Та согласилась незамедлительно:

— Конечно, с удовольствием. Ты не представляешь, как я соскучилась по ней, пока вас не было. И мои дети уже замучили меня просьбами поскорее привести Софию в гости с ночевкой.

Джин облегченно вздохнула. Энтузиазм Мэй был искренним. Она частенько брала Софию к себе, и девочке это очень нравилось. Там для нее всегда хранились зубная щетка, пижама и сменная одежда.

— Я спущусь вниз и попрощаюсь с ней, прежде чем вы уедете, — пообещала Джин.

Вешая трубку, она заметила, что ее пальцы дрожат. Решение было принято. Если бы у нее было хоть чуть-чуть здравого смысла, она сказала бы Майку, что встреча после работы невозможна. Но Джин не любила лгать. А сказать правду было немыслимо.

Она вернулась к бумагам на своем столе и разбирала их до четырех часов. Майк не возвращался, и Джин решила, что он, скорее всего, на вечернем обходе. Она выскользнула из кабинета и спустилась вниз, чтобы попрощаться с Софией, а затем вернулась через боковой вход, чтобы проверить, как себя чувствует новоиспеченная мамаша.

Должно быть, мистер Санчес сообщил новость родным и знакомым, потому что, подходя к палате, Джин заметила двух женщин в национальной одежде, входивших туда с корзинами и свертками. Она решила не мешать посетителям и прошла мимо.

Вернувшись в свой кабинет, она нашла папку с копиями материалов по организации нового блока и принялась просматривать их, отмечая те места, которые могли вызвать вопросы у Майка, и мысленно подбирая аргументы в свою защиту.

Вдруг раздался сигнал пожарной тревоги. Джин вздрогнула. Первым ее порывом было сбежать вниз по пожарной лестнице и проверить, в безопасности ли София, но она знала, что сначала должна осмотреть свое отделение.

Когда Джин выбежала в фойе, звук сигнала изменился, означая, что пожар уже локализован, и вскоре стих совсем.

— Что это?

Рядом стоял Майк.

— Длинные гудки сирены означают общую тревогу, — объяснила она. — Чередование длинного и короткого сигнала указывает, что в одной из частей здания сработали огнетушители. Звуки прекращаются, когда огонь потушен.

В коридоре за ее спиной послышался шум и взволнованная испанская речь. Она обернулась. Из палаты миссис Санчес поспешно вышли две женщины, которых Джин видела незадолго до этого.

Их одежда была мокрой!

— О нет! — простонала Джин. — Только не сегодня!

Оставив Майка в фойе, она бросилась к палате.

Молодая мать сидела на стуле, крепко прижимая к себе младенца. Медсестра стягивала с кровати мокрое постельное белье, а санитар вытирал шваброй пол. Сначала Джин показалось, что пациентка так же промокла, как и ее посетительницы, но потом она разглядела на ее лице слезы. Мистер Санчес складывал свой зонт. Джин улыбнулась про себя тому, с каким спокойствием он действовал, защищая жену и ребенка от потоков воды во время всеобщей суматохи.

В палату следом за Клер вошел Майк.

— Что происходит? — строго спросил он.

Джин молча указала на маленькую медную жаровню, стоящую рядом с кроватью. Сейчас она была полна темной воды.

— Приятельница моей жены принесла это, — объяснил мистер Санчес. — Она придерживается старых обычаев, которые требуют окуривать молодую мать и младенца специальными травами. Вообще-то полагается бросать их в костер, но мы старались избежать пожара. — Он указал на жаровню. — Мы не хотели сделать ничего плохого…

Он развел руками и нахмурился, видимо тревожась, что это происшествие может повлечь за собой преждевременную выписку его жены из больницы.

Клер посмотрела на Джин и вздохнула. Такое уже случалось, и оба раза автоматические водяные огнетушители сработали эффективно. Но происшедшее говорило совсем не в пользу проекта нового родильного блока.

Санитар вкатил сухую кровать, Клер взяла на руки ребенка, а медсестра помогла молодой никарагуанке лечь.

— Мы возьмем малыша в детскую, — сказала Клер мистеру Санчесу. — Кажется, он не пострадал, но все же лучше осмотреть его. Объясните, пожалуйста, вашей жене, что мы переведем ее в общую палату, поскольку здесь надо навести порядок. — Пока молодой человек переводил слова акушерки, Клер шепнула Джин: — По крайней мере, там она будет под постоянным присмотром.

Джин вслушивалась в поток чужой речи и думала, что пациентка, пожалуй, выглядит скорее обрадованной, чем расстроенной. Она и так робела в больнице, а исполнение традиций и связанная с этим суматоха ввергли ее в еще большее смущение. И теперь она явно радовалась, что все обошлось.

— Идемте, мисс Мортон, — сказал Майк, легонько хлопнув ее по плечу. — Нам есть о чем поговорить!

Она последовала за ним в кабинет. Он сел на свое место и отодвинул папку с надписью «Новый блок» в сторону.

— А теперь ты, как местный эксперт по этническим культурам, должна объяснить мне, каким образом эти чертовы посетительницы едва не устроили в больнице пожар.

Джин бросила на него осторожный взгляд. По его тону было невозможно понять, сердится он или шутит.

— Больнице ничего не угрожало, — сказала она. — Датчики пожарной сигнализации настолько чувствительны, что могут среагировать даже на подгоревший хлеб в тостере.

— Так что же, прикажешь отключать всю сигнализацию в родильном блоке, когда туда поступают пациентки-иммигрантки?

— Не говори глупости! — Джин сердито взмахнула руками. — Суть идеи нового блока заключается не столько в переоборудовании помещений, сколько в другом подходе. Я уже говорила о необходимости организовать занятия для групп беременных женщин. Но это улица с двусторонним движением, Майк. Мы должны не только понять, чего они хотят, но и объяснить им, как организована работа больницы. В том числе и то, что в каждой палате установлена сигнализация, которая реагирует на дым, а в потолок вмонтированы разбрызгиватели воды.

— Хорошо, я понял. А теперь давай вернемся к сегодняшнему происшествию. Зачем они все это проделывают?

У Джин появился проблеск надежды.

— Ты, наверное, знаешь, что народы стран Латинской Америки ассимилировались с исконными жителями страны — индейцами — и переняли многое из их культуры и обычаев.

— Это общеизвестный факт, — кивнул он, давая понять, что ему не нужно втолковывать прописные истины.

— Особенно, — продолжала Джин, — это касается населения удаленных от крупных городов районов. Больше всего они используют познания древних индейцев в медицине, основанные на использовании лечебных трав. Их в каких-то случаях жуют, иногда приготавливают настои или растирания, а иногда используют так, как сегодня.

— А почему эта женщина в теплый день закуталась так, словно ей предстоит провести несколько часов на морозе?

Джин усмехнулась.

— Ужасно, правда? Но это с нашей точки зрения. Они думают иначе. Ведь, как правило, эти женщины живут в неотапливаемых помещениях, и согреться для них означает восстановить энергию, потерянную во время родов. Позже, когда мать и ребенок окрепнут, они будут применять закаливающие процедуры, чтобы в будущем младенец стал выносливым и безразличным к любым переменам погоды. Но в первые сутки после родов обычай предписывает тепло.

— Что ж, это логично, — проговорил он.

Джин была рада, что он разделяет ее точку зрения. Она собиралась продолжить объяснения, но в это время зазвонил телефон на столе Майка. Тот повернулся и снял трубку.

Он по-прежнему все быстро схватывает, думала Джин, прислушиваясь к разговору. Хорошо, что травма головы не оставила последствий.

Воспоминания снова всколыхнулись в ее памяти, и она резко одернула себя. Профессионализм и ничего больше! Что ж, если подходить с этой точки зрения, то он не может не понять, насколько важно создать новый блок. Конечно, двадцати четырех часов может оказаться недостаточно, чтобы полностью проникнуться этой идеей. Джин изучала язык, обычаи и традиции народов Латинской Америки в течение двух лет, и до сих пор понимала не слишком много. Как объяснить все тонкости неподготовленному человеку?