Ли: она тоже проживала судьбы своих героинь.

— Как автор сценария, я рад подобному усердию с твоей стороны, но, как твой мужчина, протестую против такого самоистязания, — решительно заявил Антуан. — При эдаких темпах через месяц съемок от тебя останется лишь бледная тень прежней Донны.