Сердиться на эту старую даму было положительно невозможно; свойственные ей приземленность и грубоватая прямолинейность не соответствовали нравам той чопорной эпохи. Сара представила себе, какое лицо будет у леди Мальвины, когда в усадьбу въедет Амброс и устранятся все недоразумения с наследованием. Простит ли старуха ей невольный обман? Было бы печально, если бы не простила.

Для своего первого ужина в семье Сара одевалась с некоторым волнением. Если леди Мальвина заскучает или просто заспорит с Амалией, то вполне может ляпнуть все, что угодно, развлекая компанию и ставя присутствующих в неловкое положение.

Уже совсем стемнело, на лестницах зажгли лампы, которые создавали через равные промежутки острова света; высокие потолки терялись в непроглядной тьме. Дом стоял слишком далеко от города, чтобы к нему можно было подвести газ. А потому в помещениях приятно пахло воском и горящими свечами. Тяжелые гардины с бахромой по краям плотно закрывали большие окна, и шум ветра не проникал в комнаты.

Сара спустилась в столовую. В камине уютно потрескивали поленья, весело плясали, перемигиваясь, огненные язычки. Амалия была уже здесь. Она стояла повернувшись лицом к камину, пламя освещало ее светло-голубое платье, стройную изящную фигуру с очень тонкой талией. Нетрудно было представить, что Блейн гордится ею, а не ищет предлога отправиться спать в другую комнату.

Но когда женщина повернулась, Сара заметила прежнее угрюмое выражение на ее лице. Черные глаза мрачно поблескивали.

— Ну как, мисс Милдмей, ребенок вполне освоился?

— Все в порядке, леди Маллоу. И ему нравится новая няня.

— Великолепно. Хотя, как считает мой муж, не это главное. Важно не испортить, не избаловать мальчика, а он все еще такой маленький и слабенький. Пойду навещу его. Уф! Какие сквозняки в этом доме. Я никак не согреюсь с самого приезда.

— Значит, нужно послушаться совета моей мамы и надеть побольше нижних юбок, дорогая, — раздался от двери низкий приятный голос Блейна. — Добрый вечер, мисс Милдмей. Рад видеть вас вместе с нами.

Сара потупилась. Она вполне могла достойно ответить на его бесцеремонный взгляд, всегда знала, как поступить с мужчинами подобного типа в тех случаях, когда Эмилия и Шарлотта только краснели и хихикали. Но теперь, чтобы выдержать свою роль, она должна была тоже покраснеть и позволить ему думать, что его дерзости сходят ему с рук.

— Вы хорошо устроились, мисс Милдмей? Вы разделяете мнение моей жены, что этот дом холодный?

— Возможно, он еще не успел достаточно прогреться, лорд Маллоу.

— То же самое говорю и я. Но моя жена твердит, что виною всему общее плохое состояние внутреннего убранства. Нам следует закупить многие мили генуэзского бархата, целые акры ковров, обои с узорами, выполненными вручную, новые канделябры и массу других вещей. Какое Тайтусу до всего этого дело, спрашиваю я вас?

— Блейн! Это не только ради Тайтуса. Мы тоже живем здесь.

— Я вернулся исключительно ради Тайтуса, Насколько тебе известно. Давай позаботимся о том, чтобы просто сохранить имение для него, как мы намеревались с самого начала.

Сара вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд его черных глаз.

— Вам не кажется странным, мисс Милдмей, мое желание обеспечить наследство для сына?

Он был лучшим актером, чем она, но также и порядочным фарисеем, делая вид, что лично ему усадьба Маллоу не нужна, хотя отчаянно сражался за нее многие месяцы.

— Блейн, мисс Милдмей не интересуют твои личные планы, — одернула его Амалия.

Блейн ухмыльнулся. При этом на щеке обозначилась глубокая ямочка.

— Разве? Даже тот факт, что я пообещал завтра в церкви прочесть отрывок из Священного писания?

Амалия зажала рот рукой, сдерживая восклицание. Впервые за все время она как будто развеселилась.

— Ты?

— Да, я. Пока ты отдыхала, приходил викарий. Таков обычай. Мой отец всегда это делал.

Амалия весело рассмеялась.

— Прости, дорогой. Но сколько времени ты не касался Библии?

— Если ты полагаешь, что в море я чувствую себя более уверенно, то я готов с тобой согласиться. И, тем не менее, вы будете завтра в церкви вместе с Тайтусом. Пусть узнает заранее, что ему предстоит в будущем.

После этого ужин при свечах протекал довольно мирно; даже леди Мальвина воздерживалась от слишком скандальных реплик. Затем Блейн сидел, развалившись в кресле перед камином, задрав свой длинный нос к потолку, леди Мальвина дремала, а Амалия рассеянно бренчала на пианино, пытаясь изображать из себя светскую даму.

— Мы должны устраивать у себя званые вечера, Блейн.

— Разве ты забыла, мы приехали сюда отдохнуть.

— Какой вздор. Ты никогда не устаешь. А процесс не потребовал много сил, ведь ты не сомневался в том, что выиграешь его. Кроме того, здесь есть люди, которые ожидают приглашения в усадьбу. Старые друзья. Разве не так, мама?

Леди Мальвина, вздрогнув, пробудилась.

— О, конечно, многие ждут. Но я предупреждаю, все подобные вечера скучны до боли в скулах.

— Не составите ли список, мама? В конце концов, после двадцати лет отсутствия Блейн уже не знает, кто сейчас проживает в нашей местности.

— Верно, — пробормотала леди Мальвина. — Но ты помнишь Фортескью, сынок? — Ее голос внезапно прозвучал неуверенно и тревожно.

— Полковника? Ну, разумеется. Он все еще жив?

Леди Мальвина с облегчением вздохнула.

— Ты думаешь, что-то в состоянии убить его? Семейства Визи и Бланта тоже здесь.

— Вот видишь, — заявила Амалия с торжеством. — Мы устроим званый вечер при первой же возможности. Нам необходимо как-то участвовать в жизни местного общества. Начнем завтра утром с церкви. Блейн собирается читать из Священного писания.

Блейн сладко потянулся.

— Вполне респектабельное начало, как видишь. Но ты не боишься, дорогая, что здесь тебе станет слишком много известно из моего прошлого?

— Не думаю, — сверкнула глазами Амалия. — Даже о красавице Марии? А, мама? Мисс Милдмей шокирована!

Сара отрицательно покачала головой.

— Я не шокирована, а просто очень устала, позвольте пожелать вам спокойной ночи.

Блейн вскочил на ноги.

— Мы надеемся увидеть вас утром в церкви. — Он умышленно не сводил глаз с ее шеи, а затем, как бы спохватившись, весело добавил:

— Вы, быть может, даже научите меня правильной дикции? Судя по вашему скептическому взгляду, вы принимаете меня за совершенно безграмотного матроса.

— Блейн, — проговорила Амалия резко. — Мисс Милдмей устала. Не задерживай ее. Спокойной ночи, мисс Милдмей.

— Спокойной ночи, — пробормотала Сара и поспешила вверх по освещенной лестнице.

Как может человек быть таким лицемером? Ей казалось, что он догадывается о ее подозрениях и находит ситуацию забавной.

Но, по крайней мере, он не имел ни малейшего представления о планах Амброса. У нее в руках самый крупный козырь.

ГЛАВА 8

Заполняя дневник этой ночью, Сара столкнулась с серьезными трудностями. Она хотела прежде всего выпукло отразить откровенное лицемерие Блейна, связанное с предстоящим чтением в церкви отрывка из Библии, но одновременно в памяти всплыли его слова, в которых выражалась решимость сохранить усадьбу Маллоу и все состояние для своего сына. Никто не усомнился бы в искренности Блейна, когда он произносил эту фразу. И он вел себя так, будто привык считать себя хозяином обширных владений. Причем все его поступки были не заученными, а совершались бессознательно и выглядели вполне естественно, словно эти качества были свойственны ему от рождения.

Между тем не подлежало сомнению, что леди Мальвина была все-таки не совсем уверена в нем и старалась заполучить как можно больше — денег или драгоценностей, — пока существовала такая возможность. Но с другой стороны, старуха искренне привязалась к Тайтусу и была абсолютно убеждена — или сознательно заблуждалась, — что он ее внук.

« Все необычайно сложно переплелось, — писала Сара в растерянности при свете свечи, горевшей на колике рядом с кроватью. — Пока нет никаких реальных доказательств. Но завтра я смогу понаблюдать вблизи за местными прихожанами и посмотреть, как они станут приветствовать новое семейство».