— Итак, у дядюшки Люка появилась работа, — весело заметила девушка.

— Похоже на то. — Судя по озадаченному выражению его лица, он до конца еще не понял, что произошло. — Дядюшка Люк, — ошарашенно прошептал он.

— Она была уверена, что на тебя можно положиться.

— И зря! — Люк искоса поглядывал на спящего кроху. — Подумай сама, ну какая от меня польза, если я не могу даже сменить подгузник?

— Научишься, и очень скоро.

— Чем скорей, тем лучше. Ее не будет по меньшей мере недели две.

Шеннон встала.

— Надо бы его положить. У него есть кроватка?

Люк проводил ее в маленькую спальню и показал походную кроватку. Шеннон положила в нее Коди, легонько похлопала его по попке, накрыла одеялом и вышла из комнаты.

— Должно быть, он очень устал. Пусть поспит, — сказала она.

— Хорошо. — Люк вышел на кухню и вернулся со шляпой в руках. — Что ж если он спит, пожалуй, я… — Но что-то помешало ему закончить фразу. — Нет, я не могу уйти, — сказал он, так и не надев шляпу. — Не могу бросить его одного.

— Тогда поздравляю, папаша, — сочувственно кивнула Шеннон.

— Никаких папаш! — взревел Люк, швыряя шляпу на полку и резко разворачиваясь. — Это временно. Ни о каком отцовстве не может быть и речи.

— Ладно, ладно, я пошутила, — примирительно сказала Шеннон, ошеломленная его реакцией. — Ты же сам говорил, что сестра за ним вернется.

— Да, вернется! — рявкнул он, нервно расхаживая по комнате. — И моя жизнь пойдет своим чередом.

Понятно, значит, снова одиночество, подумала Шеннон.

— Послушай, Люк, неужели ты никогда не задумывался о семье? — все же рискнула спросить она, понимая, что лучше было бы воздержаться.

— Нет, черт побери! — заорал Люк, беспокойно покосившись на спальню. — Я холостяк и не создан для семейной жизни, — уже тише добавил он, плюхаясь в кресло.

Подобное признание расстроило ее, но препятствия лишь разожгли азарт. Она уселась на софу и, доверительно подавшись к нему, подперла руками подбородок.

— Хотелось бы знать, с чего бы это? Многие люди мечтают о семье и о детях. Люк скептически повел бровью.

— Именно по вине моих родственников я сейчас здесь, а не на фамильном ранчо в Аризоне, — зловеще прошипел он.

Ну вот, лучше бы не спрашивала, расстроилась Шеннон. Понятное дело, он все еще переживает предательство своей мачехи. А жаль. Да, на его долю выпало тяжкое испытание, но он ведь сильный мужчина и мог бы с этим справиться, стоит лишь захотеть. Однако он затаился и копит в себе обиды прошлого, вместо того, чтобы жить настоящим.

— Может, когда-нибудь ты станешь думать по-другому, — заметила она холодно. И не давая ему ответить, поспешно встала. — Кстати, я приехала за своей шляпой. Она все еще в твоей машине?

Люк встрепенулся.

— Да, но ты ведь еще не уезжаешь, правда? — испуганно спросил он, выпрямляясь.

— У меня сегодня рабочий день. — Хотелось бы думать, что внезапная горечь в его глазах вызвана ее отъездом. Но, к сожалению, это не так. Его мысли заняты Коди, а не ею. — Но я могу заскочить позже, посмотреть, как ты тут справляешься.

Люк осклабился.

— Спасибо. Я был бы весьма признателен.

Шеннон замялась, раздумывая, стоит ли предлагать ему помощь посторонних людей. Неизвестно, как он это воспримет.

— Знаешь, если хочешь, я попрошу свою сестру Бекки найти няню для Коди.

Люк нахмурился и пожал плечами. Шеннон понимающе покачала головой.

— Я знаю, тебе неприятно присутствие чужих людей. Но сейчас ведь надо думать о ребенке.

Люк ощетинился.

— Нечего мне тут указывать. — Он замолчал и провел рукой по лицу. — Ладно, может быть, ты права.

— Я позвоню Бекки прямо сейчас. — Шеннон пошла на кухню и набрала номер сестры.

Заручившись ее поддержкой, Шеннон повесила трубку и обернулась. Рядом стоял Люк и растерянно озирался по сторонам. В раковине скопились грязные тарелки, на полу скрипел песок.

— Хм, наверное, для ребенка лучше будет привести жилище в порядок? — неуверенно протянул он.

— Большинство людей считают так, — согласилась Шеннон, сдерживая улыбку.

— Что ж, раз уж сегодня мне все равно отсюда не выбраться, займусь уборкой, — решил он удрученно.

— Отличная мысль, — поддержала его Шеннон, направляясь к выходу. — Я заскочу на обратном пути с ранчо Отеро. Они просили помочь спроектировать ирригационную систему. Это как раз по пути, я буду у тебя… — она посмотрела на часы, — к двум. — Девушка открыла дверь. — Да, кстати, я ведь еду мимо рынка, может, тебе чего-нибудь надо? — поинтересовалась она уже на выходе.

Спустившись с лестницы, Шеннон обернулась. Люк стоял на пороге со странным выражением лица.

— Что-то не так? — спросила она, растерянно проверяя, все ли у нее на месте.

Но он искал взглядом ее глаза. Затем прислушался, словно пытался уловить еле слышную мелодию, плывущую с летним ветерком, и медленно покачал головой.

— Ничего, — ответил он, изучающе вглядываясь в ее лицо. — Ничего. У меня все есть. Увидимся позже.

И все же, что означает это странное выражение его лица? — недоумевала Шеннон, проводив его взглядом.

Она достала свою шляпу из пикапа Люка и передернула плечами. Впереди, однако, целый день, ей надо думать о работе. Девушка завела служебную машину. Все-таки что кроется за этим взглядом?

С чего бы это вдруг? — недоумевал Люк, теребя подбородок и пытаясь выстроить свои мысли в логическую цепочку. Все казалось ему до боли знакомым. И то, как она рассказывала ему о своих планах на сегодняшний день, стоя в дверях, и как спросила, не нужно ли ему чего-нибудь купить. Его не покидало ощущение, что когда-то в прошлом он уже это слышал. Или еще услышит в будущем.

Люк нахмурился. На него это не похоже. Он практичный, трезвый человек и не привык витать в облаках. Помнится, мачеха Катрин любила обвинять его в отсутствии воображения.

Неожиданно он вспомнил о вопросе Шеннон. Она хотела знать о его взглядах на семью. Когда-то он думал об этом, но вот уже два года эта мысль совсем его не прельщает.

Семья — это некий нерушимый союз. Всегда вместе, в горе и в радости, все пополам. Разве может один супруг продать семейную собственность без согласия другого?

Внезапно вспыхнувший гнев погас, опустошив его. Осталась лишь изнурявшая душу горечь. Интересно, не в этом ли причина его хронической усталости? Не она ли тормозит его работу и мешает принять помощь?

Что за абсурд? Прочь сомнения! Сомнения порождают нерешительность, только этого ему не хватало.

Люк пошел на кухню и занялся поисками чистящих средств. Его нежелание отпускать Шеннон не более чем каприз. Просто он боится оставаться наедине с новорожденным племянником. Это абсолютно ничего не значит, решил Люк, извлекая бутылку хвойного очистителя из-под раковины и читая инструкцию по его применению.

Тремя часами позже Шеннон вернулась на ранчо Кресент. Нагруженная покупками, она взобралась по ступенькам. Так будет лучше, решила она. Чтобы Люку не пришлось бежать на рынок с маленьким Коди, на случай если что-то срочно понадобится. В углу стояла лишь одна банка со смесью, надолго ли ее хватит? Девушка прихватила и упаковку подгузников, предусмотрительно рассчитав, что Люк не один испортит, пока освоится.

Ловко прижав к себе пакеты, девушка собралась легонько толкнуть входную дверь. Но, услышав звучный стон и грохот, с силой пихнула ее ногой и ворвалась в дом.

Побросав пакеты на стол в гостиной, Шеннон бросилась в спальню. Не в пример остальным комнатам, здесь царил погром. Повсюду валялась детская одежонка, а пол был устлан рассроченными чистыми подгузниками. Оторванные и разбросанные повсюду липучки красноречиво свидетельствовали о бесплодных попытках Люка.

Малыш лежал у дяди на коленях и жалостно скулил. Отчаянно сопротивляясь, он махал ручками, не давая Люку натянуть на него комбинезон.

Люк обернулся, при виде Шеннон его лицо расплылось в благодарной улыбке.