В центре, под дымовым клапаном, горел очаг, на котором готовили еду. Вязанка дров лежала справа от входа, а слева, чтобы можно было быстро схватить, — оружие Черного Котла. Толстые бизоньи шкуры, на которых индейцы спали, были свернуты и сложены в одной части типи, личные вещи — в другой.

Чистота и тепло делали жилище весьма уютным. Сердце Ната вдруг начало биться сильнее — в типи вошла Уинона и стала помогать матери раскладывать еду.

Ужин оказался очень любопытным.

Сначала появилось оловянное блюдо, до верху наполненное вареным мясом. Нат взял сочный кусок оленины, и Уинона поставила перед ним большую деревянную тарелку. Юноша улыбнулся ей, затем наклонился к Шекспиру и прошептал:

— Оловянная миска?

— Черный Котел купил ее на встрече в прошлом году, — объяснил траппер. — Индейцы неравнодушны к нашей посуде.

В качестве десерта был предложен вкусный пудинг, приготовленный из сухих фруктов и сока разных ягод, пирожки и наконец крепкий кофе.

Шекспир достал нож, и Нат сделал то же самое. Есть было принято с ножа или руками — против этого юноша не возражал. Он с удовольствием жевал мясо, украдкой наблюдая за Уиноной.

Во время обеда Черный Котел и Шекспир продолжали беседу. Их жирные пальцы двигались ловко и быстро мелькая перед глазами Ната.

Юноша попытался уловить нить разговора. Понял, что обсуждалось положение дел к западу от Миссисипи, но подробностей не разобрал. Нат несколько раз посмотрел на жену Черного Котла и удивился, заметив ее счастливое выражение лица и услышав тихое пение. «Чему она так радуется?». Уинона тоже, казалось, была в отличном расположении духа. Должно быть, радуются, что не пришлось отрезать себе пальцы. Подумав об этом, Нат посмотрел на руки матери Уиноны и тотчас потерял аппетит.

У жены Черного Котла не хватало кончиков на трех пальцах!

В недоумении Нат дожевал пирожок и глотнул горячего кофе из оловянной кружки. Нет, никогда ему не понять образ жизни этих людей. Сидящий слева Шекспир толкнул его локтем. Нат обернулся.

— Хозяин хочет поговорить с тобой, — сказал траппер. — Я рассказал ему, что ты пытаешься овладеть языком жестов, поэтому он будет показывать тебе медленно. Если понадобится, я переведу.

Нат вытер руки о штаны и улыбнулся вождю, желая произвести хорошее впечатление и чувствуя на себе взгляд Уиноны.

Черный Котел кивнул и начал медленно жестикулировать.

Нат с облегчением обнаружил, что понимает вопросы. Где живут его родители, что он думает о Западе, женат ли он.

Шекспир чуть не подавился кофе при последнем вопросе.

Нату пришлось изрядно напрячься, но он все же сумел ответить правильно и честно.

Черный Котел задал новый вопрос.

Нат замер и сидел не шевелясь, не в состоянии прийти в себя. Он даже не был уверен, что не ошибся.

— Ответь же человеку, — подбодрил Шекспир, глаза его хитро блестели. — Ты хочешь ухаживать за его дочерью или нет?

Нат был поражен до такой степени, что не мог говорить. Взглянув на Уинону, он увидел, что девушка выжидающе улыбается, затем Нат перевел взгляд на ее отца и отметил суровое выражение его лица.

— Язык проглотил? — пошутил было Шекспир, но тут же стал серьезным. — Помни, что я рассказывал тебе о том, как легко оскорбить индейца.

Чувства смешались в душе Ната. Хотелось сказать «да», но воспоминания об Аделине мешали этому. С другой стороны, не хотелось обижать Черного Котла или ранить чувства друга, и Кинг решил уклониться от прямого ответа.

— Скажи Черному Котлу, что я нахожу его дочь весьма привлекательной.

Ехидно усмехнувшись, Шекспир исполнил просьбу.

— Объясни, что я не очень хорошо знаю их обычаи и понятия не имею, как принято ухаживать за девушкой, — говорил Нат, тщательно подбирая слова.

Старый охотник перевел.

— Еще скажи, что для белых людей ухаживание — продолжительный процесс. Молодым надо получше узнать друг друга, прежде чем отношения станут более близкими.

Шекспир пожал плечами:

— И ты хочешь, чтобы я объяснил ему все это?

— Да, — твердо сказал Нат, — и прошу передать это поточнее. Я очень уважаю его, поэтому не хотел бы ненароком обидеть.

Благодарная улыбка тронула губы Шекспира.

— Сейчас ты очень похож на своего дядю Зика.

— На дядю?

— Да. В твоей голове больше мудрости, чем у большинства людей в мизинце, — похвалил его траппер, повернулся к воину и подробно все ему передал.

Нат с беспокойством ждал ответа Черного Котла, стараясь не глядеть на Уинону. Что бы подумали его близкие, если бы сейчас видели, как он обсуждает проблему ухаживания за индейской девушкой с ее отцом? У родителей точно была бы истерика.

Вождь ответил.

— Он говорит, что ничуть не обиделся, — пересказал Шекспир. — Он доволен, что ты так внимателен к его чувствам. Черный Котел согласен, что мужчина и женщина должны прежде узнать друг друга. У шошонов есть традиция, которой они придерживаются во время ухаживаний, по его мнению, это тебе поможет.

— И что это за традиция?

Шекспир указал на свернутую бизонью шкуру:

— Пара влюбленных накидывает вот это на себя и гуляет при лунном свете.

— Он хочет, чтобы я прогулялся с его дочерью? — спросил Нат, слегка шокированный столь свободным отношением отца к роману дочери.

— Идти или нет — решать тебе, — сказал Шекспир, — но он говорит, что его позволение ты получил.

Нат жестом поблагодарил вождя и показал, что был бы рад прогуляться с Уиноной.

Черный Котел хмыкнул и сказал несколько слов старому охотнику.

Седовласый траппер улыбнулся:

— Почему бы не сейчас? Другого времени не будет.

Нат немного опешил:

— Прямо сейчас?

— В чем же проблема? Хочешь погулять с Уиноной, иди. Ну же!

Нат начал было подниматься, но вдруг замер.

— В чем теперь дело?

— Я подумал…

— Ну…

— Мы оба будем под одной шкурой, так?

— В этом-то все и дело. Трудно узнать друг друга, если гулять под разными шкурами, — пошутил Шекспир.

Нат видел, как Уинона взяла свернутую шкуру, и наклонился к своему наставнику:

— А если я случайно до нее дотронусь?

Старый охотник открыл было рот от удивления, но тут же взял себя в руки и заулыбался.

— Что тут смешного? — чувствуя неловкость, спросил Нат.

— Если ты дотронешься до нее, сомневаюсь, что это будет случайно, — захихикал Шекспир.

— Ты же понимаешь, о чем я. Не хочу, чтобы с меня сняли скальп за то, что я позволил себе вольности с дочерью Черного Котла.

Траппер посмотрел в глаза юноши:

— Ты вообще что-нибудь знаешь о женщинах?

— Немного.

— Что значит «немного»? Слушай, Нат, ни один мужчина не может позволить себе вольностей с женщиной, если она сама этого не захочет. В девяти из десяти случаев женщина разжигает страсть, а потом убеждает мужчину, что это была его инициатива…

— Овладеть ею?

Старый охотник удивленно заморгал:

— Господи! Уж не собираешься ли ты ее насиловать?

— Конечно нет.

— Насилие — для слабаков, для мужиков, у которых не хватает смелости встретиться с женщиной в честном бою и честно потерпеть поражение. Так что действуй и не мешкай.

— Да я бы, конечно…

— Что ты там бормочешь? — прислушался Шекспир. — Если тебе от этого легче — ни одну индейскую женщину никто не удержит под шкурой, если она этого сама не захочет, — предупредил он. — Так что, если ты перейдешь границу, девушка тотчас же уйдет.

Уинона подошла к Нату и протянула ему сверток.

Юноша встал, медленно взял шкуру и повернулся к выходу, сдерживая легкую тошноту, подступившую к горлу.

Черный Котел сказал что-то старому трапперу, тот рассмеялся.

— О чем он? — спросил Нат.

— Хочет знать, может, ты плохо себя чувствуешь. Я сказал, что у тебя подкашиваются ноги и всякая чепуха в голове.

— Спасибо, удружил…

— Не волнуйся. Любовь побеждала и даже самого сильного воина.