— Почему ты так решила? — удивленно спросил отец и незаметно улыбнулся, потому что Кэтрин сейчас действительно была похожа на обиженную малышку.

— Он постоянно следил за каждым моим шагом, все время сопровождал меня, говорил, что делать и как. Опекал меня почти круглосуточно. Я устала от такого надзора. Ну прямо как заключенная в казематах! Хотя я не права, нельзя горные вершины сравнивать с тюремной решеткой, это скорее — снежные оковы.

— Тебе надо побыстрее забыть неудачное путешествие, которое принесло одну печаль, — вздохнул отец. — Постарайся вычеркнуть из своей памяти все произошедшее там, в горах. Еще раз прошу тебя, прости старого глупца.

— Что ты, папа! Не вини себя, хотя ты и способствовал тому, что я отправилась на курорт к этому дикарю, — сказала Кэтрин, вытирая тыльной стороной ладони слезы. — Просто у мистера О'Брайена сердце заледенело среди снежных гор и скал, а я не смогла его растопить.

— Кстати, а что делал Роб, видя, как неудачно складываются твои отношения со Стивеном?

Кэтрин задумалась, стоит ли сейчас посвящать отца в тайну брата или же подождать его возвращения, пусть сам все расскажет, когда приедет. Джоэл внимательно посмотрел на дочь и по ее хитрым глазам и сосредоточенному виду догадался о том, что та пытается что — то от него утаить.

— Дочка, ты не хочешь мне рассказывать?

— Знаешь, папа, у тебя скоро появится еще одна дочь, — все же решилась она открыть тайну Роба.

— Что? Повтори, а то я что — то не понял. Ты хочешь сказать — внучка? — испуганно произнес последнее слово Джоэл.

Девушка рассмеялась и поцеловала в щеку растерянного отца.

— Конечно, нет! Просто Робби собирается жениться. Значит, к нам в дом приедет жить твоя невестка, которую, надеюсь, ты окружишь заботой и отцовской любовью.

— Но почему Роб мне ничего не сказал?

— Не знаю. Может, он решился на это только там, на курорте.

— И скоро это произойдет? — спросил уже немного повеселевший отец.

— Вот он приедет и все тебе сам расскажет.

В темное помещение кабинета проникал свет от уличных фонарей. Стивен сидел, уставившись на лунного зайчика, который медленно перемещался по стене. Молодой человек все никак не мог поверить в то, что Кэтрин сбежала. Почему? И зачем? Он в сотый раз задавал себе эти вопросы.

Спазм сжал его горло. Мучительные вопросы терзали душу. Почему Кэтрин так с ним поступила? Он думал об этом уже второй день, не выходя из своего коттеджа.

Хорошо, что его никто не беспокоил, телефон он отключил, а у двери сидела верная секретарша, которая не пропускала посетителей.

Барбара говорила, что мистера О'Брайена нет на месте, он на территории. Все в это верили и молча уходили. Единственный, кто знал правду, — это Роб, находившийся рядом.

Около девяти часов вечера, когда Барбара отправилась домой, закрыв офисное помещение, Роб вошел в коттедж, с другой стороны. Пройдя по длинному коридору жилой части дома, молодой человек тихонько открыл дверь кабинета. В комнате было темно, но на фоне окна, освещенного уличными фонарями, был виден силуэт О'Брайена.

— Слушай, Стив, не пора ли тебе размять косточки? Сколько можно себя изводить, — сочувственно сказал Роб.

В ответ он услышал только тяжелый вздох.

— Хватит заниматься самоедством. Дело вовсе не в тебе, просто вы не поняли друг друга. Я сам удивлен ее поступком, так как всегда думал, что она безумно в тебя влюблена. Почему сестрица решила удрать? Сам теряюсь в догадках, хотя от ее взбалмошного характера можно было ожидать и не такого. Одумается, вернется…

Тут Стивен издал такой низкий, протяжный стон, какой можно услышать лишь из — за дверей стоматологического кабинета.

— Роб, ты понимаешь, твоя сестра, как больной зуб. Болит, пока не вытащишь.

— Кстати, у меня есть хорошее лекарство от зубной боли — коньяк пятилетней выдержки. Очень помогает, советую, — весело сказал Роб, так как услышал голос друга, который наконец — то смог произнести хотя бы одну фразу за сегодняшний день.

— Пожалуй, ты прав. Я воспользуюсь твоим лекарством, — потягиваясь, сказал Стивен. — Сейчас мне надо расслабиться, а завтра с утра я хочу на два — три дня уехать в горы, в свою хижину. Хочу побыть один, чтобы привести мысли в порядок.

— Можно я поеду с тобой? — незамедлительно предложил Роб.

— Нет. Как же я могу отрывать тебя от прекрасной Барбары, она мне этого не простит, — усмехнулся Стивен.

— Интересно, откуда ты знаешь про наши отношения?

— Да почти все сотрудники курорта знают. Кажется, эту новость я услышал в ресторане, две официантки шушукались между собой. Да и на вечере в фойе я видел одну влюбленную парочку, которая пристроилась рядом с пальмой и целовалась, ничего вокруг не замечая. Ты не переживай, — вставая из — за стола, сказал О'Брайен, — я даже рад этому известию. Надеюсь, ваши отношения будут скреплены брачным союзом?

Роб смущенно улыбнулся.

— Пока дату мы с ней не обсуждали, но приблизительно в конце мая. Барбаре очень нравится время, когда цветут яблони и вишни. Она хочет устроить прием в саду под раскидистыми кронами этих деревьев. Белые маленькие цветочки будут как бы символами наших нежных и чистых отношений. Она любит все красивое, — Роб изобразил скромную улыбку, — особенно меня.

Стивен покачал головой.

— Ты совсем не меняешься, только… ты явно стал романтиком под чутким присмотром моей секретарши, сразу видно — потерял голову.

— То же самое я могу сказать и о тебе. Роб и Стивен громко и заразительно засмеялись и вышли из темного кабинета.

После побега прошло полтора месяца, наступил май. Кэтрин безнадежно пыталась избавиться от любовного наваждения. Что бы она ни делала, красивое мужественное лицо О'Брайена появлялось перед ее глазами.

Особенно тяжело было ночью, потому что она мысленно снова и снова возвращалась в край снежных вершин. Кусочек ее души остался там, в горах. Каждый раз, когда сердце сжималось от невыносимой тоски, она ругала себя за свой легкомысленный побег, понимая, что поступила очень глупо.

Из открытого окна веяло утренней прохладой, Кэтрин сладко потянулась и открыла глаза. Ей хотелось еще немножко понежиться в кровати, но время бежало быстро, и нужно было вставать.

С апреля она работала в центральном офисе отца и занимала ответственную должность начальника отдела по маркетингу. Кэтрин сама предложила отцу свою помощь, когда узнала, что это место освободилось, и Джоэл никак не может найти подходящую кандидатуру. Ей просто необходимо было чем — либо заняться, чтобы отвлечься от грустных мыслей и не думать о своем опрометчивом поступке. Достаточно и того, что все ночи напролет она не спит, вспоминая то время, когда Стивен был рядом.

Как она себя вела? Как дикарка. Если бы ей представилась еще одна возможность покорить сердце «снежного человека», то она действовала бы совсем по — другому и показала бы Стивену, какая она на самом деле — нежная, ласковая, преданная.

Но, скорее всего подобного случая не будет, и нечего опять грезить наяву. Все, пора вставать. Нечего предаваться иллюзиям.

Кэтрин еще раз сладко потянулась и быстро встала. В одной ночной сорочке, сквозь которую были видны все изгибы ее тела, она подошла к окну и глубоко вдохнула свежий, чистый воздух, уже наполненный ароматом весны. Птицы весело пели, радуясь первым теплым денькам. Природа просыпалась после зимней спячки. Ветви деревьев с маленькими светло — зелеными листочками кивали Кэтрин, приветствуя ее пробуждение.

Она надела трикотажные лосины, футболку с Микки Маусом и спустилась в столовую. Дома она любила ходить в легкой практичной одежде, которая не стесняла движений.

Повариха Сюзанна, неторопливая женщина пятидесяти лет, медленно накрывала на стол. Она поставила на льняную, вышитую салфетку тарелку с овсяной кашей и положила серебряные приборы. Девушка поморщилась, но, взяв ложку, с неохотой стала зачерпывать небольшие порции жидкого противного месива, забирая понемногу по краям тарелки, там, где каша уже немного остыла.