В его голосе звучали гнев и горечь. Джулия могла лишь догадываться, сколько лет тяжелейшего труда и борьбы понадобилось этому человеку, чтобы оправиться от страшного удара. Это объясняло многое: например, почему всегда уверенный в себе, он становился столь уязвимым, когда дело касалось женщин.
— Том, но ведь я — не она! Я — это я! Разве ты не знаешь, что я люблю тебя и не хочу покидать!
Джулия постаралась вложить всю силу любви и нежности в свои слова и уверить его в своей искренности. Но когда он снова заговорил, она поняла, что решение свое он менять не намерен.
— Это было бы несправедливо по отношению к тебе. Ведь появился реальный шанс на твою успешную карьеру, и его нельзя упускать. Ты же всегда хотела быть танцовщицей!
— Нет. Этого хотела моя мать. Я желала бы провести всю свою жизнь рядом с тобой на этом корабле.
— Это — не место для женщины, — упрямо повторил Том.
— Почему ты не хочешь хотя бы попытаться! Или дать возможность мне проверить себя? Или ты не придаешь большого значения тому, что произошло между нами?
Том слушал молча, но на его лице было по-прежнему упрямое выражение: он не хотел согласиться со словами Джулии. Ею уже начала овладевать ярость.
— Черт с тобой! Ты меня не стоишь! — с горечью воскликнула она и бросилась вниз по сходням на пристань, чтобы он не видел ее слез.
Жизнь уже не раз преподносила Джулии горькие уроки, но такого она еще не получала. Ночь она провела в квартире на берегу, оставив дверь незапертой. В сердце еще теплилась надежда, что Том придет и они снова будут вместе. Но ночь прошла, а он так и не появился.
На следующий день Джулия дала согласие сниматься в роли танцовщицы. Формальности оказались недолгими, и девушка, покончив с ними, пошла на корабль. Здесь предстояло набраться храбрости и объявить всем о своем уходе. А затем — проститься. Она крепко обняла каждого, еле сдерживая слезы. Моряки смущенно смотрели на девушку. Но все уже догадались, что произошло, и, когда Джулия прощалась с Томом, он почувствовал на себе не один осуждающий взгляд.
— Я бы хотела держать эту квартиру до конца съемок, — тихо сказала девушка и добавила с болью в голосе: — Конечно, если ты не хочешь поселить там еще кого-нибудь!
— Не говори глупостей! — резко ответил Том.
— Дверь будет всегда открыта, и если ты передумаешь… — она не договорила и с грустью посмотрела на него.
— Прости, Джулия, — Том побледнел и прикусил губу, — но я хотел бы, чтобы ты знала: это были самые счастливые дни в моей жизни.
Прошел день или два, прежде чем Джулия опомнилась от потрясения. Потом стала думать, что делать дальше. Нет, она не собиралась так легко сдаваться. Это, возможно, мой единственный шанс стать счастливой, думала она, и я буду себя проклинать, если потеряю его без борьбы.
Большую часть свободного от съемок времени девушка размышляла, как убедить Тома, что счастливую семью можно создать и на море. Каждый день она приходила в порт и с надеждой, как в Оране, смотрела на корабль.
Девушку навещала вся команда «Духа Ветра», уговаривавшая ее вернуться. Кое-кто даже приносил с собой продукты, прося приготовить что-нибудь вкусненькое, и она с готовностью делала это. О Томе она не спрашивала, сами же моряки на эту тему не заговаривали. Но по отдельным их фразам она поняла, что он опять будто с цепи сорвался.
Они не виделись почти до конца съемок. В последних кадрах фильма танцовщицы изображали пленниц, которых сарацины силой загоняют на корабль, чтобы переправить в Турцию и там продать в рабство. Джулию в черной одежде, которую и поныне носят женщины в дальних селениях Родоса, также включили в их число.
Сначала провели несколько репетиций, но день был на редкость неудачным. Такое впечатление, что все не ладилось. Кроме того, небо заволокло тучами и появились признаки надвигавшегося шторма. По сценарию «Дух» должен был отойти от берега на расстояние двух миль. Это становилось опасным: ветер все усиливался. Джулия слышала, как Том советовал помощнику директора фирмы отложить съемки до следующего утра. Но тот только разразился возмущенной тирадой:
— Мы уже и так выбились из графика! Опаздываем на целых две недели! А сейчас все испугались морской болезни? Ничего, переживут, ведь требуется выйти в море на очень непродолжительное время. Капитан, я настаиваю!
— Хорошо, если вы настаиваете… — только и произнес нахмурившийся Том.
И он отдал приказ отдать швартовы и поставить паруса. Как только корабль вышел из порта, ветер мгновенно надул их. Небо угрожающе чернело. Команда в красочных бутафорских костюмах носилась туда-сюда по заполненной людьми палубе, ставя дополнительные паруса и стараясь не налететь на готовое опрокинуться от качки оборудование. Сбившиеся в кучу женщины вопили уже от неподдельного ужаса всякий раз, когда палуба уходила из-под ног.
Джулия начала опасаться, что кто-нибудь упадет за борт. Но в этот момент корабль достиг обусловленного режиссером места, и нужные кадры были быстро отсняты. Том приказал рулевому сделать поворот, и Джулия подумала, что им удастся благополучно вернуться в порт. Но тут шторм разразился с новой силой, небеса раскололись от оглушительного удара грома, озарились вспышками молний. Град, подобно пулеметной очереди, рассыпался по палубе.
— Уберите вниз женщин, — загремел с мостика Том. — Арне, долой с мачты! — приказал он матросу, стоявшему на раскачивающемся балкончике наблюдательного поста. Но тот либо не слышал голоса капитана, либо решил, что безопаснее оставаться на посту, чем рисковать, спускаясь при такой качке на палубу.
Мак принялся загонять испуганное женское стадо внутрь корабля. Джулия же стояла в стороне, обвязав голову черной шалью, и смотрела на беснующееся море. Шторм ее бодрил.
— Что ты тут делаешь? — крикнул Мак.
Она что-то закричала в ответ, но тут вдруг в грот-мачту ударила молния. Верхнюю часть мачты срезало, как спичку, а Арне выбросило за борт. Пробковые спасательные пояса, как нарушавшие во время съемки историческую достоверность, с палубы убрали. Джулия успела схватить оказавшуюся под рукой толстую веревку и бросить один конец барахтавшемуся среди волн Арне, а другой попыталась привязать к леерам. Но в следующий момент на борт кто-то вспрыгнул, качнулся несколько раз и нырнул в море.
— Том! — в отчаянии закричала девушка. Но было поздно.
— Спустить катер! — раздался приказ Мака. — Джулия, не путайся под ногами!
Но Джулия уже вместе с матросами прыгнула на дно катера. Именно она и увидела две головы между волнами:
— Вон они! Правее! Том держит его! Слава Богу!
Мак заставил девушку сесть на дно, и Том, который перевалился через борт катера и помогал втащить задыхавшегося Арне, ее не заметил. Он был поглощен заботой о чуть не утонувшем моряке. Джулия почувствовала, как силы покидают ее, и когда катер подошел к борту, она даже не смогла самостоятельно подняться на корабль. Ее позорно втащили на палубу, обвязав концом веревки.
Когда ураган начал ослабевать, Том приказал включить машину и возвращаться в порт. Это вызвало явное облегчение у находившихся на борту пассажиров, большинство из которых мучила морская болезнь.
Мак подошел к Джулии и сказал, что Арне лишь наглотался морской воды, а в целом чувствует себя нормально. Она уже сменила насквозь промокшую одежду на взятую у Тони рубашку и шорты. Выслушав Мака, Джулия кивнула головой и спросила:
— Где Том?
— У себя в каюте.
— Спасибо.
Девушка решительно пошла вниз по коридору. Мак проводил ее долгим взглядом. В каюте капитана она появилась без стука. Том был уже в сухих брюках и собирался надеть другую рубашку. Он обернулся: на лице его было написано крайнее раздражение, сменившееся изумлением при виде Джулии.
— Джулия! Какого черта ты…
— Я просто хочу тебе кое-что сказать! — набросилась на него девушка. — Мало того, что ты круглый дурак, не видящий своего счастья, но ты еще и полный кретин, без надобности рискующий своей жизнью! Неужели трудно было воспользоваться катером, как это сделали другие. Но как же! Разве ты можешь не бросаться в крайность! Тебе непременно нужно выглядеть героем, а ты всего-навсего комплексующий тип!
