Фран была в ярости. В неукротимой, не поддающейся описанию ярости. Она почти онемела от бешенства и только осведомилась, почему я сразу не продамся работорговцам, если уж мне по душе такой образ жизни. Я понимала ее чувства, но слушать это все равно было неприятно, тем более что Фран явно переборщила.

— А знаешь, в чем дело? — гаденьким голосом спросила Фран, исчерпав все прочие доводы. — Просто Чарли надоела его компания.

— А тебе откуда знать?

— Между мной и Чарли царит… взаимопонимание, — сообщила она.

— Ты с ним виделась?

— Может быть.

— Но… Но так нельзя! А как же правила?

— Правила можно изменить.

— Черт. Так ты, значит, была там? Видела там вчера вечером Алекса?

— Плевала я на твоего Алекса с высокого дуба, — отозвалась Фран.

— А знаешь что? Я плевала на твоего Чарли. Можешь хоть Стивена Хоукинга [19]укатать — мне по фигу. Я не собираюсь лезть из-за этого на стенку. Дашь ты мне наконец поступать так как мне нравится?

Фран вздохнула:

— Может, закроем эту тему? Мы так только поссоримся.

— А сейчас мы что делаем?

— Ладно, проехали. Где-нибудь через полгода загляну к тебе и, как водится, соберу тебя из кусочков.

— Тебе нужно, чтобы последнее слово всегда было за тобой, да, Фран?

— Нет, только когда ты собираешься соединить жизнь с полным уродом.

Я повесила трубку.

Энгус звонил и оставил сообщение, но я не ответила. Не хотелось лишний раз вспоминать тот вечер. Мы тогда немного зарвались, но теперь я решила придерживаться политики невмешательства. Решение принято: сосредоточусь на своих отношениях с одним-единственным человеком. Следующие два дня голос Энгуса на автоответчике бубнил с каждым разом все более смущенно, а потом он и вовсе перестал звонить. А у меня не было времени, чтобы по нему скучать.

Мы с Алексом вместе обедали, вместе проводили все вечера — то в кино, то с его приятелями, то просто слонялись по Лондону, высматривали квартиры, сдающиеся в аренду, и прикидывали, куда подадимся. Мы всегда приходили ко мне домой. Мучимая паранойей, я все-таки спросила его про Чарли, но Алекс только отмахнулся. Мне предстояло с утра отправляться на работу, а он нес двадцатичетырехчасовую вахту обожания.

Я поставила Линду в известность о своем переезде. Она приняла эту новость с самой широкой улыбкой, какую я когда-либо у нее видела, и заверила, что это будет просто прекрасно. Ее очки сияли. Не пойму, хорошо это или плохо.

Итак, похоже, все становилось на свои места. Жизнь казалась уже не такой сумбурной. Почти спокойной. До тех пор, пока Аманда не позвонила снова…

— Дорогулечка… Как мило с твоей стороны устроить для нас ужин.

Какой еще ужин? О господи, совсем забыла.

— В эти выходные, правильно?

В эти выходные? У меня был полный туман в голове.

— Гм…

— Я пригласила Муки… Просто поразительно, что вы с ней поладили. Хотя она всегда была немного эксцентричной… И разумеется, Нэш специально по такому случаю приедет из Глазго на несколько дней раньше. Посмотрим… Знаешь, Фрейзер мне только что рассказал! Он такой медлительный мальчик, даже сомневался, что нам стоит… Ой! Извини! Совсем забыла, что нельзя ругать муженька перед Мелани. Ха-ха-ха! Где-то у меня был твой адрес… А ты уверена, что хочешь видеть там Энгуса? Ты же знаешь, каким он бывает занудой, особенно когда у него неважное настроение, — а оно у него такое постоянно. Почему бы не пригласить вместо него Чарли? Он такой забавный.

Ты в курсе, что его отец держит собственную конюшню? Кстати, под силу ли тебе восемь гостей? Ты, конечно, извини, но ведь готовка никогда не была твоей сильной стороной, верно? Если, конечно, это не будет вечер тостов с сыром! Ха-ха-ха! И еще, скажи, это торжественное мероприятие? Я-то уверена, что нет, просто дай нам знать, если хочешь, чтобы мы постарались…

— Э-э… Ты не могла бы подождать секундочку?

— Конечно, дорогуля, нет проблем! Уйма дел, верно? Увидимся в субботу. Думаю, часиков в восемь — в половине девятого. Вечеринки обычно планируют именно на такое время, дорогая моя. Чао!

Я так и села. Боже. Я напрочь об этом позабыла, последние события вытеснили из моей головы все остальное.

Не представляю, как запихнуть сюда семь человек, большинство из которых ненавидят друг друга. И среди них женщина, которая наверняка развлекается тем, что лепит мои восковые изображения и втыкает в них булавки, а также кое-кто, казавшийся… скажем… словом, человек, на чьи звонки я больше не отвечаю, да еще плюс парочка почти незнакомых мне людей.

Алекс считал, что идея грандиозна. Соберем веселую компанию, объявим, что отныне будем жить вместе, — это же так, не помолвка, но все-таки, — выпьем и оттянемся с друзьями. Он даже пообещал помочь мне с готовкой, после чего я пристально посмотрела на него и призадумалась, а не правдивы ли «Секретные материалы» и не промыло ли правительство Алексу мозги через его ингалятор от астмы. Конечно, я не могла объяснить ему, почему мне не хотелось бы видеть Энгуса. Зато я отважилась пригласить Линду.

Она устремила на меня свой фирменный взгляд: очень долгий и немигающий.

— В субботу вечером?

— Да, просто ужин, несколько друзей, немного выпивки… Ничего дикого.

— Но в следующие выходные ты уйдешь?

— Да, обещаю: в следующие выходные я уматываю.

На следующие выходные была запланирована свадьба — как-никак знаменательное событие, — и мы решили заказать номера в гостинице. Я могла бы остановиться у родителей, но чужое бракосочетание казалось не лучшим поводом знакомить предков с собственным сожителем. Свадьба планировалась в красивой маленькой деревеньке под названием Пирфорд — из всех достопримечательностей Уокинга она больше всего соответствовала представлениям об английском великолепии.

Линда сосредоточенно все обдумала.

— Хорошо.

— Фантастика! Здорово! — воскликнула я, стараясь показать, как осчастливит нас ее общество. Когда я зашла на кухню в следующий раз, на календаре, украшенном котятами, розовыми буквами значилось: «Ужин. Суббота. С 8 до 8.30». Я задумалась, как она это осилит.

В пятницу вечером позвонила Фран. Мы не разговаривали всю неделю. Я избегала ее. И она это знала.

— Привет! — произнесла Фран бодрым и в то же время нервным голосом, — значит, переживает. Будь она уверена в том, что все в порядке, ее тон больше бы смахивал на рычание. — Что поделываешь в воскресенье?

— А… так, просто будем с Алексом — ничего особенного.

— Так-так. То есть никаких званых ужинов не предвидится?

Сердце у меня упало. Конечно, надо было сообразить, что до Фран дойдет этот слух. Я лихорадочно пыталась найти увертку, чтобы не выглядеть полной дрянью, но никаких лазеек не было.

— Хочешь прийти? — тихо спросила я, готовая услышать щелчок и гудки отбоя.

Наступила пауза.

— Да! — выпалила Фран.

Снова тишина.

А потом мы начали хохотать. Мы хохотали ни над чем, просто потому что мы друзья, и я еще смеялась потому, что заманила Фран пораньше — помочь со стряпней.

— Теперь нас будет девять, — прикидывала я. — Разве не должно быть четное число?

— Ты могла бы позвать Чарли… — заикнулась Фран.

— Нет! — отрезала я. — Я и тебя-то зову только при условии, что, во-первых, будешь затыкать мне рот каждый раз, как я примусь убеждать Фрейзера, что он совершает роковую ошибку, а во-вторых, расскажешь мне все про Чарли, — ты знаешь, о чем я.

— Идет. Надену на тебя намордник и целый вечер буду рассказывать про человека, которого едва знаю и с которым почти не вижусь.

— Не верю.

— Ха. Завтра поговорим.

— А что ты сегодня вечером делаешь?

— А вот это тайна. Пока!

Деваться было некуда. Нам с Алексом предстояло отправиться по магазинам. При нашем новообретенном статусе гражданских супругов походы за покупками должны были стать повседневным делом, так что стоило потренироваться.