— Признайся, ты этого действительно хочешь? — спросил он, пытаясь поймать ее взгляд, но Присцилла старательно отводила глаза в сторону.

— Конечно, хочу, — твердо заявила она и, вскинув голову, с вызовом посмотрела на него.

Эта женщина сведет меня с ума! — сердито подумал Джулиан. Отодвинув тарелку с нетронутым омлетом, он раздраженно забарабанил пальцами по столу. В этот момент повисшую в кухне напряженную тишину нарушил звонок.

Джулиан подошел к висевшему на стене телефону.

— Алло! — прорычал он в трубку.

— Привет, сынок! — услышал Джулиан бодрый голос отца.

— Доброе утро, папа.

— Я хотел бы навестить тебя на следующей неделе, — сказал отец.

Джулиан бросил взгляд на Присциллу, которая наконец начала с аппетитом есть омлет.

— А ты не мог бы выбрать другое время для визита? На следующей неделе мне не совсем удобно принимать тебя в своем доме.

— У вас что-то случилось? — встревожился отец. — Надеюсь, Найджел здоров?

Джулиан давно уже не скрывал ничего от своего отца. Старик видел его насквозь, и было бессмысленно лгать ему.

— Нет, папа, с Найджелом все в порядке. Но мы оба очень заняты. Найджел пошел в школу, а мне надо готовиться к лекциям в университете.

— Я до сих пор не пойму, почему ты оставил адвокатскую практику, — проворчал отец.

— Я уже говорил тебе, что постоянные заседания в суде не давали мне возможности проводить достаточно времени с Найджелом. Теперь, когда у него нет матери, очень важно, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Надо, чтобы я как можно больше времени проводил с сыном.

Отец тяжело вздохнул.

— Ты прав, конечно. Я скучаю по тебе и по Найджелу. Неужели ты считаешь, что я буду мешать вам? Мне очень хочется приехать и убедиться, что мои сын и внук хорошо устроились в новом доме. Я сообщу тебе о точной дате моего приезда.

И прежде, чем Джулиан успел что-нибудь сказать, отец положил трубку.

Джулиан ни разу не упомянул в разговоре с отцом о Присцилле. Повернувшись, он увидел, что она уже ушла из кухни. Джулиан не хотел, чтобы сентиментальный старик знал, что у его сына появилась жена. Отец забросал бы его вопросами, на которые Джулиану было бы сложно ответить.

— Откуда у тебя это? — спросила Присцилла, вернувшись в кухню.

Глаза Присциллы светились надеждой. Этот дневник мог помочь ей отыскать следы Эльбертины Хенвуд, ее матери, которую она уже отчаялась найти.

Видя, что Джулиан с недоумением смотрит на нее, Присцилла пояснила:

— Я говорю об этом дневнике. Как он к тебе попал?

— Вчера вечером после собрания преподавателей я случайно наткнулся на него, роясь в старинных книгах и рукописях университетской библиотеки. Ее заведующий коллекционирует дневники и биографии.

Джулиан протянул руку, и Присцилла неохотно отдала ему дневник. От волнения у нее слегка дрожали руки. Неужели она напала на след своих родственников? Присцилла видела, как бережно Джулиан обращается с дневником. Интересно, зачем он принес его домой? — подумала она.

— Это дневник Дельфинии Хенвуд, — сказала Присцилла, пристально глядя на Джулиана. — Мою мать звали Эльбертина Хенвуд.

Джулиан кивнул.

— Когда я наткнулся на этот дневник, — признался наконец он, — я сразу же подумал, что писавшая его женщина, возможно, имеет к тебе какое-то отношение.

Джулиан понимал, что творится в душе Присциллы. Он был совсем юным, когда умерла его мать. Ослепленный свалившимся на него горем, он злился на нее за то, что она бросила его на произвол судьбы, ушла в небытие, оставив его один на один с чужим равнодушным миром. Часто он задавался вопросом, в чем провинился, почему Бог решил отнять у него самое дорогое, мать.

— Значит, ты пытаешься найти женщину, которая дала тебе жизнь? — мягко спросил Джулиан. — Поверь, Присцилла, ты не виновата в том, что она оставила тебя в клинике.

Он понимал, что не должен вмешиваться в дела Присциллы, но ему хотелось хоть чем-нибудь утешить ее. Она не сводила глаз с дневника, глядя на него с таким благоговейным ужасом, как будто в нем заключалась разгадка величайшей тайны.

Джулиан почувствовал, что между ними вновь выросла стена отчуждения. Присцилла явно не собиралась изливать ему душу и делиться с ним сокровенными переживаниями.

— Я совсем недавно начала искать мать. До этого я не предпринимала никаких шагов, чтобы найти ее, — промолвила она.

Присцилла вдруг показалась Джулиану несчастной и одинокой, как ребенок, заблудившийся в шумном многолюдном городе. Джулиана охватило желание защитить эту хрупкую женщину. Подойдя к Присцилле, он вгляделся в ее глаза.

— Присцилла… — начал Джулиан и потянулся рукой к ее роскошным волосам.

Но она отпрянула от него.

— Мне не нужна твоя жалость, — отрезала Присцилла и, повернувшись, вышла из кухни.

Однако чувство, которое Джулиан испытывал к ней, никак нельзя было назвать жалостью. На этот раз он решил не сдаваться. Джулиан не мог позволить Присцилле уйти, запереться в ее комнате. Он поднялся за ней на второй этаж и вошел в ее спальню.

— Я могу помочь тебе, Присцилла, — сказал он.

— Мне не нужна твоя помощь, — возразила она, не поворачиваясь к нему.

Джулиана восхищало желание этой отважной женщины во что бы то ни стало сохранить свою независимость, но, на его взгляд, в своем стремлении полагаться только на себя она зашла слишком далеко.

— В этом дневнике могут содержаться сведения, которые помогут тебе найти мать! — воскликнул Джулиан.

Присцилла наконец услышала его. Повернувшись, она внимательно посмотрела на дневник, который он держал в руках. Выражение холодной отчужденности на ее лице сменилось живым интересом.

Почему его волновала судьба Присциллы? Почему он стремился взять ее под свою защиту? Джулиан не находил ответов на эти вопросы. Да и не хотел их искать. Конечно, проще всего было бы развестись с Присциллой и забыть все, что связано с ней. Но сможет ли он вычеркнуть ее из своей памяти?

— Возможно, Дельфиния Хенвуд твоя родственница, — сказал Джулиан и обрадовался, увидев зажегшийся в глазах Присциллы огонек живого интереса.

Она подошла к Джулиану и протянула руку к дневнику.

Зачем я делаю это?! — с отчаянием подумала она. Мне следовало бы собрать свои вещи и бежать отсюда куда глаза глядят.

Но мягкий вкрадчивый голос Джулиана завораживал ее, лишал силы воли, заставлял забыть о том, что она решила покинуть этот дом, навсегда вычеркнуть из своей памяти мучительные воспоминания о мужчине, который стоял сейчас перед ней.

— Я сама не знаю, зачем начала искать мать. Ведь она никогда не заботилась обо мне, ее не интересовало, где я и что со мной, — тихо сказала Присцилла.

— Это вполне естественно. Каждый из нас хочет знать, кто его родители, вне зависимости от того, что они натворили и как обращались со своими детьми. Может быть, у твоей матери были веские причины оставить тебя в клинике.

Джулиан вплотную приблизился к Присцилле и обнял ее за плечи. Присциллу бросило в дрожь. Охватившее ее волнение вовсе не было связано с темой их разговора.

— Все может быть. Но какая мать добровольно откажется от своего ребенка, даже если у нее на это будут веские причины? — с горечью спросила Присцилла.

— А что, если она была не в состоянии заботиться о тебе?

Присцилле хотелось бы поверить в доводы Джулиана, но ее терзали сомнения.

— Мне кажется более вероятным, что она просто не хотела рожать ребенка, а когда он все же появился на свет, не знала, что делать с ним.

Джулиан вздохнул. Выражение отчаяния на лице Присциллы причиняло ему боль.

— Что толку гадать, мы все равно не знаем, как было на самом деле.

— Никакие обстоятельства, никакие причины не заставили бы меня бросить собственного ребенка на произвол судьбы!

Тронутый ее искренностью, Джулиан смахнул катившуюся по щеке Присциллы слезинку. Теперь он понимал, какие обстоятельства сформировали независимый характер Присциллы и заставили ее отгородиться от мира глухой стеной. Джулиан задумался, в состоянии ли он изменить жизнь этой женщины? Что он может предложить ей?